Киев – Москва:

без одной минуты двенадцать (часть 4)

Вернутся к части 1

Вернуться к части 2

Вернуться к части 3

Советский период сосуществования двух основных вариантов русскости, киевского и московского, проходил в очень специфических условиях построения общества, основанного на принципиально иных социальных и мировоззренческих основах, чем все предыдущие. Многие прежние взаимные отношения, обиды, претензии и конфликты были сняты. Тем не менее исторические процессы, несомненно, обладают значительной инерцией и кое-что из предыдущего опыта, теперь как бы на новом витке, проглядывало даже на фоне лихих будённовок, френчей сталинских наркомов и брежневских «зилков». При этом всё, что будет описано ниже, естественно, происходило в рамках уже до поры до времени весьма прочного советского каркаса.

Как уже было сказано, роль «географических украинцев» в революции 1917 года (то есть революционеров, родившихся на территориях современных Украины, Белоруссии и Прибалтики) была  очень значимой. Кстати, коренных москвичей, тем более петербуржцев, среди видных лидеров революции было раз-два и обчелся. Соответственно, и роль этих двух крупнейших столиц в кадровом наполнении советской (постреволюционной) элиты была весьма невелика.

Однако, помимо украинско-прибалтийского (включавшего, как уже было сказано, в себя и еврейское население «черты оседлости»), у революции существовал еще один общепризнанный географический центр, кавказский: Сталин (Джугашвили), Цхакая, Махарадзе, Орджоникидзе, Берия, Микояны, Тер-Петросян, Шаумян и многие другие внесли огромный вклад в дело борьбы с немецко-азиатским деспотизмом российской империи.

Вполне естественно, что между основными географическими источниками революционного процесса впоследствии возникло соперничество, латентно продолжавшееся в течение всего советского периода и иногда разгоравшееся не на шутку.

В начале двадцатых годов первую скрипку играли выходцы с Украины (С. Каменев, Л. Троцкий, Ф. Дзержинский, Г. Зиновьев, К. Ворошилов). Затем постепенно началась эпоха преобладания кавказского центра, которая продолжалась вплоть до смерти Сталина.

Хрущевско-брежневский период – несомненный закономерный реванш киевского варианта русскости, когда вынужденная, почти мусульманская суровость первых сталинских пятилеток постепенно стала разумно (безусловно, не без ошибок) смягчаться, а мощь государства продолжала неуклонно расти. Киев впервые с момента крушения Киевской Руси достиг полноты власти во всем русскоязычном пространстве. И в общем справился вполне неплохо. Советский Союз к середине 70-х достиг военно-экономического и во многом технологического паритета с США, но пока оставался еще не очень привлекательным государством в глазах даже многих сторонников левой идеи.

Говорят, что сам Брежнев, будучи выходцем с Украины (Днепропетровск), в последние годы жизни хотел бы видеть своим преемником тогдашнего генсека компартии Украины В.В. Щербицкого. Щербицкий (1918–1990 гг.) принадлежал к фронтовому поколению, хотя и был моложе Брежнева на 12 лет. Причем к тому поколению, которое вошло в войну 20–25-летними, вынесло на своих плечах основную тяжесть военных лет, понесло максимальные потери и вполне имело право претендовать на всю полноту руководства страной. Несомненно, именно в этом поколении в основном были сосредоточены удивительные смыслы, идеи, энергии, связанные с Великой Победой и столь необходимые для дальнейшего движения вперед и будущих великих открытий.

Многие считали Щербицкого одним из наиболее эффективных руководителей в СССР. Во всяком случае, при нем Украинская ССР достигла такого расцвета, какого не имела ни в какой другой период своего существования.

Из кавказского центра в это же время продвигались к вершинам власти ставленники Ю. Андропова – Э. Шеварднадзе и Г. Алиев, тоже зарекомендовавшие себя в качестве весьма успешных руководителей. Однако после нескольких, иногда весьма странных, смертей в руководстве СССР, как все мы знаем, к власти пришел выходец из Ставрополья М. Горбачёв, который попытался осуществить «большой модернизационный скачок», но претерпел фиаско и вверг страну в череду последовательно нараставших поражений и катастроф, закончившихся развалом.

