Главный герой миросистемности. ТНК и «транснационализм» (часть 2)
3.1. Многообразие метадеформаций Неоколониализм (2) – это экзогенная демографизация, которая проявляется в форме метадеформации как «экзорабство». Иначе: это есть экзорабовладельческое отношение между странами по поводу «населения», богатства как разновысоких трудовых ресурсов (образование, профессиональность, численность, структуры и т.д.). То есть неоколониализм – это «форма энтропийных метавзаимодействий демографически разновысоких культур в срезе экзогенного трудообмена как международного диктата». Это есть главный и скрытный «рок» всей нынешней миросистемы, в собственном содержании к капитализму отношения не имеющий. Эта «преждевременно наступившая» форма производственного принуждения наиболее глубоких и грубых отношений формы производственного принуждения слабого народа сильным народом, то есть международного диктата. Экологизация (3) – это экзогенная территориализация (или натурализация) мировых отношений, которая проявляется в форме метадеформации как «большого мифа коэволюции». Очевидно, что энергетические, сырьевые и особенно нефтяные связи с их транспортными узлами, сетями и направлениями потоков являются куда более глубокими, чем экономические, т.е. являются международно натуральными, хотя и осуществляются в «экономическом обличье». Экологизация проявляется через ростки глобальной территориализации в таких злободневных проблемах экологии, как, например, «зачумление» ряда промышленных городов России. «Всё это линейная (отраслевая, ведомственная) форма природопользования, – как утверждает Полилогия, – это своего рода технологическая специализация природопользования, а особенно ведомственная, отраслевая деформация территориальных производственных отношений и натуральных процессов». Развитой капитализм в метрополиях во многом сгладил экологические проблемы, но регионально, то есть только у себя. При этом тот же капитализм многократно их же и умножил, переместив их, с непосредственным участием и ТНК, в третий мир путем так называемой экологической эксплуатации посредством «грязных производств», размещения своих отходов и пр. Однако проблема, если так можно сказать, в «самой эгокультурности, вооруженной суверенности «империализма всех стран», которая и характеризуется колоссальной нагрузкой на природу». Метадеформации экзогенной товаризации (4), или индустриализации мировых отношений, которые некоторым представляются в образе некого мифического «мирового рынка», а локально – Европейской интеграции. Однако более близко к сути дела, хотя и локально, стоит Европейская интеграция, хотя следовало бы говорить о явлении более высокого порядка, правда уже канувшего в историю, – бесценном опыте социалистического строительства в СССР. Это был более чем потенциальный экстенсивный вал всемирной товаризации, это было обобществление уже национальных форм пространства производства. Объектом обобществления в Единой Европе (ЕС) являются не вещи, а процессы «производящих стран». В основном содержании здесь имеет место обобществление пространства производства, экстенсивная товаризация, поэтому метаконкурентная борьба здесь не товаропроизводителей, а национальных рынков. Таким образом, в Европе происходит действительно прогрессивный, революционный процесс (экзогенная или экстенсивная революция) вплоть до интеркультурации в капиталистической форме с определенным сохранением «национальной идентичности», а также с проявлением революционной патернализации как «складывания помогающих межкультурных отношений».
