Уроки гласности, перестройки и социализма «Вторая попытка» – вперед по дорогам истины.
В статье «Вместо бога на поле выходит…» (“ЭФГ” № 26, 2010 г.) А.П. Проскурин пишет: «Предложена редакцией тема – вычленить, что хорошего было в перестройке, помимо плохого. С моей точки зрения, задача архиважная». <…> Невозможно не согласиться с предложенной темой. Более того, считаю, что, помимо того чтобы вычленить, «что хорошего было в перестройке, помимо плохого», прежде всего необходимо понять, а что это было вообще и до начала перестройки, иначе трудно осознать, «что такое хорошо, а что такое плохо». Короче говоря, следует наконец «понять общество, в котором мы жили», то есть строго научно понять и описать на основе теории «реальный социализм» СССР. В этот «перестроечный» и «апостериорно-социалистический» период поистине исторических перемен и на гребне высокой активности была создана новая, постмарксистская, современная фундаментальная социологическая теория развития общества А.С. Шушарина «Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии)». Полилогия генерализовала учение К. Маркса «Капитал», то есть включила его в себя как составную часть, а поэтому на полном основании можно считать эту теорию именно постмарксистской и марксистской в смысле продолжения развития того опыта научного анализа общества, которое продемонстрировал К. Маркс на примере капиталистического способа производства, на примере капитализма.
1. Из истории «гласности» периода «перестройки» В Политическом докладе Центрального Комитета КПСС XXVII съезду Коммунистической партии Советского Союза, сделанном М.С. Горбачёвым 25 февраля 1986 года, говорится: «…партия, Центральный Комитет предпринимают меры, направленные на углубление демократизма социалистического строя. Сюда надо отнести меры по активизации Советов, профсоюзов, комсомола, трудовых коллективов, народного контроля, по усилению гласности… и неуклонного развития социалистического самоуправления народа». Запомним: «самоуправление народа». Далее подчеркивается: «Принципиальным для нас является вопрос о расширении гласности. Это вопрос политический. Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении… Иной раз, когда речь идет о гласности, приходится слышать призывы поосторожнее говорить о наших недостатках и упущениях, о трудностях, неизбежных в любой живой работе… Опыт последнего года показал, сколь решительно советские люди поддерживают бескомпромиссную оценку всего, что мешает нам идти вперед. А вот тем, кто привык работать спустя рукава, заниматься очковтирательством, действительно неуютно при свете гласности, когда всё, что делается в государстве и обществе, находится под контролем народа, на виду у народа. (Аплодисменты.) Поэтому нам надо сделать гласность безотказно действующей системой. Она нужна в центре, но не менее, а, может, даже более нужна на местах, где живет и работает человек… Необходимо поднимать активность трудящихся, всех и каждого, в созидательной работе, в преодолении недостатков, злоупотреблений, любых болезненных явлений, отступлений от норм нашего права и морали». Из доклада генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачёва на пленуме ЦК КПСС в январе 1987 года «О перестройке и кадровой политики партии»: «Вот почему неотложной задачей партии становится дальнейшая демократизация советского общества. В этом, собственно, и состоит суть курса апрельского Пленума, XXVII съезда КПСС на углубление социалистического самоуправления народа. Речь, разумеется, не идет о какой-то ломке нашей политической системы. <…> Более полнокровной становится жизнь партийных организаций. Расширяются критика и самокритика. Активнее заработали средства массовой информации. Советские люди хорошо ощущают благотворное воздействие гласности, которая становится нормой жизни общества». Однако затем развитие демократии как «самоуправления народа» превращается, представляется как социалистическое «самоуправление трудовых коллективов». То есть в итоге делается крен не в сторону народа, а в сторону трудовых коллективов, что совсем не одно и то же. Это