Анализ личности Горбачёва и его деятельности не является предметом данной статьи. Укажу лишь, что он был на 20–25 лет моложе Черненко и Брежнева и на 13 лет моложе Щербицкого. В той системе управления, которая сложилась в СССР к середине 80-х годов, пропуск целого поколения, причем именно того фронтового поколения, к которому относился Щербицкий, был чреват неизбежным отсечением от вершин власти (а следовательно, демотивацией) большого количества очень сильных и мировоззренчески стойких людей с огромным, так и не раскрывшимся полностью потенциалом.

Если бы в 1984 году к власти пришел 66-летний и достаточно крепкий физически Щербицкий (а еще лучше, если бы это было сделано в 1977 году, после того как Брежнев перенес тяжелейший инсульт, по другим данным – клиническую смерть), то, вероятно, реформирование советской системы, начатое еще при Брежневе, продолжилось бы в свойственной киевскому варианту неторопливой основательной манере, избегающей резких скачков и тщательно готовящей каждый новый этап. Возможно, в этом гипотетическом варианте к началу нового тысячелетия в СССР (на 15 лет позже, чем при Горбачёве) начали бы появляться первые ростки политической свободы, а СССР сейчас напоминал бы нынешний Китай. Впрочем, история не знает сослагательного наклонения…

(Кстати, еще в 2006 году после посещения Белгородской области я написал большую статью, в которой "тонко" намекал на желательность назначения губернатора Белгородской области Е. Савченко на пост не ниже первого вице-премьера: уж больно хорошо он управлялся (тогда еще 56-летний) со своей «губернией». Думаю, что и на посту премьер-министра России он, в каком-то смысле представляющий остатки киевского варианта русскости в России, выглядел бы куда лучше "айфонного" петербуржца Медведева. Но какое там… нынешнему Петербургу вовсе не нужна Россия во власти – под громкие крики о России он охотно занимает все важные и выгодные посты сам.

Поколение, родившееся в начале  40-х годов, то есть поколение «детей войны», сакрально также очень важное,   петербуржцы «пропустили», не дав ему «порулить». К этому поколению относится, например, лидер КПРФ Г. Зюганов, еще одна звезда российского губернаторского корпуса А. Тулеев, недавно скончавшийся влиятельный политик эпохи Ельцина Ю. Скоков, загадочно погибший Лев Рохлин и многие другие.

После Ельцина, родившегося в 1931 году, к власти пришел сразу Путин, родившийся в 1952 году. То есть опять имеет место тот же разрыв поколений, тот же трагический промежуток в двадцать лет, уже принесший много несчастий стране.)

После контрреволюционного переворота и крушения социализма вполне естественно, что к власти в России стали в массовом порядке приходить представители С.-Петербурга (бывшая столица Российской империи, место, где перед революцией была сосредоточена большая часть российской элиты, потерявшей в 1917 году и власть, и богатство и  где контрреволюционные энергии, сконцентрированные больше, чем где-бы то ни было ещё, властно вторгались в умы и сердца), то есть в каком-то смысле носители наиболее контрреволюционного мышления. Вполне понятно, что многие петербуржцы были в  течение всего советского периода настроены антисоветски и грезили и грезят сейчас о восстановлении империи и монархии. Косвенным доказательством этого стремления к антиконституционному изменению нынешнего республиканского строя Российской Федерации, к примеру, является не только сомнительно-легитимный третий срок Путина, но и грандиозная, не знающая аналогов за последние годы выставка в московском Манеже, посвященная династии Романовых, о подлинной истории которых я писал в предыдущих частях данной статьи.

Не знаю, выступал ли советником Путина по данному вопросу священник Г. Шевкунов, которого многие считают личным духовником президента РФ, но тот, кто выступал его советником и нашептывал что-нибудь вроде «хохлы любят западно-ориентированную династию Романовых», тот в силу своей исторической безграмотности или намеренно совершил колоссальную политическую ошибку и вовлек в нее Путина. Плоды этой ошибки только еще начали созревать в настоящее время на киевском, республиканском по своей онтологии, Евромайдане.

Монархия, тем более нелегитимная немецкая династия поздних Романовых, вызывает на Украине острую идиосинкразию, и только высокомерным и самоуверенным петербуржцам удавалось этого не замечать в XIX веке. Урок не пошел впрок. И сегодня точно так же Петербург (а вслед за ним и вся безропотно-покорная Россия) не хочет видеть отторжения монархического начала в Киеве или Тбилиси и продолжает отталкивать от себя наиболее свободолюбивые народы постсоветского пространства, потрясая жупелом еще в середине XIX века обветшавшей монархии  и тешить себя иллюзорными надеждами типа: «надавим покрепче – они и сломаются».