3.2. «Мировой рынок», транснационализм и ТНК Анализируя современные валы товаризации, следующим за ЕС примером «метадеформации» необходимо рассмотреть такое однопорядковое, правда мифическое, явление, как «мировой рынок», которое непосредственно, если так можно сказать, в «восходящем развитии» предшествует феномену ТНК. В настоящее время капиталистическое производство активно преодолевает национальные рамки и успешно охватывает многие районы мира через вывоз (экспорт) капитала и через международную капиталистическую торговлю. Это производство характеризуется созданием международных, интернациональных трестов и союзов, всё более замыкая на себя мировые ресурсы сырья и труда. Характерной формой современного производства стали транснациональные компании – ТНК, которые, в отличие от международных монополий, уже не связаны соглашениями между крупными монополиями отдельных государств, а имеют собственную сеть по производству товаров и их реализации. При этом транснациональные корпорации ряда отдельных государств производят и реализуют за границей основные объемы своего производства. Сегодня уже можно говорить о мировом капиталистическом хозяйстве как международной системе экономических отношений. Однако более адекватно, с учетом современной теории «Полилогии современного мира…» А.С. Шушарина, всё же следует говорить о «транснационализме» как «высоком и сложном явлении в области экзогенных структур и экстенсивных процессов», а не о дальнейшем, как восходящем, развитии капитализма или «развитом капитализме». При высочайшей экстерриториальности обмена как взаимодействия этот «рынок» на самом деле перегорожен огромным количеством барьеров, массой границ между экономиками стран и особо разными по уровню развития отдельными «рынками», «валютами», а то и между отдельными продуктами. А это уже и вовсе не «рынок» в сколько-нибудь строгом смысле, а суть некая метадеформация обмена. «Нынешний «мировой рынок», – утверждает Шушарин, – это экономическая форма (оболочка) куда более глубоких экзогенных структур, а прежде всего «мировой капиталистической системы» в ее основном метадемографическом содержании неоколониализма (экзорабства, а равно и территориальных асимметрий…)». Метрополии, можно сказать, вполне «честно» дают взаймы и покупают, покупают на валюту, товары неоколоний. Однако все цены изначально уже асимметричны, то есть неравновесны, неэквивалентны. Поэтому всё та же валюта тут же, в том числе «отчасти еще за «бусы», якобы «свободно» утекает в метрополии. И всё это происходит потому, что за всем этим скрытно стоит материальная экзогенная структура отношений совсем не «мирового рынка» и не рынка вообще. Это отношения не «покупателей-продавцов», а неизмеримо более могущественные отношения множества культур, стран, прежде всего как объективно разновысоких. Но и отношения энтропийные, в этом смысле «свободные», в коих потому безоговорочно правит сильный». И «сильный» – это всё те же ТНК, тогда как «мировой рынок» – это вводящая в заблуждение мифологема.
Транснационализм и ТНК (4) Наконец, на чем остановимся более подробно, в мировом хозяйстве имеет место метадеформация экзогенной технологизации (индустриальной функциализации) глобальных отношений, которая проявляется в поражающей воображение мощи и масштабности ТНК. Технологизация выступает на мировой арене как обобществление международных «средств производства» (а при капиталистической форме обобществления это еще и «капитал»). Феномен же ТНК есть всего лишь конкретное проявление глобализации современного мира в форме «транснационализма» – явления, которое в главных признаках есть интернационализация или, образно, – оболочка обобществления производства на международном уровне, происходящего в капиталистической форме. По выражению А.С. Шушарина, транснационализм есть «высокие «игры», происходящие над более мощным слоем материальной жизни, состоящим в действительности из товарных (рыночных), натуральных, демографических, культурно-родовых структур. По этой причине именно транснационализм предоставляет возможность обозреть почти весь «букет» отношений слоев ЧЭкзФ и процессов несоциалистического мира. В Полилогии транснационализм определяется как еще более высокое, чем только что перечисленные структуры, и сложное явление в области экзогенных структур и экстенсивных процессов, оно многогранно и динамично. Инструментом же интернационализации и транснационализма в нынешних капиталистических формах, еще далеких от завершенности и противоречивых, являются ТНК. Известно, например, что в мировом хозяйстве ТНК контролируют 70% мировой торговли сырьем. Корни подобной масштабности этого «рыночного» явления заключаются в том, что более высокие процессы