Вернуться к первой части

НУЖНЫ ЛИ РОССИИ ТАКИЕ БАНКИ?

2.

На Западе монополии формировались в условиях острой рыночной конкуренции из длительного процесса концентрации и централизации частных капиталов, на поздних этапах срастаясь с государством. В нашей стране генезис был другим. Поставленному в условия агрессивной изоляции и автаркии СССР, чтобы выжить, требовалось с нуля создавать многие производства хотя бы в штучном варианте. Монополии рождались при полном отсутствии рынка, из тотального огосударствления экономики, где крупные производства строились ударными темпами за считанные годы приказным порядком. За рубежом всем правил рынок, у нас – ведомства с помощью командных методов. Оборотной стороной управленческого и организационного монополизма была бюрократическая диктатура с огромной концентрацией власти, подмявшей под себя все сферы общества и экономики. Материаль­ные и финансовые ресурсы накапливались и направлялись директивно через государственные банки. Специализация предприятий и хозяйственные связи между ними поддерживались по сугубо производственным принципам, что породило техно­логический монополизм.

Подобная политика была взята на вооружение в силу многих обстоятельств. Среди них было и разочарование в НЭПе, который не обеспечивал необходимых темпов накопления капитала и концентрации его в нужных государству отраслях и секторах, прежде всего военно-промышленном; не гарантировал тогдашней правящей элите социальной и политической стабильности. Она полагала, что для построения в кратчайшие сроки развитой индустриальной державы можно и нужно обойтись без рыночных законов, инструментов, механизмов и институтов, имея абсолютную власть в стране. Многие воззрения формировались под влиянием утопического социализма, включая его российских и советских теоретиков.

Экономика, созданная в СССР, не имела рыночных рецепторов, зрения и слуха, не воспринимала обратных сигналов («шепота спроса») от национального хозяйства и общества, поскольку закон стоимости был отменен вместе с нормальным денежным обращением. Курс рубля устанавливался директивно сверху. В результате, хозяйственная система медленно разрушалась от хронической несбалансированности. Структурные диспропорции постоянно воссоздавали несоответствие предложения и спроса. Производитель (продавец) полностью доминировал над потребителем (покупателем) во всех регио­нах, отраслях и подотраслях, которые в свою очередь отличались высокой степенью концентрации и специализации.

К началу рыночных реформ из пяти важнейших комплексов (металлургическом, машиностроительном, химико-лесном, строительном и социальном) в четырех свыше 50% изделий выпускалось на трех и менее предприятиях; в машиностроении из 5885 наименований 87% – только на одном заводе; в химии из 375 ассортиментных позиций 77% изготавливалось монополистами. Каждый металлургический комбинат поставлял свой профиль металла, все авиационные и станкостроительные производства – свою индивидуальную продукцию. Исключительно под конкретный тип машин создавались бензиновые, дизельные и электрические двигатели. На долю менее 1/10 предприятий приходилось более 2/3 общего объема продукции и половина занятых.

Высокая концентрация и узкая специализация индустрии – еще одно отличие отечественного монополиз­ма. Но эти явления не всегда идентичны и делаются таковыми лишь при определенных условиях. Их создали постсоветские неолиберальные реформы, которые проводились без учета описанных выше особенностей отечественной экономики. Совершенно в стиле прежней командно-административной системы сверху спускались решения об отмене монополии государства, его фактическом демонтаже, освобождении цен и приватизации. Хозяйственные полномочия были делегированы в «никуда» в надежде, что их тут же подхватит бизнес, который быстро создаст действенные рыночные механизмы, институты, нормы, необходимые для структурных реформ. Он с этим не справился. Образовался институциональный вакуум. Его, при отсутствии превентивных мер защиты и контроля, мгновенно заняли монополисты, в которых сразу превратились все концентрированные и специализированные производства. Они установили свои правила игры во всех сферах, включая банковскую.

Сегодня в России, как и в предыдущее десятилетие, абсолютно господствуют монополии нескольких видов и разновидностей. К естественным относятся РАО «ЕЭС», «Газпром», МПС, «Транснефть», которые благодаря своим сетевым структурам преобладают в общенациональном масштабе, каждый в собственном сегменте. Схожими являются технологические монополии, появившиеся на базе уникальных производств (преимущественно в ВПК), имеющие ограниченный круг потребителей. Олигополии представлены крупнейшими нефтяными, металлургическими, нефтехимическими, химическими, целлюлозно-бумажными, автомобильными, телекоммуникационными и другими финансово-промышленными группами, доминирующими в своих отраслях над более мелкими аутсайдерами. В число монополистических структур в регионах входят предприятия жилищно-коммунального хозяйства и строительного комплекса, по переработке сельхозпродукции, диктующие правила игры для малого и среднего бизнеса. Концентрируемые в них ресурсы обеспечивают монопольное положение в своей сфере бизнеса и влияние на политику властей (административная рента).