принципиально разные вещи. Судя по всему, в ту пору мало кто обратил на это внимание и заметил смену курса, но, однако, и теоретической базы для такой оценки не было, а это важный момент в развитии общества нашей эпохи. И вот далее читаем: «Первостепенное значение имеют развитие демократии на производстве, последовательное внедрение подлинно самоуправленческих начал в работу трудовых коллективов. Экономика – решающая сфера жизни общества». То есть акцент был сделан на развитие демократии только в рамках коллективов отдельных производств. И вот опять «бросок» в сторону «гласности»: «Оздоровляя общественную атмосферу, необходимо и дальше развивать гласность… Очевидно, настало время приступить к разработке правовых актов, гарантирующих гласность. Они должны обеспечить максимальную открытость в деятельности государственных и общественных организаций, давать трудящимся реальную возможность высказывать свое мнение по любому вопросу общественной жизни». Это, можно сказать, апогей в развитии гласности. Дальше всё двигалось «вперед и выше», но уже по инерции. Несколько забегая вперед, отметим, что курс на демократизацию через гласность, но в рамках отдельных трудовых коллективов, согласно Полилогии, окончательно завершил вхождение социализма в критическую, предельную фазу развития. Восходящее преодоление складывающейся кризисной ситуации в развитии общества требовало не «усиления гласности», как таковой, а обобществления ограниченных, частнособственнических начал трудовых коллективов и, как следствие, смены самого линейного социалистического способа производства на новый, постсоциалистический, способ производства, то есть, говоря языком того времени, «самоуправления народа». В стране складывалась революционная ситуация. Однако вернемся к собственно гласности. В этом мощном и всеохватывающем, можно сказать, движении за гласность для читателей «ЭФГ», возможно, будет интересен следующий «исторический момент». В статье «Неоконченная история гласности» (20.10.2005) доктор юридических наук Ю. Батурин (МГУ) пишет: «В конце 1987 года газета «Советская культура» провела «круглый стол». <…> В публикации, занявшей целую полосу, среди любопытнейших мыслей и рассуждении почти затерялась одна маленькая строчка: «...разработан проект Закона о гласности». Там же, со ссылкой на «Строительную газету» от 2 февраля 1988 года, дается следующее сообщение: «Работники Прокуратуры СССР сообщили, что сейчас разрабатываются проекты законов о гласности и о печати, которые расширят возможности журналистов в получении необходимой и достаточной информации. И это сообщение мы считаем особенно важным. Ни для кого не секрет, что многие у нас еще думают, что сегодняшняя гласность – не что иное, как очередная «кампания», которая, как всякая кампания, не может продолжаться бесконечно. Готовящийся закон о гласности опровергает не только подобный скептицизм, но и выбивает почву из-под ног тех, кто надеется отсидеться в «тихой гавани», «переждать перестройку». Что ж, «в мире всё повидав», газета, но уже под новым именем, снова вернулась к теме «гласности». В этой же статье дальнейшая судьба Закона о гласности описывается так: «Вскоре ведущие юридические институты страны и ряд других учреждений получили задание подготовить концепцию таких актов. Проект Закона о гласности был подготовлен в течение трех месяцев – с марта по май 1987 г. <…> Постепенно информация о судьбе проекта становилась всё более скудной, пока вообще не затерялась где-то в «коридорах власти». <…> Видно, что действующее законодательство о праве на информацию достаточно пробельно, и требование о разработке закона «О праве на информацию» продолжает оставаться актуальным. С этой точки зрения давний проект закона «О гласности», если его терминологию переложить на современные реалии, всё еще может служить хорошим правовым ориентиром. История гласности в России не закончена…».
2. Под фанфары гласности Глас народа – глас божий. Что мир подрядил, то бог и рассудил. Что миром положено, тому быть так. Пословицы русского народа / Сборник Даля. М.: Русская книга, 1993.