разворачиваются «как форма, или сначала даже как видимость» всех более глубоких, инертных и массивных процессов. В этой производственной многослойности жизни насчитывается в общей сложности более двенадцати чистых слоев ЧЭФ (эндогенных) и ЧЭкзФ (экзогенных), что создает определенные сложности в уяснении собственного содержания изучаемых процессов. Сам же транснационализм проявляется, образно говоря, через «валы» волн глубоко (от сознания и знания) протекающих глобальных процессов социальной тектоники материального мира социума, рассредоточенных на более чем 6 известных слоях ЧЭкзФ. Во-первых, в самом глубоком содержании транснационализм есть невооруженная связь, метаобщение. Это форма международной содеятельности вообще, которая в силу своей интернациональности, частичной патернальности и космополитичности (культурно) прямо содействует историческому преодолению эгокультурности (ЧЭкзФ «Общая жизнь человечества»). В этом качестве культурной космополитичности транснационализм и выражающие его ТНК могут даже вступать в противоречия с интересами национальных государств, проявляя при этом всю «суть и соль» метаобщения как механизма взаимодействия агентов глобализации, хотя сама деятельность этого рода совершенно не институционализирована. Во-вторых, в следующем слое ЧЭкзФ, также лежащем глубже «экономического», ТНК являют себя как «модернизированная маска неоколониализма», то есть нечто перенесенное на волнах валов «исторических потрясений» в виде экзогенной метадемографической (грубо – «метарабовладельческой») асимметрии. Это, можно сказать, еще более «тонкая форма экзорабства», при которой ценностью и «смыслом бытия» являются просто «эффективно действующее трудовые ресурсы» (ЧЭкзФ «Трудовые ресурсы человечества») и «международная кооперация» экзогенных отношений. Тогда как в эндогенной логике ценность есть «работник», а механизм взаимодействия – «трудообмен». В отношениях экзорабства, в частности, это трансферт в ценах (сдаточных, некоммерческих) как орудие неэквивалентного обмена. Это также способ недоплаты работникам заводов, размещенных в развивающихся странах, но при этом вполне и «без обмана» и в соответствии с местными демографическими и экономическими структурами отношений. Поэтому транснационализм уже в этом качестве хотя и международен, но совсем не интернационален и не интеркультурен, он здесь проявляет себя только как слуга могущественных национальных структур стран и народов. В-третьих, однако, отчасти транснационализм ТНК сам себе и противоположность. Вовлекая целые народы в производственные связи, транснационализм как бы подталкивает человечество к экзогенному обобществлению трудовых ресурсов и всемирной натурализации («феодализации») производства. Понятно, что это всего лишь тенденция в движении к далекому будущему, но здесь транснационализм выступает уже как глобализуемая территориализация (ЧЭкзФ «Пространство производства человечества»). В этом качестве ТНК, осуществляя контроль над сырьем, формируют натуральные всемирные связи. При этом внешне деятельность ТНК выглядит как экономические «игры обмена» над более глубокими процессами, а потому даже небольшие «сбои» и нарушение связей в этих глубинных процессах оборачиваются биржевыми паниками. В-четвертых, несколько возвращаясь к определению самого транснационализма как «оболочке обобществления производства на международном уровне», очевидно, что ТНК выступают и в роли самых обычных агентов экзогенной товаризации, но уже монополизированных производств и в этом смысле более других обобществляющих мировое производство действительной жизни (ЧЭкзФ «Средства производства человечества»). При этом всё это происходит в условиях господства неоколониальной асимметрии и в капиталистических формах на эгокультурной почве. В-пятых, Полилогия утверждает: «Наконец, в высшем технологическом содержании транснационализм – это уже и международная форма обобществления средств производства (частичная плановизация). В этом качестве транснационализм весьма многолик, выступает в формах гигантских форм и сетей корпораций, совместных предприятий, международных форм в сферах сбыта, кредита, финансов (транснациональных банков), страхования инвестиций и множества неакционерных форм (лицензионные соглашения, управленческие услуги, маркетинговые контракты, техническая помощь многих родов, субподряд и т.