Makarbank20065

НУЖНЫ ЛИ РОССИИ ТАКИЕ БАНКИ?

Созданный российскими монополиями альтернативный (по отношению к банкам, фондовому рынку и госбюджету) механизм капиталообразования и инвестиций законсервировался как изолированная, замкнутая сфера, которая постоянно воспроизводит саму себя. Перелив капитала если и происходит, то в ничтожном объеме и лишь в единичные российские производства, где время от времени экспортеры размещают инвестиционные заказы (энергетика, ряд подотраслей машиностроения). В другие – деньги почти не поступают. Нужное оборудование вместе со связанными кредитами монополии получают за границей. В результате по рентабельности и инвестиционной привлекательности два полюса отечественной промышленности (предприятия, ориентированные либо на внешний, либо на внутренний спрос) еще больше отдаляются друг от друга. Это усиливает структурную несбалансированность национального хозяйства и банковского сектора.

Негативной стороной самофинансирования является его дороговизна для самих компаний, так как снижает норму прибыли. Что касается прямого межкорпоративного кредитования без участия банков, то непрозрачность данного механизма делает его очень рискованным, что подтверждается большим объемом невозвращаемых корпоративных кредитов. Впрочем, и это монополии обратили в свою пользу. Оформив обязательства должников векселями, «олигархи» активно используют их как орудие при слияниях и поглощениях, чтобы укреплять контроль над отраслевыми рынками, увеличивать капитализацию своих конгломератов за счет присоединяемых готовых производств, не прибегая к банковским инвестициям и услугам фондового рынка.

Механизм капиталообразования и финансирования монополий работает только в одну сторону: высасывает средства из экономики и закупоривает их внутри энерго-сырьевых холдингов. Лишаются ресурсов основная масса кредитных организаций и предприятий, уменьшаются их возможности модернизировать и наращивать производство. Искусственно снижается уровень денежного мультипликатора (отношение безналичных денег к наличным), который сегодня составляет в среднем 2,9 (против 7-10 в западных странах), что уменьшает ссудные и инвестиционные возможности банков.

Политика «currency board» вынуждает Центробанк вводить рублевую массу в обращение через покупку СКВ непосредственно у экспортных финпромгрупп, а не через КБ. Например, кредитуя банки, покупая у них госбумаги и тем самым поддерживая ликвидность, способность КБ создавать безналичные деньги, увеличивать капвложения. Вместо стимулирования поддержки банками реального сектора, печатный станок напрямую накачивает рублями крупнейшие энерго-сырьевые ФПГ, причем по курсу, который в 2,4 раза превышает сегодняшний паритет покупательной способности российского дензнака. По самым заниженным оценкам, около трети прироста монетарной массы вообще не попадает в КБ, подрывая их положение как кредиторов предприятий.

Этому «помогают» и другие меры властей. Ежегодно денежная масса, эквивалентная 30-35% суммарных сбережений, или более 10% ВВП России, изымается из хозяйственного и банковского оборота. В целях борьбы с инфляцией правительство постоянно откачивает из него «избыточную» ликвидность в Стабилизационный фонд (1677,44 млрд руб. в апреле 2006 г.) и резервы Центробанка (212 млрд долл.), «связывает» ее с помощью облигаций Минфина (в 2006 г. внутренние заимствования достигли 880,6 млрд руб.), бескупонных облигаций Банка России (около 230 млрд руб. в 2005 г.) и депозитов ЦБ (их среднемесячный объем равнялся примерно 200 млрд руб.), искусственно завышаемого курса рубля, мирится с бегством частного капитала из России. В 2000–2001 гг. из России было выведено примерно 40 млрд долл., в 2002 г. – 25 млрд долл., в 2003 г. – 29 млрд долл., в 2004 г. – 32 млрд долларов. Утечка происходит примерно по двадцати нелегальным и легальным каналам, оставляя КБ без финансовых ресурсов.

Немалые валютные средства расходует правительство, погашая свой внешний долг. В 2004 г. на это ушло 12,8 млрд долл., в 2005 г. – 31,5 млрд долл. В 2006 г. планируется выплатить 9,6 млрд долл. В предыдущее трехлетие было истрачено 44 млрд долл., что сократило общий объем задолженности всего на 33,4 млрд долл. (со 139 млрд долл. в 2000 г. до 105,6 млрд долл. в 2004 г.). Структура обязательств такова, что за один одолженный «бакс» России приходится возвращать почти два.