Однако дело обстоит гораздо хуже, чем пишет Ю. Батурин. Все действующие законодательные акты в части «гласности» направлены, по сути, лишь на получение «документированной государственной информации», то есть «сведений о деятельности государственных органов и организаций, общественных объединений, их должностных лиц» (ст. 38 ФЗ «О средствах массовой информации») или «государственных информационных ресурсов» (ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации»). Более того, сама «гласность» изначально подразумевала нечто большее, чем просто «получение информации». В материалах ХХVII съезда КПСС и январского пленума ЦК КПСС речь шла о том, что «…при свете гласности, когда всё, что делается в государстве и обществе, находится под контролем народа, на виду у народа. <…> Необходимо поднимать активность трудящихся, всех и каждого, в созидательной работе, в преодолении недостатков, злоупотреблений, любых болезненных явлений, отступлений от норм нашего права и морали. <…> …последовательное внедрение подлинно самоуправленческих начал в работу трудовых коллективов… широкое и активное участие трудящихся во всех сферах общественной жизни… действенная форма всенародного контроля». Таким образом, «гласность» – это не только «знать» и «контролировать», но и «активно» участвовать «в созидательной работе» и самому управлять («самоуправление»). Короче, «знать – контролировать – управлять». При этом очень важен следующий момент, можно сказать, «образно-теоретический», как сказано в докладе, «при свете гласности, когда всё… находится под контролем народа, на виду у народа». Однако в силу «линейности» производства как отраслевого принципа управления и всей организации жизни так называемые горизонтальные связи, будь то информация, контроль или управление, отграничивались друг от друга «забором» собственного производства (бригады, цеха, завода, отрасли), «забором» собственной организации (структуры). Другого практически просто и не мыслилось, хотя и говорилось: «под контролем народа». Исключение составляли, может быть, некоторые крупные народнохозяйственные проекты или «экзотические» моменты истории и государственной жизни. И всё же имела место малоизвестная практика развития горизонтальных связей в системе народного контроля. Это взаимопроверки групп народного контроля предприятий различной ведомственной подчиненности или групп народного контроля при райкомах КПСС. Но это еще не носило даже массового характера, но вот работу киножурнала «Фитиль» знали и любили все за красочные сатирические зарисовки с жизни или актерские мини-сюжеты. Однако, строго говоря, далее куцых «знать» дело в период «перестройки» так и не пошло, а ведь «гласность» предполагала «контроль и управление», но «живого творчества масс» так и не получилось. Это «творчество» ограничилось лишь рамками собственного предприятия и собственных трудовых коллективов линейной структуры производства. А это означало, что коллективы «контролировали» сами себя, что исключало объективность в контроле и уж тем более принятие жестких нелицеприятных решений. Это касается как Закона СССР от 17 июня 1983 г. "О трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятием, организацией, учреждением", так и законов о государственном предприятии и выборе руководителей предприятий (июнь 1987 г.), и о праве трудящихся на забастовку (октябрь 1987 г.). Особо отметим, что даже в названии первого закона идет речь не о повышении роли трудовых коллективов в управлении народнохозяйственным комплексом страны и всей «действительной жизни», а об узком, ограниченном «управлении предприятием, организацией, учреждением». Грубо говоря, за этим просматривается попытка сделать из коллектива некоторого «совокупного» собственника, частника-капиталиста соответствующего предприятия. В частности, в Законе СССР «О государственном предприятии (объединении)» уже прямо писалось: «трудовой коллектив, используя как хозяин общенародную собственность… обеспечивает сочетание интересов общества, коллектива и каждого работника» и делается всё это «на основе полного хозяйственного расчета, самофинансирования, самоуправления, сочетания централизованного руководства и самостоятельности предприятия… самоуправление реализуется в условиях широкой гласности путем участия всего коллектива и его общественных организаций в выработке важнейших решений и контроле за их исполнением, выборности руководителей и единоначалия в управлении предприятием». Особенно в этом «частнособственническом начале» преуспело то положение, о котором позже писали, что закон «ввел уникальный с точки зрения обогащения руководителей госпредприятий, но абсурдный с позиции права принцип «полного хозяйственного ведения» и юридической безопасности (безответственности) руководителей». Вместо того чтобы развивать «горизонтальные связи» между предприятиями различных отраслей, эти законы резко усилили частнособственнические интересы трудовых коллективов, их местнические и сиюминутные настроения и тенденции развития. Каждый коллектив стал больше думать о себе, о сегодняшнем дне, чем о Родине и своем будущем. Эта «морковка» частнособственнического (не общественного как общенародного) настроя окончательно «сломала коллективы и их руководителей». Желание набить собственный карман, успеть «урвать», как вирус, поразило все предприятия страны. Сегодня трудовой коллектив работников предприятия (организации) в экономике, социологии и праве совсем исчез как самостоятельный субъект и объект управления. Причина этого очевидна, ибо на арену хозяйствования вышли не просто «не общественные» (то есть «ограниченные»), а в полной мере частные субъекты, собственники, при этом «средства производства» общественной собственности стали преимущественно частными. В результате первоначальное «живое творчество масс», настроенное на общественное, народнохозяйственное производство, так и не было реализовано, ибо не было истинно научного понимания «исторического момента», хотя слов об опоре на науку, на марксизм было предостаточно. К сожалению, «наука» того периода оказалась не на высоте и сам «марксизм» оказался, мягко говоря, «запущенным», недостаточным, не способным ответить на вызов времени. В этой связи напомним характерный «экономический» акцент в докладе ХХVII съезду: «Мы ставим задачу: …перейти к экономическим методам руководства на всех уровнях народного хозяйства… мы стоим перед самой серьезной перестройкой социалистического хозяйственного механизма… экономическое стимулирование, укрепление денежного обращения, хозрасчета… Активным инструментом экономической и социальной политики призваны стать цены… Надо, чтобы размер фонда заработной платы предприятий был непосредственно увязан с доходами от реализации их продукции. …В работе по перестройке экономики и хозяйственного механизма как никогда важна опора на науку. Исходя из требований жизни, надо по-новому взглянуть на некоторые теоретические представления и концепции. Это относится к таким крупным проблемам, как взаимодействие производительных сил и производственных отношений, социалистическая собственность и экономические формы ее реализации, товарно-денежные отношения, сочетание централизма и самостоятельности хозяйственных организаций и другие… нужно вовремя замечать устаревшие методы хозяйствования и заменять их новыми. …Если, например, необходимо и оправданно вместо каких-то директивных показателей применить экономические нормативы, то это означает не отход от принципов планового руководства, а лишь изменение его методов и приемов. …К сожалению, получила распространение позиция, когда в любом изменении хозяйственного механизма усматривают чуть ли не отступление от принципов социализма». Прервемся и отметим, что здесь проявился и второй, основной, пагубный крен перестройки, который, если сказать кратко и с опорой на Полилогию, заключается в насаждении не только атрибутики капиталистического способа производства, но и самого капиталистического способа производства, причем уже в полный голос, можно сказать, с попранием самих «принципов социализма». А далее, оба отмеченных отрицательных крена сливаются в единый, отрицающий социализм крен: «В использовании общественной собственности надо решительно поднять роль трудовых коллективов. Важно неукоснительно проводить в жизнь принцип, согласно которому предприятия и объединения полностью отвечают за безубыточность своей работы. А государство не несет ответственности по их обязательствам. Именно в этом состоит суть хозрасчета. Нельзя быть хозяином страны, не будучи подлинным хозяином у себя на заводе или в колхозе, в цехе или на ферме». (Но вот именно о том, что необходимо «БЫТЬ ХОЗЯИНОМ СТРАНЫ», в последующих решениях и делах напрочь забыли? – ХАТ) И вот финал: «Пора преодолеть и предубеждение относительно товарно-денежных отношений, их недооценку в практике планового руководства экономикой. Отрицание важности их активного воздействия на повышение заинтересованности людей, эффективности производства ослабляет хозрасчет, вызывает другие нежелательные последствия. И напротив, здоровое функционирование товарно-денежных отношений на социалистической основе способно создать такую обстановку, такие условия хозяйствования, при которых его результаты всецело зависят от качества работы коллектива, от умения и инициативы руководителей». Таким образом, вопреки основам марксизма, на повестку дня поставлено «здоровое функционирование товарно-денежных отношений» на некой, так и не проясненной «социалистической основе». Но ведь известно, что именно «товарно-денежные отношения» есть главный механизм капиталистического способа производства, что «хозяйственный расчет», как экономический расчет, есть капиталистический расчет. И вот, после таких пассажей, в докладе пишется, как ныне говорят, «для отмазки» (?) об «усилении гласности» и «социалистическом самоуправлении народа»: «В социалистическом обществе, особенно в современных условиях, управление не может быть привилегией узкого круга профессионалов… социалистический строй успешно развивается лишь тогда, когда сам народ реально управляет своими делами, когда миллионы людей участвуют в политической жизни. Это и есть самоуправление трудящихся в ленинском его