д.)». Итак, можно сказать, что ТНК – это лидеры мирового хозяйства в деле обобществления «средств производства» и «частичной плановизации», независимо от воли и сознания капиталистических масс и народов, политических партий и общественных организаций. Это в то же время и наиболее яркий пример метадеформации экзогенной технологизации (ЧЭкзФ «Технологии и функции человечества»). Таким образом, налицо не только некоторая экзогенная технологизация (плановизация) производства, но и своего рода регионально-отраслевая специализация (функционализация) с неизбежным ограничением конкуренции на мировом рынке. Это, можно сказать, потенции того движения, с которого начинали когда-то, в бурном 1917 году, «хозяйствовать» большевики Российской империи. Однако это всего лишь «революционная потенция», и происходит это в капиталистических формах, а в международном разрезе выглядит как крайне рыхлая «агломерация» производств, резко различающихся по уровню развития, но при всем этом эта агломерация складывается локально, уже трансакционно (по взаимному согласию), как послетоварные отношения. Так, А.С. Шушарин отмечает: «Это как бы уже некоторые всемирные ведомства (хотя и чаще диверсифицированные). В этом качестве, кстати, и естественно, транснационализм тоже заметно противостоит национально-капиталистическим структурам, но и в экзогенном смысле обострения проблем занятости. Однако во всемирном масштабе это ростки, конечно, глубоко потенциального процесса (шестое ЧЭкзФ «Информация человечества». – ХАТ), в том числе и самого высокого, межстранового обобществления технологий. Именно в этом содержании транснационализм противодействует бюрократизациям национальных «олигополий». Так сказать, межнациональная «бюрократия» мешает закостеневать национальной. В этом же, кстати, заключена разгадка более динамичного движения технологий между «развитыми» странами (метрополиями), нежели внутри их». Наконец, заканчивая краткий полилогический анализ ТНК как одного из явлений многомерности транснационализма, следует привести характерную по масштабности явления и образную полилогическую оценку ТНК: «развитые государства для ТНК суть то же, что развивающиеся государства для государств развитых» (С.Е. Кургинян). Можно сказать, главный герой миросистемности вполне однозначен». В частности, масштабность хозяйствования ТНК на конец предшествующего тысячелетия оценивается рядом исследователей в следующих числах: - совокупность 37 тысяч ТНК, имеющих около 200 тыс. филиалов, охватила всю планету; она представляет собой некую единую сеть, владеющую 1/3 производственных фондов планеты, производящую 40% общепланетарного продукта, осуществляющего более половины внешнеторгового оборота, 80% торговли высокими технологиями и контролирующую 90% вывоза капитала» (Д. Львов, В. Гребенников и В. Дементьев, 1996 г.); - доля ТНК в мировом ВВП повысилась за 30 лет с 17 до 30%; 500 самых мощных ТНК реализуют 80% всей продукции электроники и химии, 95% – фармацевтики, 76% – продукции машиностроения; 85% из них контролируют 70% всех заграничных инвестиций; и даже более 40% активов крупнейших компаний мира размещены вне страны расположения материнских компаний (Б. Мильнер, 1998 г.); - четыре «зерновых» гиганта контролируют 85–90% всей мировой торговли зерном. При этом многие международные экономисты считают, что отмеченная ранее неоколонизация идет по двум линиям – по «государственной» и «частной» (ТНК), с довольно быстрым ростом перевеса последней. Однако, с позиций Полилогии, «ТНК не главная сила, а некая ультраструктура, орудие «соединенных» метрополий. Вся система ТНК суть высокая, можно сказать даже «локально-плановая» (конечно, в капиталистической форме), но лишь оболочка (форма) неоколониализма на эгокультурной почве всё более безудержной гонки культур в резко асимметричной структуре, как говорится, «национальных хозяйств». Образно, в рамках формационного развития человечества, стохастическую сеть из ТНК можно уподобить некому кокону паутины международных связей, являющихся абсолютно внутренними для ТНК. Эти всё более крепнущие паутинные связи неотвратимо сжимают всё множество эндогенных гетерогенных процессов (слоев ЧЭФ) отдельных стран. Силой своего «неосознаваемого» давления ТНК «плющат» и нивелируют страны и народы вместе со всеми слоями ЧЭФ, выдавливая их в единое мировое пространство производства и воспроизводства действительной жизни. Пока и в основном это происходит на уровне самого глубокого, но и самого основополагающего, базового и жизнеутверждающего экзогенного слоя чистой формы процессов «общей жизни», то есть ЧЭкзФ «общей жизни единого человечества». Однако, как уже отмечалось, инструмент ТНК есть лишь один из многих проявлений «транснационализма» как «оболочки обобществления производства всей действительной жизни». ТНК как метадеформация – это прежде всего инструмент экзогенной технологизации, или индустриальной функциализации, мировых отношений. В надвигающихся всей мощью процессах интернационализации, и прежде всего интеркультурации, задействовано множество различных механизмов и