В этой системе финансирования банкам отводится лишь вспомогательная, техническая роль – принимать получаемые ФПГ доходы, беречь от инфляции и налогов, направлять куда укажут. Для защиты и укрепления своих позиций на внутреннем рынке монополии воздвигают множество преград перед российскими и зарубежными соперниками.

Еще в 90-е гг. нефтяные холдинги, например, полностью монополизировали рынок оптовых продаж во всех субъектах РФ. Вот как к середине 2000 г. компании поделили экономические регионы России: Центр – ЦТК (30,8%), ТНК (27,4%), «Славнефть» (16,33%); Центральное Черноземье – ЮКОС (57,9%), СИБУР (8,9%), ТНК (8,8%); Северный Кавказ – «ЛУКойл» (25,28%), «Башнефтехим» (21,4%), ОНАКО (13,52%); Волго-Вятский район – «ЛУКойл» (37,18%), «Норси-Ойл» (33,4%), «Славнефть» (8,87%); Поволжье – ЮКОС (50,8%), «ЛУКойл» (9,54%), СИДАНКО (8,06%); Урал – «Лукойл» (26,87%), «Башнефтехим» (28,9%), «Сибнефть» (7,9%); Западная Сибирь – «Сибнефть» (46,62%), ЮКОС (25,2%), «Газпром» (7,6%); Восточная Сибирь – СИДАНКО (54,16%), ЮКОС (41,07%), «Сибнефть» (4,77%); Дальний Восток – ЮКОС (44,6%), «Газпром» (23,5%), «Россибнефть» (5,02%); Север – «Славнефть» (28,5%), «ЛУКойл» (19,2%), ТНК (13,6%); Калининградская область – «Башнефтехим» (31,71%), «Сургутнефтегаз» (22,76%), «ЛУКойл» (17%); Северо-Запад – «Славнефть» (24,9%), «Сургутнефтегаз» (22,4%), «Башнефтехим» (14,3%).

Острая борьба за монопольные позиции развернулась и в розничной сфере. В 2000 г. из 29 тысяч АЗС четыре пятых принадлежали независимым операторам и лишь одна пятая – корпорациям. Среди последних лидировали «ЛУКойл» (свыше 1000 заправок, в том числе около 20 в Москве), ЮКОС (1000 АЗС, 200 нефтебаз в сорока регионах), ТНК (600 своих и джобберских станций). Однако в отдельных районах степень розничной монополизации была очень высокой. Например, в Ярославской области на «Славнефть» приходилось 60% реализации, в Омской области «Сибнефти» принадлежало 70% рынка, в Татарии 60% продаж контролировала «Татнефть». В Москве и Петербурге соперничество между «ЛУКойлом», «Славнефтью», «Сургутнефтегазом», ЮКОСом, ТНК, «Татнефтью» носило исключительно острый характер.

В 2005–2006 гг. монополизация региональных рынков усилилась. В большинстве субъектов РФ осталось по одной финпромгруппе, куда входят и НПЗ. Холдинги не конкурируют между собой, предоставляя друг другу возможность диктовать цены на своих территориях. Продажа нефти на перерабатывающие заводы в составе ФПГ и реализация топлива на фирменных АЗС ведется по внутрикорпоративным ценам, которые остаются тщательно оберегаемой коммерческой тайной. Крупнейшие компании поглотили половину автономной розничной сети, а остальную часть сделали полностью зависимой от своих поставок, обогащаясь на монопольной ренте: в течение всех последних лет отпускные цены на топливо в несколько раз превышали темпы инфляции.

Сращивание монополий и государства. Огромные средства приносит монополиям навязываемый ими государству курс во внешнеэкономической, бюджетно-налоговой, денежно-кредитной, валютной, инвестиционной, промышленной, социальной областях. Высокая финансовая обеспеченность ФПГ поддерживается за счет специфического капиталообразования – присвоенной природной ренты, высоких мировых цен на сырье и продукцию первого передела, свертывания инвестиций (проедая потенциал, созданный во времена СССР), полного отказа от социальных обязательств и усиления эксплуатации наемного труда, прямого и косвенного субсидирования. Оно осуществляется в форме экспроприации добавленной стоимости в пользу компаний-экспортеров такими приемами, как манипулирование валютным курсом, «ножницы цен», неплатежи, бартер, взаимозачеты. Получаемые подобными способами доходы даже отдаленно несопоставимы с теми суммами, которые могут предоставить все российские кредитные организации вместе взятые.