понимании, оно составляет суть Советской власти». Всё так в этом абзаце. Но как «сам народ реально управляет своими делами», так и остается неясным! А это одна из принципиальных ошибок того периода. При этом «благие пожелания» так и остаются (и остались) нереализованными, в том числе и эта задача: «… привести в действие все инструменты, дающие каждому гражданину реальную возможность активно влиять на выработку управленческих решений, проверять их выполнение, получать необходимую информацию о деятельности аппарата. Этому должна быть подчинена система регулярных отчетов всех органов управления перед трудовыми коллективами и собраниями населения. Многое могут сделать здесь комитеты, группы и посты народного контроля, общественные инспекции профсоюзов, средства массовой информации». Наконец, еще раз о трудовых коллективах, ибо и сегодня, но уже в других условиях, в условиях капиталистического способа производства, не стихают разговоры и предложения о повышении роли «трудовых коллективов». Однако в нашем анализе того времени их роль была иной: можно сказать, не только консервативной, но и «реакционной», ибо несла в себе те отношения собственности, которые должны были быть «сломлены», то есть обобществлены в восходящем развитии общества. Принятый курс окончательно «добил» как сами трудовые коллективы, так и надежду, говоря словами доклада, на то, что «сам народ реально управляет своими делами». Каждый коллектив, образно говоря, «остался наедине со своим корытом», тогда как «корыто» в конце концов досталось частному собственнику. Путь частному предприятию и частному предпринимательству под занавес «перестройки» полностью открыл, сняв какие-либо разумные препоны, известный Закон СССР «О предприятиях в СССР» (июнь 1900 года). И «гласность» в этом деле уже была не нужна, ибо всё возвращалось к «коммерческой тайне» капиталистического способа производства. Видимо, по этой причине «гласность» осветила лишь некоторые исторические эпизоды страны и ее руководства, тогда как до подлинного управления народа своими делами, своим обществом и государством так и не добралась. Поэтому благой призыв: «…о расширении гласности. Это вопрос политический. Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении… сделать гласность безотказно действующей системой» – так и остался призывом, и «гласность безотказно» пошла в другом направлении, в направлении «вседозволенности и распущенности». Дальнейшее развитие «гласности» сопровождалось такими важными для настоящего контекста событиями, как майское 1990 года предложение Председателя Совета министров СССР Н. И. Рыжкова плана поэтапного перехода «к регулируемой рыночной экономике», последующее начало паники на потребительском рынке и попытки введения нормированного распределения основных продуктов питания, а также состоявшийся в начале июля ХХVIII съезд КПСС, на котором было принято программное заявление «К гуманному, демократическому социализму». До краха социализма СССР оставалось не более полутора лет. 25 декабря 1991 года над Кремлем был спущен флаг СССР. Итог: «регулируемая рыночная экономика» оказалась несовместимой с «гуманным, демократическим социализмом», а объявленный в докладе ХХVII съезду КПСС курс на «здоровое функционирование товарно-денежных отношений на социалистической основе» оказался мифом, а точнее вирусом, разрушившим не только социализм СССР, но и саму страну первого в мире социализма – Союз Советских Социалистических Республик. Чтобы понять, как вообще могло произойти такое, при том, как говорится в материалах ХХVII съезда КПСС, что «в работе по перестройке… важна опора на науку» и «надо по-новому взглянуть на некоторые теоретические представления и концепции», – действительно, необходимо было «по-новому взглянуть». Однако «взглянули» так, что потерпел крах социализм СССР и распалось само государство, общество. Нет, не просто по-новому надо было взглянуть, а взглянуть глазами новой, современной научной теории. Поэтому посмотрим на проблему «гласности» глазами современной фундаментальной социологической теории развития общества – Полилогии, с учетом данных ранее комментариев о трудовых коллективах, самоуправлении и «товарно-денежных отношениях», хотя это еще не было основной чертой того периода «гласности» и «перестройки».
3. Что есть «гласность» вообще и в свете Полилогии И вечный бой, – Покой нам только снится! Тогда как гласность, – женский род, Чтоб разрешиться ровно в срок. И кто с ней время проведет, – Приплод того и в жизнь стучится. Автор.
Известно, что ошибки теории, ошибки неких «теоретических представлений и концепций», можно обнаружить, лишь исходя из представлений более общей теории, то есть теории, генерализирующей прежнюю теорию. Таковой в настоящее время является современная фундаментальная социологическая теория развития общества А.С. Шушарина «Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии)», которая генерализирует учение К. Маркса «Капитал», то есть включает его в себя как составную часть. Поэтому совсем кратко и только о тех положениях теории «Полилогия…», которые будут ниже использованы.
