На ступеньку ниже той, на которой мы однажды и давно застряли
В статье доктора экономических наук В.И. Корнякова «Необходимо невиданно мощное стимулирование» («ЭФГ» № 25) утверждается, что рассматриваемая научная разработка «ныне получает статус не только компоненты коммунистической теории, но и более широкий: ответа человечества на целый узел цивилизационных вызовов…». Суть «этой разработки, главная причинно-следственная структурированность: новая динамика жизнеобеспечения основной массы трудящихся – достижение лидерства в росте производительности – особые стимулирование и мотивация самозабвенно поискового собственнического труда». В заключение звучит призыв: «Приглашаю коллег доказать, что коммунизм можно построить иначе, что я не прав. Полагаю, не получится. Но если без этой триады современная теория коммунизма нежизненна, то как же насчет плодов творческой деятельности коммунистических теоретиков нашего времени?». Что касается «плодов творческой деятельности» теоретиков нашего времени, то они есть, например фундаментальная социологическая теория развития общества А.С. Шушарина «Полилогия современного мира…» в пяти томах. Но вот знаком ли с ней наш автор? Судя по всему, не знаком, и вот почему. Уважаемый доктор экономических наук абсолютно уверен в своей «правоте», а поэтому тут же предлагает открыть в «ЭФГ» специальную рубрику. «Я могу запеленговать в ней с десяток моих публикаций в «ЭФГ»… – пишет он, – но разве такое дело можно поднять силами нескольких экономистов? Тут нужен научный поход». Что ж, рубрику открыть, вероятно, можно, но вот что в ней «пеленговать»? Итак, приглашение принимается. Далее начнем по пунктам «доказывать» и отвечать на вопросы, поставленные в статье. Во-первых, автор прав, что «силами нескольких экономистов» построить «коммунизм», «современную теорию коммунизма» или хотя бы «компоненты коммунистической теории» невозможно. Тем более это невозможно, если, в частности, опираться на триаду «приток богатства – вершинная производительность – необоримо, невиданно мощное стимулирование». Невозможно не потому, что «нужен научный подход», а потому, что это «экономический подход», подход «экономического догматизма». Такие «экономисты» ничего, кроме экономического общества, то есть капиталистического (экономического!) способа производства, не построят (разумеется, речь не идет о каких-либо персоналиях, тем более об уважаемом авторе, тоже экономисте). Поэтому вывод таков: чем больше среди строителей коммунизма будет «экономистов», тем выше вероятность того, что будет построен капитализм, возможно и с «человеческим лицом», но и тогда за этим лицом потребуется постоянный уход, «как в Швеции», чтобы оно не «скукожилось». Однако ожидать от экономистов, от экономического догматизма нечто прогрессивное в восходящем, посткапиталистическом развитии общества, исходя из печального опыта краха социализма СССР, не приходится. Их «научный опыт», как и прежде, будет «экономическим догматизмом», что, собственно, и привело к реставрации капитализма (экономизма) в СССР, причем в его самых деформированных и искаженных (преступных) формах. Примечание: считаю необходимым, во избежание недоразумений, более развернуто высказаться по «экономистам» и «экономическому догматизму». Прежде всего, под «экономическим догматизмом» в данном социологическом анализе подразумевается такая мировоззренческая позиция, которая при оценке и анализе общественного развития опирается только на экономические моменты в восходящем развитии обществ, в том числе базируется только на категориальной основе «Капитала» К. Маркса. Тогда как «Капитал» посвящен исключительно капиталистическому, то есть «экономическому», способу производства и воспроизводства действительной жизни. В то же время, согласно Полилогии, наша действительная жизнь на любом этапе развития, от первобытности до «коммунизма» включительно, есть композиция всех известных чистых эндогенных форм (ЧЭФ) процессов воспроизводства жизни. Эти ЧЭФ различаются следующими базовыми объектами производственных отношений (отношений собственности) и механизмами взаимодействия агентов производства: «общая жизнь» и «общение», «работник» и «трудообмен», «пространство производства» и «соседствование, «средства производства» и «товарообмен», «функции, технологии» и «соисполнение», «информация» и ее полное и свободное распространение, «знания» и т.д. Однако в каждый момент исторического восходящего развития какого-либо общества господствует только одна ЧЭФ, которая и определяет тип данной градации (традиционно – «формации»). (Подробнее см. предыдущие статьи автора в «ЭФГ».) Во-вторых, автор считает, что «главные причинно-следственные» компоненты триады – это «производительность» и «стимулирование и мотивация самозабвенно поискового собственнического труда». Но производительность, согласно Полилогии, – показатель эффективности капиталистического способа производства. Этот показатель имеет место и в условиях социализма (коммунизма), но основным, главным показателем эффективности социалистического (функционального, линейная форма) способа производства является «организованность» производственного процесса действительной жизни, понимаемая как сопряженность и плановость, «соответствие» и «соисполнение» многообразных производственных функций на всей диспозитивной сети функционального производства страны. Таким образом, опираясь в «главном» на капиталистический (экономический) показатель эффективности, вольно или невольно, будет