инструментов в их конкретном проявлении, которые подобно ТНК и в не меньшей степени, а порой и более мощно, «связывают и плющат, нивелируют» все слои ЧЭФ. В результате, если мир не рухнет, базовые слои ЧЭФ «общая жизнь» всех стран человечества, так или иначе, сольются в один-единственный первый и самый глубокий слой ЧЭкзФ «общей жизни единого человечества». С этого момента это будет базовый слой ЧЭФ (или, точнее, ЧЭкзФ) уже единого человечества как единого и единственного общества. Этот базовый слой процесса и объекта «общая жизнь», который теперь охватывает всех живущих на Земле людей единой жизнью одного общества, диктует миру новые ценности и смысл жизни. Они почти в чем-то основном, базовом, идентичны ценностям эпохи образования первобытных обществ, но теперь уже на несоизмеримо новом и высоком уровне развития самой материальной сферы производства (см. рисунок). Теперь главная ценность и смысл существования каждого человека и каждой культуры (страны и народа) – быть членом этого мирового, глобального человечества, иметь доступ к общей жизни этого единого общества людей планеты Земля. Теперь здоровье (духовное и физическое) каждой нации и народа каждой страны (а проще – благополучие) будет определяться их причастностью (членством) к жизни мирового единого общества человечества, которое будет протекать в мирной «возне культур», хотя и не лишенной своих проблем, трудностей и даже противостояний. Теперь только общение в форме «тихой возни культур» будет являться механизмом взаимодействия народов и стран, только – общение, но не вооруженная конфронтация! Как хозяйствующие субъекты ТНК действуют мирно и практически только в своих частных интересах. Однако основная доля всех этих ТНК расположена как раз и именно в странах-метрополиях, даже всего в нескольких индустриальных узлах. Поэтому их деятельность (где и между кем раскручиваются основные «обороты», где расположены материнские и многие дочерние конторы наиболее мощных ТНК, где происходят основные потоки инвестиций, где сосредоточены основные сектора НТР, где происходит «торговля высокими технологиями», где, наконец, банки, обслуживающие ТНК и их финансовые спекуляции, и пр.), хотят они этого или нет, становится, по сути, и национальной и государственной, а «глубинный «эффект» действий ТНК («дьявольский насос», по выражению Н.Н. Моисеева), – отмечает А.С. Шушарин, – оказывается вовсе не корпоративным, а страновым, национально-государственным, подавляюще в пользу «неометрополий». Таким образом, часто декларируемая «невинность» или «беспомощность» государств Запада в отношении действий ТНК оказывается мифом, ибо хотя государства-метрополии «честно и благородно» не вмешиваются в частные дела, но в реальной жизни неоколониальной структуры эти частные дела работают именно на них же, на рост и углубление разрывов. Здесь достаточно упомянуть лишь рост налогов вообще и с доходов ТНК в частности, чтобы понять истоки мнимой «невинности» или «беспомощности» государств-метрополий. Итак, нами была кратко проанализирована деятельность ТНК как одно из проявлений транснационализма, выполняющих, в образном выражении, роль «оболочки обобществления производства на международном уровне», происходящего в капиталистической форме. В этой связи несомненный интерес представляет характер проявления того же транснационализма, но в социалистических формах. Однако это был процесс, уже выходящий из-под «опеки национальных ведомств», в условиях уже обобществленных средств производства в «национальных» границах. Это был процесс более высокого уровня развития, пусть и локально, мирового сообщества, а поэтому и в то время «в пределах СССР производство было, можно сказать, практически абсолютно «транснациональным» (потому и само это понятие не имело совершенно никакого смысла)». Другими словами, можно было бы сказать, что ТНК в СССР вросли в плоть и кровь всего хозяйственного организма, давно уже транснационального организма, советского общества. В этом сравнении, в условиях и «оболочке» социалистической формы движения развития, будущее ТНК близко понятию зарождения отраслевого принципа в структуре народного хозяйства СССР. В целом СССР являл собой пример и первую попытку построения образа единого человечества, скажем традиционно, на социалистической основе как первого реального образа общества (человечества) научного гуманизма. В этой связи следует сказать несколько слов и о НТР (научно-технической революции) как о «потенциальной деформации», на которой, собственно, и «споткнулся» социализм СССР, несмотря на весь его высокий уровень экзогенного и эндогенного развития. Вероятно, в этом реализовался некий рок и «горькая судьба» почти всех первопроходцев нашей истории.
