Нужны специалисты не по военной

или рыночной экономике,

а по промышленности и внутризаводской деятельности

 Отклик на статью А.В. Казакова "Где взять военных экономистов?"

Из статьи следует, что к нынешнему законодательству, регулирующему работу оборонки, имеются претензии как у работников ОПК, так и у депутатов. Все понимают, что существующая нормативная база отрасли – это во многом какие-то бюрократические полумеры на верхнем уровне. Предложение готовить специалистов по военной экономике тоже звучит как лозунг, не более того. Никто из выступивших на форуме в Нижнем Тагиле не сказал, в чем заключается военная (мобилизационная) экономика.

К сожалению, сегодня у нас не изучается прошлое, а это приводит к попытке изобрести велосипед. Понятие военная, или мобилизационная, экономика возникло в тридцатые годы прошлого века. Она представляла собой полный цикл управления под контролем государства, что включало в себя планирование, оперативное регулирование и последующий контроль результатов производства. В классическом виде – это жесткая административная сталинская система.

Несколько раз предпринимались попытки усовершенствовать эту систему. Так, в 1965 году была проведена реформа «Новая экономическая политика», автором которой был тогдашний председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. Он попытался стимулировать производство на основе планово-отчетных показателей. Показатель валовой продукции был заменен на показатель реализуемой продукции. Позже, в 1979 году, вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров № 695 «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы». На основе этого документа был совершен переход на показатель чистой продукции.

Со временем пришло понимание того, что экономикой нужно управлять не только кнутом, но и пряником. В последние годы плановой системы возник тренд по повышению заинтересованности исполнителей (заводов, КБ, институтов, строителей) в результатах своего труда. Генеральным секретарем КЦ КПСС Юрием Владимировичем Андроповым был одобрен экономический эксперимент по расширению прав и повышению ответственности предприятий за результаты деятельности.

Что значит военная, или мобилизационная, экономика, которая включает в себя не только ОПК, но и общий подход к управлению другими отраслями? Основу ее составляют несколько основных принципов.

1.  Мобилизационная экономика включает в себя ответственность не только исполнителей, но и руководителей отраслей на самом высоком уровне. (Для сравнения: сейчас начато несколько уголовных дел по космодрому «Восточный», но руководители Роскосмоса, а также вице-премьер Правительства России Дмитрий Рогозин остаются как бы ни при чем. В нынешней экономике за итоги работы предприятий министерства не несут никакой ответственности.)

2. Мобилизационная экономика предполагает строгий спрос за выполнение плана. Был лозунг: «План – Закон». За невыполнение плана спрашивали как за нарушение закона. Причем план имелся на всех уровнях управления: от бригады, участка, цеха до министерства. За выполнение плана отвечал министр и секретарь обкома. Порой очень интересно решался вопрос о корректировке плана. Так, министр мог откорректировать план какому-то заводу, если при этом выполнялся план в целом по министерству (за счет перевыполнения по другим заводам). На это требовалось согласие секретаря обкома, которое также давалось, если в регионе было перевыполнение по другим заводам.

За план отвечали не только те, кто его выполнял, но и те, кто его утверждал. За неверно утвержденный план строго спрашивали. Разве сейчас кто-то отвечает за план? Сейчас прогнозы, которые постоянно корректируются, а утвержденные стратегии не выполняются, например показатели Стратегии развития авиационной промышленности в части выпуска самолетов SSJ. Такие стратегии во многом служат формальным обоснованием для получения бюджетных средств. В условиях военной экономики необходимо было бы определить виновных.

3. Военная экономика – это знание организации промышленного процесса на всех уровнях. Любой «красный директор» расскажет, как работалось при военной экономике. Например, директор МРТЗ (производитель ЗРК С-300) В.П. Милованов может рассказать, что сначала принималось решение начать разработку и производство новой техники, одновременно предприятиям и министерствам поручалось представить предложения по обеспечивающим мероприятиям. Тогдашний Председатель ВПК Д.Ф. Устинов лично приезжал на завод и обсуждал вопросы с работниками (вплоть до начальников цехов).