Важным источником и инструментом косвенного субсидирования (а также орудием в конкурентной борьбе) остается коррупция, с помощью которой монополии присваивают административно-политическую ренту. Используется связи в госаппарате, который помогает отбирать собственность у конкурентов, душит налогами, не регистрирует и не выдает лицензии, не предоставляет земельные участки и помещения. Распространены картельные сговоры (о низких ценах для «своих» и высоких – для остальных). Налицо практика избирательного доступа на конкретные территории, к банковской, транспортной, торговой, складской инфраструктуре, производственным, финансовым и сырьевым активам. Используется организованная преступность – от беловоротничковой (для финансовых махинаций, банкротств, компьютерных взломов) до уличной (для расправ с недовольными).

Объем взяток и «откатов» чиновникам достигает 60-80 млрд долл. в год, но получаемая монополистами отдача намного больше. Это доступ за бесценок к уникальным активам («купи чиновника – и получишь целую отрасль, край»), таможенным и налоговым поблажкам, к возможности уничтожить конкурента руками контролирующих, силовых и судебных органов, принять «нужные» изменения и поправки в законодательство и похоронить «ненужные».

Во внешнеэкономической деятельности, добившись отмены государственной монополии на ВЭД, экспортные финпромгруппы обеспечили себе доходы в десятки миллиардов долларов ежегодно. Причем благодаря не только высоким мировым ценам на российское сырье, энергоносители и продукцию первого передела, но и множеству махинаций, в том числе с привлечением госчиновников, помогающих занижать пошлины и присваивать НДС. Российские энерго-сырьевые ФПГ помогли Международному валютному фонду пролоббировать в 1997 г. присоединение России к статье VIII устава МВФ, что сняло последние официальные барьеры на беспрепятственное трансграничное перемещение прибылей и капитала.

Все монополии наживаются на мизерной оплате труда занятых в своих производствах. Доля зарплаты рабочих в одном кубометре газа, леса и пиломатериалов, тонне нефти и металла остается ничтожной. Например, в тонне российского алюминия она в 20 раз меньше, чем на канадских частных заводах. Немалая экономия достигается на массовом сбросе «социалки» с балансов предприятий. Конечно, заработки в ряде отраслей выше, чем в других, но расходы на них возмещаются через цены на продукцию и услуги, которые оплачиваются потребителями.

Невысокую зарплату на своих предприятиях монополии объясняют слабой производительностью работающих. Но если сравнивать по паритету покупательной способности валют, то на один доллар заработной платы наш среднестатистический рабочий производит примерно в три раза больше конечной продукции, чем американский: 4,4 долл. ВВП за 1 долл. зарплаты против 1,7 долл. в США. Этот «излишек» присваивается компаниями, что говорит об усилении эксплуатации занятых в частном секторе, хотя мог бы размещаться на депозитах в КБ.

Пролоббированная «Большим бизнесом» фискальная политика лишает необходимой подпитки через бюджет не только банки, но и государство, которое могло бы направлять эти средства через кредитные организации на создание новых рабочих мест и образовательные программы, на развитие предпринимательства и стратегически важных для страны направлений в социальной и экономической сфере. В России даже доходы бедняков облагаются налогом. В западных странах малоимущие граждане вообще освобождены от подоходного налога, а соответствующие потери казны восполняются из других источников. Скажем, за счет косвенного налогообложения, которое тоже является дифференцированным. Под него не подпадают хлеб, молоко, детские товары, лекарства, предметы первой необходимости. Часто они продаются с государственными дотациями.

Иная картина у нас. Усилиями монополий основным объектом налогообложения в России стал фонд оплаты труда, который обеспечивает до 70 процентов всех фискальных поступлений в казну. В то же время на долю капитала и ренты от природных ресурсов приходится примерно 30 процентов. Последнюю фактически целиком захватили финансово-промышленные группы, что эквивалентно 75 проц. получаемых ими доходов. Другими словами, с помощью налогов производится перераспределение огромной части национального богатства России, создаваемого ВВП в пользу узкого круга ФПГ.

                                                                                                                            Лев Николаевич Макаревич,

кандидат экономических наук,

член комитета ТПП РФ по финансовым рынкам и банкам,

консультант агентства Standard and Poor’s

Продолжение следует