строиться капиталистическое общество и уж, как минимум, создаваться благоприятные предпосылки перехода к нему. В-третьих, о «собственническом труде». Здесь также звучит мотив капиталистического, экономического стимулирования и мотивации труда, пусть и «самозабвенно поискового». Самозабвенность, несомненно, следует только приветствовать, но весь вопрос, как показывает практика строительства социализма СССР, прежде всего в том, как организовать использование результатов этого труда, а не в том, чтобы наращивать «поиск», не используя его результатов. Однако «собственнический труд» в авторском понимании (например, его статья в «ЭФГ» № 52 за 2008 год «Нужны революционные меры: времени почти не остается») отождествляется с такими атрибутами капиталистического (экономического) способа производства, как «экономический собственник», «собственность работника», «динамическая рента», «общественная экономия» и др. О производительности труда ранее уже говорилось. В итоге возникает вопрос: как, образно говоря, «по чертежам капитализма» (атрибутам капитализма) можно построить социализм и уж тем более коммунизм? Там же автор раскрывает суть «динамической ренты» (ДР), когда «в «цепочке» – 30 заводов… первые 20 пунктов реализуют ДР, составляющую собственность работника (фонд оплаты его инновации), ДР в остальных передается государству». При этом «работник (группа работников), инициативно-инновационно повысивший производительность труда, должен стать полным экономическим собственником всей образовавшейся в итоге его акции общественной экономии – динамической ренты (ДР). Это – идеальное, вершинное, максимально возможное материальное стимулирование роста производительности труда». Таким образом, для построения коммунизма предлагается увеличить число частных собственников, забывая при этом, что еще наши далекие предки напоминали нам, что «собственность – это воровство». Более того, как экономист, автор сосредоточивает внимание на исчислении и получении ДР и под это предлагает свою систему ДР, тогда как следовало бы озаботиться организацией внедрения новаций по всей производственной цепочке соисполняемых функций (технологий). В этом случае эта система стала бы в своей основе уже технологической (функциональной), а не экономической, как у автора этих статей. В целом же допускается еще одна ошибка, а именно механизм отношений вещной (внешняя вещь) собственности переносится на объекты интеллектуальной собственности: «рационализаторское предложение», «инновации» и т.п. Это позволяет, как и нынешнее законодательство об авторском праве на интеллектуальный продукт, «делать» из «нетовара» «товар» и пускать его в коммерческий оборот. Так же, собственно, и поступает автор ДР, правда ограничивается при этом всего лишь «20 пунктами», но капиталистической (экономической) сути данного предложения это не меняет. Попутно заметим, что рассматриваемый объект под общим названием «инновации» есть объект постсоциалистического способа производства, который составляет основу будущего Информационного общества, следующего после социализма. Поэтому и обращаться с ним следует соответственно, согласно теории Полилогия. В-четвертых. Автор пишет: «Предложений касательно такой-то возможности повысить производительность хватает (надо полагать, что речь идет о советском периоде. – ХАТ), а вот материалов, хотя бы с даже самой общей постановкой действительной проблемы, практически не найти. Наука помалкивает…». Действительно, инновационных предложений в советский период было предостаточно, однако существовала проблема организации их внедрения и широкого распространения. И хотя автором признается, что «предложений… хватает», но проблему широкого внедрения их в производство он сводит к получению ДР как «мощного стимулирования» инициативно-инновационного и поискового труда, то есть к разработке «новационных» предложений, а не к организации их внедрения и широкого распространения. Правда, перед этим он не только называет эту проблему, но и дает ее «общее» решение: «…отсутствие капиталистической эксплуатации, право общественной (государственной) собственности не подвигает (или недостаточно подвигает) массу рабочих к инициации роста производительности. И ведь обязателен не просто рост производительности, а такой, который был бы устойчиво выше, чем у капиталистов, рождая этим первенство в жизненном уровне. Пока понятен только общий путь к решению проблемы: надо особым образом простимулировать рабочего – так, как его не стимулирует капитализм. Так, чтобы в итоге он работал на общество столь же собственнически, хозяйски, как на себя». Показательно, что в видении даже «общего пути» роста производительности труда при социализме автор ориентируется на капиталистическое: «простимулировать рабочего – так, как его не стимулирует капитализм». Судя по его предложениям о динамической ренте», речь идет лишь о более высоком денежном вознаграждении, причем чтобы «в итоге он (новатор. – ХАТ) работал на общество столь же собственнически, хозяйски, как на себя», то есть стал таким же собственником, как капиталист. Ведь капиталист, можно так же сказать, работает на общество, ибо «общество» потребляет его продукт, а не он сам. Да и работает он, как частник, «собственнически», «хозяйски» (?) и без всяких «как», а только – на себя. Наконец, следует напомнить, что современный капитализм вышел из недр «простого товарного производства», где каждый работал (как) на себя. Здесь же следует вспомнить и о лозунгах «перестройки», приведшей к краху социализма в СССР, ибо в ходу были тогда с подачи ведущих «экономистов» все те же призывы, что и у автора: «работать на общество столь же собственнически, хозяйски, как на себя». И действительно, в итоге породили массу «хозяйчиков-капиталистов», а вместе с ними и капитализм. В-пятых. Нельзя не напомнить и еще одно место из той же прежней статьи В.