3.3. Научно-техническая революция и «постиндустриализация» К настоящему времени достаточно широко признается некоторый радикальный сдвиг в развитии производства на высших этажах социума (ноосферы) не только в форме ТНК, но и в таких понятиях, как «информационное общество», «знаниевое общество», и огромном ряде близких терминов, хотя собственно НТР, «всего лишь» одна-единственная НТР, едва началась». По сути, речь идет о шестом виде метадеформаций (6), то есть о «вале» экзогенного «онаучивания» (гуманизации, гармонизации) производства «действительной жизни» и «индустриальной информатизации», или о «постиндустриализации» как обобществлении экзогенных «технологий и функций», что проявляется в поражающей воображение НТР (научно-технической революции), ее «исторически беспрецедентном взрывном характере начала». Однако вся эта терминология, можно сказать, из арсенала эндогенной логики развития общества. Сегодня же НТР в лучшем случае лишь модернизирует капитализм. Глобальный аспект НТР весьма многомерен. Прежде всего, это стремительный рост отрыва «научно-технических метрополий» неоколониализма от собственной же «развивающейся периферии», вплоть до разрыва «навсегда» (Н.Н. Моисеев). При этом разрыв сокрушительно растет. Можно сказать, что «на вершине всей ноосферы» происходит НТР и господствует наука, которая, по своей сути, интернациональна (даже «космополитична») и связана с переменами как высоких секторов производства и труда, так и некоторых исторически высших отношений. Пользуясь образом «Полилогии…», «это всё равно своего рода рождающийся «мозговой» генотип новой практики, если угодно, практики «когнитариата» (О. Тоффлер)». Кроме того, НТР – это информатика, знания и связь, что непосредственно соотносятся с телесно-духовным общением и метаобщением, т.е. с самыми глубинно предельными, «архаичными слоями» оснований всей пирамиды социума эндогенного и экзогенного содержания. В результате всего ранее изложенного возникает «подозрение», что затем, в дальнейшем восхождении, придется начинать всё с начала, но, разумеется, на новом и высшем уровне отношений в их сложности, когда, образно говоря, «экзогенное» станет новым «эндогенным», а новейшее экзогенное будут разрабатывать и изучать их (мета)метадеформации уже другие поколения. Что ж, в принципе, так оно и есть, ибо «наше человечество» – это то, что нам известно на сегодня и в пределах всего лишь Солнечной системы, но не Галактики и тем более Вселенной. Альтернативой этой, ныне господствующей «капиталистической форме» является социализм. Это более высоко расположенный процесс производства и воспроизводства жизни в его широком, то есть экзогенном, понимании воспроизводства действительной жизни человечества. Однако, учитывая, что «по одному из признаков гуманизма реальный социализм безоговорочно провалился», «Полилогия…» предлагает перейти к метафоре «гуманизма» как наиболее соответствующей экзогенной природе рассматриваемых явлений постэгокультурности, точнее, поликультурации, или обобществления культур, освобождающих человека от бесчеловечной стихии их метавзаимодействия. Всё это соответствует обозначенному вначале первому шагу в восходящем экстенсивном экзогенном развитии человечества в его потенциальном движении в будущее через социализацию стран и народов, если таковое состоится как единое человечество (единое, единственное общество). Итак, если пользоваться всеми предыдущими образами социального развития, то ГУМАНИЗМ (постэгокультурность) как движение есть «мучительное вступление в подлинную ноосферу, преодоление всемирной эгокультурности, начало человеческого единого бытия взаимодействующих и развивающихся культур во всем их высотном и вариационном («горизонтальном») многообразии». Это, во всемирном масштабе, пока лишь далекий, потенциальный «шаг вступления человечества в существование. Или, в ином, метафорическом изображении, это уже вселенский Разум». Поэтому в сложившейся ситуации «капиталистических форм», в восходящем развитии к гуманизму остается под большим вопросом возможность перерастания «главным героем миросистемности» – ТНК рамок чисто «промышленной деятельности» в вечном стремлении к получению прибавочного продукта и погоне за прибылью.
Александр Тимофеевич ХАРЧЕВНИКОВ, кандидат технических наук ст. ТИХОНОВА ПУСТЫНЬ Калужская обл.
|