Хотя, впрочем, расчеты германо-ориентированной части петербуржского истеблишмента вполне понятны и прозрачны:  казаки еще в середине XIX века превратились в жандармское сословие; во время войны крайне антиреволюционно настроенные гитлеровцы уничтожили около половины (примерно два миллиона человек) проживавших на Украине и в Белоруссии до войны евреев , а затем, в 70–90-х годах, более 80 процентов украинских и белорусских евреев уехали в Израиль. Поляки ныне за пределами империи, опять же в ходе войны вермахт и СС  и их сильно "проредили".

Таким образом, с точки зрения представителей прагматичного православно-монархического сознания, традиционно революционный элемент, осуществивший  в 1917 году так так сильно не нравящийся Путину исторический прорыв в будущее,  сильно поубавился. И количественно, и качественно. Так почему не попытаться сделать Украину вновь такой же безропотной частью авторитарного пространства, какой является ныне Чечня, Мордовия или Кемеровская область? Почему не попытаться задушить  один из последних очагов подлинного республиканизма на постсоветском пространстве? 

И очень похоже, что сразу за подавлением крупных очагов республиканизма, вопрос о восстановлении петербургской монархии в России будет поставлен уже вполне серьезно.

Кстати, с Грузией, которая тоже нынче за пределами авторитарного монархизирующегося пространства, та же история. Православные, но свободолюбивые грузины пока ну никак не хотят быть частью авторитарного германизированного пространства, в котором церковь подобострастно обслуживает интересы авторитарного правителя. Об этом красноречиво свидетельствуют заявления грузинских политиков, сделанные 25 ноября: «Решение Украины приостановить процесс подготовки к подписанию соглашения об ассоциации с ЕС не скажется на позиции Грузии по этому вопросу. Об этом заявил замглавы МИД Грузии Давид Залкалиани. "Мы направимся на саммит в Вильнюсе, осуществим парафирование соглашения и подготовимся к подписанию соглашения в 2014 году", – передает слова грузинского замминистра "Интерфакс".

По его словам, "решение Украины вызывает сожаление, но на решения Грузии это влияние не окажет". "Мы учтем то, что привело Украину к такому решению", – сказал Залкалиани.

С аналогичным заявлением выступила и представитель Совбеза Грузии. По оценке секретаря ведомства Ирины Имерлишвили, "правительство и грузинский народ мудры и в Грузии не получит развития украинский сценарий.

«Буду очень надеяться, что в Грузии подобный сценарий не получит развития. Надеюсь на мудрость нашего народа, и в первую очередь на мудрость правительства. Мы в любом случае 27-ого (ноября) подпишем соглашение по парафированию. По истечении года мы докажем европейцам, что мы составная часть их семьи..." – передает "Грузия.Online" слова Имерлишвили (источник – Росбалт, http://www.rosbalt.ru/exussr/2013/11/25/1203467.html»).

Вот цена осуществленного в 2008 году бездумного и самоуверенного отторжения Абхазии и Южной Осетии от единоверного братского государства, которое никогда России ничего плохого не делало. Вот цена тупой, нажимной политики Путина и Медведева, которые де-факто сделали всё возможное для того, чтобы вытолкнуть Грузию в Евросоюз.

Подсознательно, впрочем, это понятно: убежденным контрреволюционерам и перерожденцам очень трудно иметь дело с носителями более или менее свободолюбивых революционных энергий, поэтому они подсознательно стремятся их либо жестко подавить, либо вытолкнуть за пределы контролируемого пространства.

Так или иначе, если Грузия осуществит (а скорее всего, она это сделает) заявленное выше намерение, это будет означать полный крах всей кавказской политики нынешнего Кремля.

Сколько раз «ЭФГ» писала, что после того, как в августе 2008 года с помощью оружия были отброшены на исходные рубежи (это в сложившейся ситуации было сделать необходимо) грузинские вооруженные силы (которые хотели повторить в Южной Осетии то, что Россия сделала в Чечне), никак нельзя было оскорблять Грузию и признавать суверенитет Южной Осетии и Абхазии де-юре. Но, увы, Медведев и Путин решили иначе. Сейчас, пять лет спустя, и еще неизвестно сколько лет в будущем Россия будет пожинать горькие плоды этой бездарной петербургской политики, лишившей Россию надежного союзника в Закавказье.

 Алексей Петрович ПРОСКУРИН