3.1. Гласность в понимании современной теории развития общества и социализм Каждое общество как социально-общественная градация восходящего развития по сложности является композицией «чистых эндогенных форм» (ЧЭФ) чистых способов производства и воспроизводства действительной жизни. Каждая ЧЭФ воспроизводит свою типологическую часть «действительной жизни» как процесс воспроизводства соответствующего типологического объекта со своим механизмом взаимодействия агентов производства и своими материально-знаковыми отношениями. Прочие характеристики затрагивать в данной статье не будем и ограничимся только рамками эндогенной логики. Международные аспекты, как предмет экзогенной логики развития общества, также не затрагиваются. Эти процессы как способы производства в каждой градации существуют и реализуются одновременно и одномоментно, но только один из них, одна ЧЭФ, доминирует, главенствует. Это доминирование и определяет тип градации: первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм, социализм, информационное общество и т.д. «Действительная жизнь», согласно Полилогии, состоит из следующего ряда типологических объектов воспроизводства и производства: «общая жизнь» как форма биологического и «духовного» существования; «работник» как специалист (умелец) в определенной области жизнедеятельности общества; «пространство производства» как место (местность, «производящая территория») жизнедеятельности; «средства производства» как орудия и предмет труда (жизнедеятельности; «функции, технологии» как работа отдельных лиц и коллективов; «информация, знания» и т.д. В градации «капитализм» доминирует капиталистический (экономический) способ производства, а следовательно, доминируют: такой объект воспроизводства, как «средства производства»; механизм взаимодействия агентов производства «товарообмен, рынок», то есть «товарно-денежные отношения»; материально-знаковые отношения – «деньги». Доминирующие отношения собственности по поводу «средств производства» есть ограниченные частные отношения собственности. В градации «социализм» доминирует функциональный (технологический, отраслевой) способ производства, а следовательно, доминируют: такой объект воспроизводства и производственных отношений, отношений собственности, как «функции, технологии или работа» (в социологическом понимании, а не инженерно-техническом!); механизм взаимодействия агентов производства «соисполнение, план», то есть сопряженность всех участков хозяйственной деятельности страны как единого целого (грубо – как «конвейера»); материально-знаковые отношения есть «документы, статусы коллективов и отдельных лиц». Доминирующие отношения собственности по поводу «технологий, работы» есть ограниченные (не обобществленные) группо-иерархические отношения собственности. «Средства производства», доминировавшие при капитализме, обобществлены. Далее следует градация «информационное общество» – это постсоциалистическое общество в восходящем развитии, в котором доминирует информационный способ производства. В этом обществе соответственно доминирует такой объект воспроизводства, как «информация, знания»; механизм взаимодействия агентов производства есть «полное и свободное обеспечение информацией». Доминирующие отношения собственности по поводу «информации» – ограниченные, частные. Ранее доминировавшие «технологии, функции, работа» обобществлены. Восходящая смена градаций происходит вследствие достижения прежней градацией (доминирующим способом производства) своего критического, предельного уровня, характеризуемого неустойчивостью состояния. В пределе это состояние бифуркации, или, как часто говорят, несоответствие уровня развития в целом так называемых производительных сил общества доминирующему способу производства, точнее, производственным отношениям, порожденным этим способом производства. Под другим углом зрения это противоречие формулируется как противоречие между общественным характером процесса производства и частной (или ограниченной, то есть не общественной) формой присвоения его «результатов» – результатов доминирующего воспроизводственного процесса. В каждой градации в период критического состояния с особой силой проявляется свой, присущий данной доминирующей ЧЭФ, доминирующему способу производства, так называемый негатив: в первобытности это «произвол»; в рабовладении – «диктат»; в феодализме – «закрепощенность (крепость), повинность»; в капитализме – «эксплуатация» («экономическая эксплуатация» – присвоение прибавочной стоимости); в социализме – «дефект производства». Этот негатив и выступает в публичной политике как социальное зло, с которым общество вынуждено бороться и соответственно «перестраивать» (менять) доминирующие производственные отношения. Так вот, в нашем анализе рассматриваемого исторического перелома, «перестройки» как революционного преобразования материальных основ общества, «гласность», в своей основе и конкретике, проявилась как публичное выявление доминирующего негатива общества. Этот момент, можно сказать, является ключевым в проблеме понимания «перестройки» и гласности. Ибо все негативы развития СССР в 80-х годах прошлого века в основном имели именно природу «функционального» способа производства, господствующего (доминирующего) в градации социализм, и в СССР в частности. Вот эти негативы, их природу, и «должна» была высветить и обличить «гласность». В этой связи небезынтересна оценка «гласности», данная в популярной сегодня в Интернете «свободной энциклопедии Википедия», которая свободна от каких-либо «теоретизирований», а поэтому представляет всего лишь оценку событий того периода глазами и разумом «просвещенного обывателя».