Крупные суммы (2145,5 млрд руб. в 2005 г.) скапливались на счетах органов государственного управления. Кроме того, на банковских корсчетах в ЦБ ежемесячно аккумулировалось в среднем 277,2 млрд руб., а за год набирается объем, равный 1/6 объема М0 (наличные деньги в обращении, кассовая наличность и средства на депозитах КБ в Центробанке). Иначе говоря, значительная часть денег убирается из экономики и размещается в Стабфонде и ЦБ, но не на счетах предприятий и населения в кредитных организациях.

Деформированная структура национального хозяйства, денежного обращения, аккумулирования и распределения капитала привела к тому, что значительная часть товаропроизводителей и кредитных организаций оказались изолированными от основных финансовых потоков.

Продолжением двухполюсной модели реального сектора стала точно такая же структура банковской системы. Ее благополучие полностью зависит от финпромгрупп, полагающих, будто они и есть вся российская экономика и государство. Но данные ФПГ создавали кредитные организации не для накопления капитала в национальном хозяйстве (прежде всего на важных для государства направлениях), а для обслуживания только своих замкнутых конгломератов. Это в основном казначейские функции внутри холдингов и спекулятивные операции вовне, чтобы максимально выдаивать рынок.

Банки финпромгрупп помогают им выводить центры прибыли и расчеты за границу, чтобы сделать их недоступными для контроля со стороны российских властей. Привлекают зарубежные средства для своих ФПГ – как организаторы и операторы синдицированных кредитов и облигационных займов, а когда между заемщиками и иноинвесторами устанавливаются прямые связи – в качестве гарантов и поручителей. В итоге увеличивается общее долговое бремя страны, усиливается риск дефолтов. Несмотря на снижение внешней задолженности государства, в результате действий монополий и их КБ суммарные российские долги в 2004 г. составили 215,1 млрд долл., а в 2005 г. выросли до 258,5 млрд долл., превысив уровень 1998 года.

Как инвестиционные институты, банки финпромгрупп переводят на Запад и основной рынок акций («голубых фишек») ФПГ, из-за чего отечественный рынок всё больше обескровливается. Активно участвуют в захватах собственности, слияниях и поглощениях в интересах своих акционеров-монополий. В последние годы «олигархические» кредитные организации значительно обогатились на скупке российских промышленных активов и перепродаже их иностранным компаниям, которые потом нередко закрывают полученные производства, чтобы избавиться от конкурентов в России.

Недоступность финансовых ресурсов для предприятий-заемщиков вне энерго-сырьевых конгломератов консервируется тем, что огромная часть кредитования в России носит нерыночный характер. Биполярность банковской и производственной сферы привела к тому, что концентрация средств на одном полюсе совсем не означает возможности пользоваться ими для заемщиков, находящихся на другом. По опросам, только 25% малых предпринимателей имеют опыт использования кредитов для своего бизнеса (в Москве вдвое меньше – 10,3%). Еще 24,3% пытались их брать, но отказались из-за невыгодных условий или получили отказ. Микроссуды (от 1000 до 10000 долл.) получают лишь 5–7%.

Развитию предпринимательства и реального сектора мешает то, что нынешняя банковская система состоит не из клиентских, а преимущественно из «карманных» КБ. Действующие в России кредитные организации принадлежат примерно пяти тысячам собственникам. Самые состоятельные из них представлены «энерго-сырьевиками». Именно они, а не сотни тысяч российских предприятий, являются привилегированными клиентами КБ. В течение последних лет в ста ведущих банках на ссуды собственным акционерам приходилось около 14% капитала КБ. При уменьшении величины активов доля кредитов «своим» увеличивается до 20-25%. На финансирование десяти самых больших заемщиков расходуется 45-65%, а в малых банках – до 80% кредитного портфеля. Причем на исключительно льготных условиях – по срокам (свыше трех лет) и ставкам, которые обычно ниже рыночных. Предприятиям-аутсайдерам либо отказывают, либо кредитуют их в ограниченных объемах, но по завышенным ставкам.

Помимо дискриминации значительной части отечественных предпринимателей, подобная практика приводит к опасной концентрации банковских рисков. В 2001–2006 гг. в совокупных активах малых КБ доля крупнейших кредитов доходила до 40%. В ведущих банках – примерно до 30%. Причем чем меньше активы последних, тем чаще ссуды вытесняются вложениями капитала в гособлигации, размещением средств на корсчетах и депозитов в ЦБ и комбанках, либо – в спекулятивные сделки. Важным индикатором рискованности служит отношение самых больших кредитов к капиталу в лидирующих КБ – в среднем 31,5% при максимально допускаемом международными стандартами уровне 25%.

