БЛИЖНИЙ ВОСТОК КАК ОБЪЕКТ И СУБЪЕКТ ГЛОБАЛЬНОГО ПРОЕКТИРОВАНИЯ (часть 3)
Итак, попробуем вкратце описать основные направления ближневосточного проектирования.
Стамбульские грезы Надобно заметить, что Османская империя (Осман I, по имени которого названы династия и империя, правил в 1288–1326 годах и, порвав зависимость от Конийского сельджукского султанта, сам провозгласил себя султаном) развивалась почти синхронно с Российской. Россия стала приобретать черты полноценной империи в 1480 году, когда царь Иван III избавился от зависимости от ордынских владык и женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог. 27 годами раньше, в 1453 году, османские турки штурмом взяли крупнейший на тот момент город мира – Константинополь и, упразднив Византийскую империю, сделали его столицей своего государства. Любопытно, что при этом законные наследники византийских имперских регалий разделились в своих геополитических предпочтениях. Так, Андрей Палеолог уехал на Запад и передал часть своих прав на византийский престол западным монархам, в том числе папе римскому. Его брат, Мануил Палеолог, остался в завоеванном Константинополе и признал себя вассалом турецкого султана. А их сестра Софья, как уже было сказано, отправилась в Москву. Пик могущества Османской империи пришелся на период правления Сулеймана Великолепного, когда ее владения простирались от Марокко до Крыма и от Мекки до Будапешта. Однако уже в XVII веке Блистательная Порта (еще одно название Османской империи) начала слабеть. Ее сначала вытеснили из Центральной Европы Габсбурги, затем ее основным противником стала Россия, с которой турки непрерывно воевали два века – XVIII и XIX. Всего с 1568 по 1918 год историки насчитывают 12 полноценных войн между Российской и Османской империями. Общая продолжительность войн составила 241 год. В результате всех этих войн Турция сначала лишилась своих владений в Крыму и Северном Причерноморье, а затем на Кавказе и Балканах. В XIX веке, помимо традиционных боевых действий, стороны в полном объеме начали применять технологию поддержки своих союзников, проживавших на территории противника. И здесь и Россия, и Оттоманская империя действовали почти зеркально. Россия поддерживала христианских подданных Стамбула: греков, балканских славян, армян и грузин, а Турция, соответственно, крымских татар, чеченцев, адыгов, абхазов, чуть позже – азербайджанцев, а также все виды тюркского сепаратизма и национализма. Турция всегда была в большей степени этно-ориентированным государством, чем религиозно ориентированным, и идея «собирания» тюрок в том или ином виде постоянно присутствовала в качестве мега-ценности в стамбульском имперском, а позднее республиканском мышлении. Нет никаких оснований предполагать, что данная компонента турецкой этнокультурной матрицы сильно видоизменилась в XXI веке. В настоящее время Турция активно формирует и укрепляет связи с новыми тюркскими государствами Средней Азии. Наилучшим образом пока дела у нее складываются на азербайджанском и туркменском направлениях. Насколько удалось понять автору, Азербайджан и Туркменистан входят в сферу наивысшего геополитического интереса Анкары по трем основным причинам: языковое родство, географическая близость и углеводородные богатства. Кроме того, Туркменистан до сих пор не ратифицировал устав СНГ, а Азербайджан в настоящее время значительно ослабил участие в деятельности этой организации. Языковое родство (турки, азербайджанцы и туркмены могут с некоторыми ограничениями понимать друг друга без переводчика) является базой, на которой выстраивается здание экономического сотрудничества, а пространственная близость – фактором, облегчающим осуществление масштабных региональных проектов и снижающим транспортные издержки. Турция является пятым-шестым внешнеторговым партнером Азербайджана, деля это место с Россией. Что касается Туркменистана, то там по состоянию на 1 января 2012 года с участием турецких компаний зарегистрировано 1299 масштабных проектов общей стоимостью 16 миллиардов 100 миллионов долларов США, 2 миллиарда 600 миллионов евро, 19 миллиардов 152 миллиона японских иен и т.