3.2. Гласность как политический термин и «уроки перестройки» Однако начнем всё же с нашего родного, русского языка. Так, в Толковом словаре русского языка Ушакова читаем: «ГЛАСНОСТЬ» – это «доступность общественному обсуждению, контролю; публичность... Предать гласности что-н. (сделать известным обществу, опубликовать)». Википедия так определяет современное понятие «гласность»: «Гласность – политический термин, обозначающий политику максимальной открытости в деятельности государственных учреждений и свободы информации. В узком смысле, в современном словоупотреблении, основной компонент политики перестройки, проводимый М.С. Горбачёвым во второй половине 1980-х в СССР и заключавшийся в существенном ослаблении цензуры и снятии существовавших в советском обществе многочисленных информационных барьеров. В конечном итоге именно гласность стала детонатором последующего распада советского строя и СССР. <…> Вошло в широкий обиход с 1987 г. как обозначение одного из ключевых направлений реформ, проводившихся в 1987–1991… широко известных под общим названием «Перестройка». С подобной оценкой состояния «гласности» выступила и современница той эпохи «перемен» Нина Александровна Андреева в статье «Не могу поступиться принципами» ("Советская Россия" 13 марта 1988 г.). Она писала: «Если "неолибералы" ориентируются на Запад, то другая "альтернативная башня", пользуясь выражением Проханова, "охранители и традиционалисты", стремятся "преодолеть социализм за счет движения вспять". Иначе говоря, возвратиться к общественным формам досоциалистической России. <…> …Как говорил М.С. Горбачёв на февральском Пленуме ЦК КПСС, "мы должны и в духовной сфере, а может быть именно здесь в первую очередь, действовать, руководствуясь нашими, марксистско-ленинскими принципами. Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами". На этом стоим и будем стоять. Принципы не подарены нам, а выстраданы нами на крутых поворотах истории отечества». Дальше – больше. Незадолго до ХХVIII съезда КПСС заявила о себе "марксистская платформа в КПСС", которая считала необходимым вернуться к начальным истокам марксизма, а нынешнее состояние советского общества определяли как сочетание элементов из различных формаций, в том числе социалистической и капиталистической. Сторонники этой платформы выступали за сохранение коммунистической перспективы. В этой связи полезно обратить внимание на следующий исторический факт, опубликованный на сайте «Советской России» в сообщении «Nikita» от 2010-07-03: «ХХVIII съезд КПСС (июль 1990 г.), к величайшему нашему теперь сожалению, вполне подтвердил эти опасения. Так, на решение переходить «на рыночные отношения» (см. выступление Н.И. Рыжкова. ХХVIII съезд КПСС…) делегат съезда А.А. Сергеев выдвинул вопрос: «Переходим ли мы к рынку на основе общественной собственности и распределения по труду… или мы переходим к рынку на основе приватизации экономики, на основе частной собственности и… распределения по собственности, то есть по капиталу, и с другой – по стоимости рабочей силы как товара, то есть на основе классической капиталистической эксплуатации. Нам это не подходит». <…> Как всё более и более мы ныне убеждаемся: это нам никак не подходит. Но что же ответил на такой совершенно ясно поставленный вопрос о ликвидации социализма как экономической и социальной системы в нашей стране Н.И. Рыжков? – «То, что он предлагает, мы хорошо знаем, так как по этой системе десятки лет жили». Как видим, в то время налицо было (отмечалось) три «движущие силы» в перестройке. К сожалению ни одна из этих сил не отстаивала, по сути, в сложившихся условиях «неустойчивого равновесия» (бифуркации!) тренд восходящего развития и не осознавала истинных причин критической ситуации. Истинным трендом восходящего развития общество просто не владело, как не владела и не знала его теория «запущенного марксизма», тех самых сил, которые породили перестройку. В этих условиях разумным было бы остановиться и «осмотреться», осмыслить и понять, но ворожащий гул колокола перестройки («гласность») не давал уже покоя никому, ни слева, ни справа, и общество свалилось в регресс и декомпозицию. И вот сегодня, спустя многие годы после «перестройки», всеми уважаемый бывший секретарь ЦК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС, воистину несгибаемый коммунист Егор Кузьмич Лигачёв в статье «Перестройка: замыслы, результаты и поражения, уроки» (АПН-НН, Дискурс) пишет: «…перестройка прошла два этапа. На первом этапе – 3–4 года – подъем, на втором этапе, фактически с конца 1989 года, – снижение темпов роста экономики, а затем сокращение объемов промышленного и сельскохозяйственного производства. <…> Пожалуй, самым губительным было нарушение пропорции между темпами роста производительности труда и заработной платы, денежной и товарной массой, что привело к резкому возрастанию дефицита товаров для населения, а затем к дезорганизации потребительского рынка. <…> …Почему были нарушены пропорции производства и потребления? Каковы причины расстройства социально-экономического комплекса? Главные из них – ослабление планового начала в экономике, договорные, свободные цены на выпускаемую продукцию; извращения в процессе формирования и работы кооперативов; ослабление роли государства в экономике и выталкивание коммунистической партии из большой политики. Вслед за этим пришли нестабильность, забастовки, межнациональные конфликты, снижение руководящей роли коммунистической партии в обществе, а затем – контрреволюционный переворот, расчленение Советского Союза. <…> А между тем требование не медлить, иначе «народ не поймет», перевести сразу значительную часть продукции на реализацию по договорным ценам было не чем иным, как волюнтаризмом, скажу больше – политическим авантюризмом. <…> Одной из причин поражения социалистической перестройки стал ошибочный вывод партии об окончательной победе социализма в СССР… «окончательно победить можно только в мировом масштабе и только совместными усилиями рабочих всех стран». Вывод Ленина был заменен другим: для окончательной победы в СССР достаточно победы социализма в нескольких странах… Отсюда самоуспокоенность, снижение, а затем потеря политической бдительности, не подозрительности, а повторяю, бдительности. <…> И, наконец, еще одно, пожалуй, самое важное обстоятельство. В руководящем составе партии и государства, партийных и властных структурах союзных республик оказались карьеристы, национал-сепаратисты, политические перерожденцы. Мы имеем дело с политическим перерождением целой группы руководителей-коммунистов. Бывали хуже времена, но, действительно, не было подлее». Ну вот, виновато «время» и «потеря бдительности», при ошибочном выводе об «окончательной победе социализма в СССР», как будто победа – это навсегда, на вечные времена. Опять время виновато, что ли, или нечто иное? Читаем «уроки перестройки». И что же? Всё что угодно, только не признание существования объективных причин «кризиса социализма». Правда, что признавать, если «тайны социализма, суть и соль общественного развития так и не были поняты. До сих пор. Теория капитализма К. Маркса «Капитал» и вся наука марксизма оказались недостаточными для решения современных задач общественного развития. За 70 лет Советской власти «запущенный марксизм» так и не смог осознать итоги Октябрьской революции 1917 года. И вот главный вывод бывшего члена Политбюро ЦК КПСС: «Народы, будьте бдительны!» Простите, Егор Кузьмич, на полном, как говорится, серьезе и при полном уважении к Вам и Вашей биографии, – «учиться надо!». Освойте же хотя бы современную фундаментальную социологическую теорию развития общества А.С. Шушарина «Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии)». Возвращаясь непосредственно к теме, отметим, что среди «уроков перестройки» Е.К. Лигачёва оказался и такой, имеющий отношение к гласности: «5. Совершенствовать содержание, формы и способы агитационно-пропагандистской и информационной работы партии, нести людям правду об истории советской власти, реального социализма в СССР, своевременно разоблачать клевету, провокации противника, развеять состряпанные им лживые мифы о советском периоде истории и внедренные небезуспешно в сознание части членов общества». Что можно сказать? Только одно: «а слона-то он и не заметил». Печально.
Александр Тимофеевич ХАРЧЕВНИКОВ, кандидат технических наук ст. ТИХОНОВА ПУСТЫНЬ Калужская обл.
|