Уже почти 10 лет говорится об инновациях. Но одно из основных заданий – доля затрат на НИОКР по отношению к выручке от реализации. А как инновации сказались на снижении доли ручного труда, на росте производительности, снижении трудоемкости?

Помню, как ставил вопросы по «обузданию» трудоемкости тогдашний министр судостроительной промышленности СССР, а затем и Председатель ВПК И.С. Белоусов.

А что сейчас?

Не выполняются майские указы В.В. Путина. Не выполняются его поручения, и все к этому привыкли, виновные не названы. Военная экономика (да и рыночная) этого не допускает. В советы директоров ОАО введены представители государства. А какой от них толк? Росимущество готовит им директивы, за которые они обязаны голосовать.

Можно привести примеры этих директив. В директивах от 7 декабря 2013 года № 7377п-П13 по закупкам инновационной продукции у субъектов малого и среднего предпринимательства так написано, что трудно понять смысл. По законам военной экономики авторов этой директивы первыми надо было наказать.

Отдельно речь о показателях. Например, как сейчас считается производительность труда. На предприятиях – по валовой выручке, а в целом по стране – по ВВП. Но возникает вопрос: почему нет сопряжения? Разве здесь нужны специалисты по военной экономике? Раньше анализ роста производительности труда непременно сочетался с анализом фондоотдачи и фондовооруженности. В настоящее время о таком анализе говорится в книге аудитора Счетной палаты РФ М.И. Бесхмельницына «Управление промышленными корпорациями: инновационный и инвестиционный аспекты». А это очень непростой вопрос. Представьте, что нефть начнут добывать роботы. Затраты рабочего времени, численность рабочих минимальные, даже стремятся к нулю, выработка (то есть производительность) растет, но эффективности нет. Почему? Всю прибыль при введении роботов поглотят затраты на создание этих самых роботов.

Сегодня все требуют денег на капитальные инвестиции, говорят о росте производительности труда, но никто не сравнивает темпы роста фондовооруженности и фондоотдачи с ростом производительности труда. Учет роста производительности труда на один процент роста фондовооруженности отсутствует. Например, известно, что в Минрадиопроме СССР прирост производительности труда на 1% прироста фондовооруженности в 1976–1980 гг. составлял 1,82%, в 1981–1985 гг. – 0,93%, в 1986–1988 гг. – 1,58%. А что сейчас? Избыток призывов и методик определения эффективности инвестиций.

Все требуют денег на заработную плату. Но раньше был норматив заработной платы на 1 рубль чистой продукции. Вырос объем производства – вырос и фонд оплаты труда.

Какие выводы следуют из всего сказанного?

Мне кажется, что нет надобности в каких-то особых специалистах по военной или рыночной экономике. Я бы предложил развивать то, на чем остановился Ю.В. Андропов, – расширять права предприятий и повышать их ответственность за результаты. Как это сделать – отдельный разговор. В первую очередь речь должна идти о том, что заводская экономика ушла из жизни министерств и холдингов. Остались одни менеджеры и юристы. Для них завод – это черный ящик. Вложил деньги – получил продукцию (ГОЗ). А что происходит внутри этого «черного ящика», они не знают. Из книги В.Д. Милованова, бывшего директора МРТЗ, можно узнать, как он проводил учебу работников Отдела оборонной промышленности Госплана СССР. Поэтому нужны не специалисты по военной или рыночной экономике, а специалисты по промышленности и внутризаводской деятельности.

Сергей Васильевич МАТЮШКИН

Об авторе: Сергей Васильевич Матюшкин окончил МАИ в 1971 году, работал в Институте электромеханики и автоматики, Минсудпроме СССР, корпорации «Судпром», акционерном обществе «Судостроение», Миноборонпроме, в Счетной палате РФ.