д. Об этом, по информации ИА REGNUM, заявил президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов в своем выступлении перед депутатами Великого национального собрания (парламента) Турции. По его словам, «Турецкая Республика является одним из основных внешнеторговых партнеров Туркмении». «В настоящее время туркмено-турецкие экономические отношения динамично развиваются и приобретают конкретное содержание. Так, по итогам 2011 года объем торгового оборота между двумя странами превысил 3 млрд 650 млн долларов США (3–4 место в ряду внешнеторговых партнеров Туркменистана), что в 2,8 раза больше, чем в 2007 году. В настоящее время в Туркмении работают свыше 600 турецких компаний, эффективно осуществляющих свою деятельность в таких важнейших отраслях экономики, как промышленность, транспорт и строительство, торговля и сфера услуг, текстильная и перерабатывающая сферы. В 2011 году двусторонний внешнеторговый оборот по сравнению с 2010 годом вырос на 25%. Если он будет и далее развиваться такими же темпами, то в ближайшие несколько лет его объем увеличится почти вдвое», – резюмировал глава Туркмении. Следует отметить, что инвестиции идут не только из Турции в Азербайджан и Туркмению, но и наоборот. К примеру, в Стамбуле огромное количество мелких и средних предприятий в сфере туризма и обслуживания открыто азербайджанцами. Сюда вкладывается часть колоссальных нефтегазовых доходов как Азербайджана, так и Туркмении. По словам министра торговли Турции З. Чаглаяна в интервью азербайджанскому интернет-ресурсу Trend, «общий объем инвестиций Турции в экономику Азербайджана составляет 6,5 миллиарда долларов. Из этого объема инвестиций 3,2 миллиарда долларов приходятся на энергетический сектор Азербайджана. Число турецких предприятий, действующих в Азербайджане, составило 1266 компаний. Эти компании создали 30 тысяч рабочих мест в Азербайджане, заняв первое место среди иностранных компаний, создавших в стране максимальное количество рабочих мест, отметил он. Турецкие строительные фирмы к середине 2012 года реализовали в Азербайджане 291 проект общей стоимостью 5,6 миллиарда долларов. В 2011 году было осуществлено 47 проектов стоимостью 962 миллиона долларов». С другой стороны, в Турции действуют 1049 компаний с азербайджанскими инвестициями. Инвестиции Азербайджана в экономику Турции составили три миллиарда долларов. В настоящее время Турция если еще не стала, то готовится стать главным внешнеполитическим партером и Азербайджана, и Туркменистана. На этом сейчас, как представляется, сосредоточены основные внешнеполитические усилия Анкары. Даже вопрос о вступлении в ЕС до некоторой степени потерял для турок свою актуальность. На других направлениях Турция не добилась столь впечатляющих успехов. Но всё же и в Ташкенте, и в Астане, и в Бишкеке ее дипломатия и торговля достаточно активны. Просто здесь менталитет тюрок иной. Он более степной и более евразийский. Здесь существуют собственные исторические ценности и своя генетическая элита, которая при определенных условиях обязательно вступит в борьбу с османами за первенство в тюркском мире. Что касается традиционной поддержки, которую Турция традиционно пытается оказывать на территории России и Украины своим этническим собратьям и близкородственным народам, то здесь дела обстоят по-разному. В Крыму Турция пытается способствовать реиммиграции крымских татар в Крым и созданию ими элементов собственной государственности. В Абхазии Турция со временем, несомненно, будет поддерживать возвращение махаджиров абхазского происхождения из Турции, которых в Турции, по некоторым оценкам, проживает до 350–500 тысяч человек. Во всех остальных тюркоязычных регионах России Турция пока ограничивается оказанием финансовой и гуманитарной помощи, не отказываясь, естественно, при этом от использования возникающих ситуативных и локальных возможностей усилить свое присутствие в том или ином проекте. Иногда турецкие эмиссары доезжают и до Казани и Уфы. Проанализировав уровень сегодняшней стамбульской пассионарности, можно предположить, что Турция на данном этапе готова заключить с Россией негласное соглашение, что-то вроде договора о разделе сфер влияния. Согласно этому соглашению в сферу приоритетных интересов Турции вошли бы Азербайджан и Туркменистан. В обмен на это остальная Средняя Азия, без особых возражений со стороны Анкары, стала бы частью Евразийского Союза. Турция также, видимо, на время согласилась бы снизить свою активность в тюркоязычных регионах России. Еще 20 лет назад подобные претензии со стороны Турции выглядели бы анекдотично. Однако сейчас Турция – это мощная региональная держава, по своему человеческому потенциалу сравнимая с Германией, по экономике – с Испанией, а в военном смысле имеющая, наверное, самую сильную и хорошо оснащенную армию среди мусульманских стран. ВВП Турции составляет примерно 75–80 