Особенно опасная ситуация сложилась по соотношению объема обязательств банка перед одним кредитором (клиентом) к капиталу КБ. В соответствии с мировой практикой данный показатель не должен превышать 25%. Но из ста крупнейших банков больше половины нарушали этот норматив, причем в «двадцатке» лидеров у восьми он был более 100%, а у двух составлял около 1000 процентов! При возникновении трудностей в кредитной организации или в экономике в целом владельцы и клиенты банка спасают прежде всего собственные деньги, принося в жертву именно КБ, не поддерживают его на плаву за счет своих активов. Так происходило при банкротствах крупных системообразующих банков в августе 1998 г. и повторилось во время кризиса в мае-июле 2004 года.

Доступ предприятий к кредитам ограничивается также тем, что примерно 4/5 банковского капитала в 2005 г., как и в предыдущее десятилетие, концентрировалось в Центральном федеральном округе, главным образом в Москве и Московской области. Здесь же концентрировалось 57% действующих кредитных организаций, причем на пять из них приходилось 53% суммарных активов КБ в регионе. Далее по убывающей следовали Приволжский (11,7%), Южный (10,2%), Северо-Западный (6,7%), Сибирский (5,7%), Уральский (5,3%), Дальневосточный (3,4%). Такая же ситуация сохранилась и в 2006 году.

Ненормальная двухполюсная модель российской экономики и банковского сектора предопределила высокую предрасположенность наших кредитных организаций к кризисам и банкротствам, тормозит структурные реформы в национальном хозяйстве. Свыше 90% кредитных организаций сидят на голодном пайке, поэтому обслуживают только малую ее часть. В результате многие КБ переживают скрытый кризис, несмотря на огромные доходы экспортеров и рублевое предложение со стороны ЦБ.

С каждым годом все возрастающую долю свободных ресурсов на рынке у банков «отбирают» конкуренты – небанковские финансовые институты в лице страховых фирм, финансовых компаний, паевых инвестиционных и негосударственных пенсионных фондов. В 2005 г. объем собранных действующими 1075 актуарными фирмами страховых премий достиг 490,6 млрд руб. (17,2 млрд долл.). Во вложениях 1664 финансовых компаний находилось, по разным оценкам, от 600 млрд до 1 трлн руб. (2-3 млрд долл.). Чистые активы 286 ПИФов выросли до 232 млрд руб. (8,1 млрд долл.). Совокупная величина пенсионных резервов 298 НПФ превысила 200 млрд руб. (7 млрд долл.). Таким образом, общая величина «оттянутых» ими средств равнялась около 20% банковских активов. Сумма для КБ весьма существенная.

Поскольку основные финансовые потоки в экономике текут через монополии – мимо подавляющего большинства кредитных организаций, последним трудно наращивать капитал, который служит важным источником бесплатных ресурсов. Как и в предыдущие годы, мы остаемся страной преимущественно малых и средних банков, что сильно ограничивает их возможности, усиливает уязвимость перед кризисами. В 2005 г. из 1253 КБ лишь 602 располагал собственными средствами свыше 5 млн евро. Общий капитал составил 43,6 млрд долл. (против 32,8 млрд долл. в 2004 г., 28,7 млрд долл. в 2003 г., 18,7 млрд долл. в 2002 г.), не дотянув до размера даже одного западного банка из первой «тридцатки».

Относительно лучше положение у банков экспортных финпромгрупп. Из 1253 кредитных организаций на долю первых десяти (включая государственные) приходилось 11,89 млрд долл. капитала, или около 30% от совокупного, а двухсот (в число которых входят и иностранные) – свыше 30,5 млрд долл. (70%). Оставшиеся 13,6 млрд долл. «размазывались» между 1053 КБ. Это исключает возможность мобилизации ими больших ресурсов (и соответственно предложение заемщикам) в силу действующего норматива между собственными и привлеченными средствами, не обеспечивает достаточного для дальнейшего развития банковского сектора роста капитализации.

Лев Николаевич Макаревич,

кандидат экономических наук,

член комитета ТПП РФ по финансовым рынкам и банкам,

консультант агентства Standard and Poor’s

Продолжение следует