И. Корнякова «Нужны революционные меры…», он пишет: «Какая поразительная противоположность инновационной активности в годы Отечественной войны! Документы показывают, что, например, на орудийном заводе в это голодное и холодное время с почти суточными рабочими сменами (мой отец, как и другие ИТР, спал на заводе) выпуск продукции с прежних мощностей вырос в 18 раз за счет новаторства. Никто не оставался в стороне. Буквально каждый рабочий (в том числе многочисленные подростки) шел и шел с предложениями, которые на лету подхватывались…». Здесь прямо называются истоки этого, можно сказать, гигантского роста производительности труда, а именно: никто не должен оставаться в стороне и предложения должны на лету подхватываться. Казалось бы, на этой основе и надо было бы строить систему, говоря словами автора, «невиданно мощного стимулирования» роста производительности, а точнее, придется повториться, – систему организации высокопроизводительного труда технологического, функционального, то есть социалистического, способа производства. Однако вместо того, чтобы создать систему, в которой бы каждый не оставался в стороне и имел возможность влиять на ход внедрения новаций, знал и видел конечные результаты всей производственной цепочки, – систему, в которой предложения на лету подхватываются и не требуют от автора усилий по их внедрению и распространению, – вместо этого предлагается «банальное» экономическое стимулирование. Причем это «стимулирование» восходит к периоду «первоначального накопления капитала» и «простого товарного производства» (в части «собственнически, хозяйски, на себя»), да еще с «мощными» товарно-денежными отношениями. В итоге оказывается, что это нужно для того, чтобы «особым образом простимулировать рабочего – так, как его не стимулирует капитализм», что следует, вероятно, понимать так: быть капиталистичнее капиталистов. Наконец, последнее. В целом вышеприведенного вполне достаточно, чтобы понять, что автор смотрит на мир чисто «экономически», да он и сам говорит об этом: «Вот тот пласт экономической мысли, который императивно необходимо научно проработать, чтобы можно было говорить о серьезной коммунистической теории наших дней. Действительно, серьезна ли в наше время коммунистическая теория, в которой развитие социализма на своей собственной основе оставит его отстающим от капитализма и обречет на судьбу Советского Союза? Хотелось бы, чтобы товарищи, работающие по теоретическим проблемам социализма и коммунизма, не уходили от этой научной проблемы». Однако социализм, социалистический способ производства, в своей основе есть функциональный способ производства и воспроизводства действительной жизни. Доминирующим базовым объектом его являются «функции, технологии», что в корне меняет представления о главных ценностях социализма, о богатстве как «божественном социальном». И это пласт отнюдь не «экономической мысли», а, пользуясь оборотом автора, «функциональной, технологической мысли» (очевидно, что речь идет о социологических технологиях и функциях, а не об инженерно-техническом понимании их). Наконец, механизм взаимодействия агентов функционального производства есть «соисполнение», а формой выражения материально-знаковых отношений являются «статусы». Как видим, в понимании социализма, а тем более коммунизма, ничего, абсолютно ничего «экономического» нет. Что же касается «жизненного уровня», который, бесспорно, надо повышать и превышать при этом уровень жизни развитых стран капитализма, то измеряется он в конечном итоге «благополучением», которое отнюдь не сводится к вещным объектам (деньгам), а значительно шире и «натурально» в своей основе. Поэтому стимулировать «рабочего» и всех агентов производства следует не капиталистически (экономически), а социалистически – по статусу и в полном спектре функционального «благополучения». Главной ценностью и богатством, «смыслом жизни» и «божественным социальным» при социализме являются «функции, технологии», «положение» которых оценивается статусом. Таким образом, как выражается автор, «чтобы труд… на деле стал для членов общества самым выгодным и привлекательным (выгоднее любых мошенничеств)», необходимо полное и строгое, а вместе с тем и «динамичное» соответствие статуса работника (коллектива работников) выполняемому труду, работе, то есть исполняемой функции. При этом главным критерием эффективности должен быть ранее упомянутый показатель «организованности» производства, а не только частный элемент той же «организованности», но только экономического свойства в виде повышения производительности труда. Поэтому, перефразируя вышеприведенную цитату, хотелось бы пожелать, чтобы товарищи, работающие по практическим проблемам современности, не оставались в теоретическом плане на устаревших позициях теории социализма и коммунизма, а в целом осваивали и применяли на практике современные фундаментальные теоретические воззрения, теории развития общества. Это избавило бы нас в дальнейшем от «обречения на судьбу Советского Союза».
Александр Тимофеевич ХАРЧЕВНИКОВ, кандидат технических наук ст. ТИХОНОВА ПУСТЫНЬ Калужской обл.
|