процентов от российского, при этом он не основан на углеводородах. Даже если Турция сама и не захочет втягиваться в очередное противостояние с Россией, ее втянут туда НАТО и необходимость соперничать с Россией по поводу «окормления» новых тюркских государств. Внешнедипломатическая обстановка весьма благоприятна для Турции. В настоящее время на территории Турции не существует серьезных национальных проблем (кроме курдской). В этом смысле России не удастся использовать во взаимном противостоянии карту поддержки единоверцев или этнических собратьев в Османской империи, как это было в XIX веке и в конечном итоге стало фактором, предопределившим победу России в этом противостоянии двух империй. Курды же – слишком психологически и религиозно сложная и непредсказуемая этническая система, чтобы делать на них ставку. В то же время та же карта весьма перспективна для Турции, которая в глазах всего мирового сообщества будет выглядеть защитницей молодых тюркских государств и национальных меньшинств, угнетаемых авторитарной Россией. Недавнее заявление Хиллари Клинтон о будущем противостоянии США интеграционным процессам на постсоветском пространстве ясно показывает, как будет формироваться конфигурация симпатий Запада. Таким образом, в Средней Азии России, скорее всего, предстоит интеграционная гонка именно с Турцией. Мне кажется, что большинство аналитических статей, в которых авторы рассуждают сейчас о втором пришествии османизма или о том, что премьер-министр Турции Эрдоган (его предки, кстати, родом из Аджарии) мечтает о возрождении Османской империи, являются очень поверхностными. Турцию особо не интересуют сейчас ни Магриб, ни Ближний Восток, ни Балканы, за исключением, может быть, мусульманских Албании и Боснии, а также этнически дальнородственной, но находящейся рядом Болгарии (напомним, что современная Болгария образовалась после того, как в IX–X веках в эти места, заселенные преимущественно славянами, пришли переселенцы из Волжской Булгарии, этнические тюрки, родственные современным татарам и башкирам), ни даже Кавказ. Она не собирается восстанавливать свой контроль над сирийскими и египетскими пашалыками или над мекканскими и мединскими святынями ислама. Да не и сможет этого сделать. Стамбул – город древний, и в нем живут реалисты и прагматики. К тому же собственной историей наученные внешнеполитической осторожности. Поэтому главным направлением геополитических усилий Турции следует считать тюркский интеграционный проект, который, весьма вероятно, сталкивает ее с Россией. Основной формой интеграционной активности, помимо торговли, разведки и профессиональной дипломатии, до сих пор являлись разнообразные саммиты и форумы тюркоязычных государств. Неоднократно (в основном из Анкары) вбрасывалась идея создания Содружества тюркоязычных государств, но до сих пор дальше создания совместного Совета глав государств (2010 г.) дело не пошло. Тем не менее для России должно быть отчетливо ясно одно: перед тем как втягиваться в, видимо, увы, неизбежное интеграционное противостояние с Турцией, прежде чем вступать в гонку интеграционных проектов, нужно ясно отдавать себе отчет в том, каким будет не только негативный, но и позитивный результат. В случае реинтеграции постсоветских республик (РФ, Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Азербайджан, Белоруссия, Армения, Таджикистан; реинтеграция остальных республик в настоящее время выглядит проблематичной) в рамках Евразийского Союза в новой общности будут проживать примерно 120 млн этнических славян и 80 млн этнических тюрок, включая примерно 15–18 млн этнических тюрок (татары, башкиры, азербайджанцы, чуваши, узбеки, кыргызы, кумыки, якуты и пр.), де-факто проживающих в РФ. Учитывая нынешние демографические тенденции, это соотношение (3/2) через 20–25 лет имеет все шансы поменяться на обратное. Нет никаких оснований предполагать, что изменение этнокультурной доминанты и достижение этнического паритета в рамках новой общности не вызовут серьезнейших изменений во всех прочих сферах жизни, включая требования о равноправном представительстве в управляющей системе и в языковых отношениях. Особенно если учесть, что 99 процентов верующих тюрок исповедуют ислам. Неизбежная этническая дуальность будущего Евразийского Союза должна быть продумана уже сейчас. Нельзя прятаться от реальности и отделываться рассуждениями о духовных ценностях и моральных скрепах, которые в двух частях будущей дуальности будут очень разниться. Алексей Петрович ПРОСКУРИН
|