Деструкция Ирака: глобальный контекст

Новости [1] передают, что, по сведениям The Independet [2], "власти США с помощью Федеральной разведывательной службы Германии передали Дамаску информацию о точном местонахождении лидеров исламистов". Оказание помощи Дамаску в борьбе против "Исламского государства Ирака и Леванта", чья молниеносность и брутальность уже многих успели повергнуть в шок, имеет две цели. Первая достаточно очевидна, вторая – чуть менее. Но вначале краткое досье на организацию на основе материалов [3].

Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ) создано 15 октября 2006 года. Численность, по разным оценкам, от 6000 до 15000 человек. Организации, принимавшие участие в создании ИГИЛ: "Аль-Каида" (Абу Мусаб аз-Заркави ) – "Совет Шуры моджахедов". Присоединились: "Джайш ат-Таифа аль-Мансура" ("Армия победоносной общины"), "Джайш Ахлу-с-Сунна ва-ль-Джамаа" ("Армия людей Сунны и общины"), "Джайш аль-Фатихин" ("Армия завоевателей"), "Джунд ас-Сахаба" ("Войско сподвижников"). Бывшие лидеры: Абу Умар аль-Багдади (ликвидирован), Абу Айюб аль-Масри (ликвидирован). Нынешний лидер – Ибрагим Аввад Ибрагим Али аль-Бадри, известный также как Абу Бакр аль-Багдади. (На данный момент ИГИЛ позиционирует себя не частью Аль-Каиды, а самостоятельной и новой "организацией джихада", стремится повсеместно устанавливать шариат. – Прим. К.С.)

Само собой, сообщение некоторых разведданных руководству САР направлено на помощь Башару аль-Асаду не из благородных целей, а сделано исходя сугубо из практичных соображений. Группировка явно выходит из-под контроля ее создателей, включая и Запад, и саудитов, спецслужбы которых принимали участие в ее создании, поэтому сдержать расползание исламистского Халифата в интересах многих сторон, в частности:

- нынешнего иракского руководства, которое понимает, в какой ситуации оно оказалось;

- Ирана, для которого образование на своих границах враждебного государства совершенно неприемлемо;

- Сирии, чей народ воюет с террористическим интернационалом уже четыре года;

- в конечном итоге – всего региона и некоторых стран за пределами Ближнего Востока.

Остановимся подробней на каждом из этих пунктов. Проамериканское правительство Ирака, наблюдая за стремительным расширением зоны влияния группировки, старается предпринять все возможные меры для ее сдерживания. При этом неэффективность действий нынешнего иракского руководства во многом связана как с крайне низкой лояльностью силовиков, так и с существенной дезорганизацией всех государственных институтов. Проамериканские коллаборационисты в правительстве после свержения Саддама Хусейна не смогли построить дееспособные армию и спецслужбы. В рядах кадровых офицеров прошла серьезная чистка, что существенно сказалось на общем уровне силовых структур и служб безопасности. В совокупности с перечисленными выше проблемами действия иракского руководства во главе с Нури аль-Малики (особенно в первые недели атаки исламистов) были крайне неорганизованными, бессистемными, некомпетентными и неэффективными. Очевидно, что как только были выведены американские оккупационные войска, то хаос, ими же и порожденный, приобрел свою инерцию и вошел в самоподдерживающуюся фазу, а на пути бескомпромиссных исламистов не осталось никакой сдерживающей преграды. Плюс ко всему к боевикам присоединились ушедшие в подполье баасисты, увидевшие в новой силе не столько угрозу своему существованию, сколько возможность уничтожить ненавистный проамериканский режим. Развал Ирака стал реальностью, перейдя из области просто возможного в область крайне вероятного, поэтому задача по недопущению увеличения влияния боевиков ИГИЛ на новые территории стало для нынешнего руководства наивысшим приоритетом.

Для Ирана ситуация также крайне тревожная, поскольку тотальная враждебность к шиитам со стороны ИГИЛ не оставляет иного выбора Рахбару Хаменеи, президенту ИРИ Роухани и всему иранскому руководству, кроме как сдерживать распространение игиловцев на территории Ирака, пока зона хаоса не коснулась непосредственно ИРИ. По этой причине силы Корпуса Стражей Исламской революции принимают участие в помощи вооруженным силам Ирака в борьбе с новым/старым врагом. При этом Иран тратит свои ресурсы для предотвращения распространения катастрофы.

Сирии, через немецких посредников из BND, американской разведкой предоставляется информация о местоположении лидеров джихадистов. Тем самым сирийское руководство получает возможность наносить точечные удары по ним, дезорганизовывая действия боевиков. Естественно, кардинально повлиять на ситуацию подобные хирургические ликвидации не могут, хотя в некоторой степени ослабляют ИГИЛ.

Региональным странам сдерживание группировки также крайне важно, поскольку увеличение площади, захватываемой джихадистами-такфиристами, приведет к дестабилизации всего региона с трудно прогнозируемыми последствиями. Данный фактор учитывают и в Москве, поскольку происходящее в Ираке находится не так далеко от границ России, как может показаться, и распространение влияния этой группировки в конечном итоге способно вылиться для нее в новую волну нестабильности в Кавказском регионе. И это не говоря о гуманитарной катастрофе, масштабы которой непрерывно увеличиваются. Более того, образование террористического Халифата означает крах всех намеченных торгово-экономических проектов между Россией и Ираком.

В чем выгода или отсутствие таковой для США?

На первый взгляд действительно может показаться, будто обрушение обстановки в Ираке можно считать крахом внешней политики американцев в этой стране. Да и сам аль-Малики в последние годы демонстрировал определенный разворот в ориентации от США к России и Ирану, выстраивая с ними новые отношения, в том числе по линии военно-технического сотрудничества и в энергетической сфере. Казалось бы, ни одна из декларированных американцами задач достигнута не была. Демократии у людей больше не стало, скачкообразное увеличение террористических актов и общий колоссальный рост терророгенности привел к гибели сотен тысяч людей и миллионам сломанных судеб. Естественно, на войне сумели заработать военно-промышленный комплекс и энергетические ТНК, в интересах которых частично и затевалось вторжение в Ирак, однако попытка наведения своего порядка в итоге привела к тому, что после ухода основных сил американцев и в результате их стремления привить инородной культуре свои ценности (которые являют собой фактически ширму для сугубо корыстных интересов) последние были отторгнуты и разбалансированная система стала возвращаться к своему привычному состоянию. Другое дело – отсутствие какой-либо объединяющей силы, которой при всех недостатках все же были Хусейн и его партия, ввергло страну в плохо управляемый хаос. Теперь же отколовшееся от Аль-Каиды ИГИЛ, приобретшее определенную самостоятельность благодаря захваченным ресурсам, с безжалостным упорством решает поставленную перед собой задачу создания Халифата.

И что же американцы?

Со стороны нынешней администрации Белого дома предпринимаются паллиативы в виде ударов беспилотников и выражение озабоченностей, а также якобы признания, что вывод войск был ошибкой. Так, председатель Комитета по национальной безопасности палаты представителей Конгресса США Питер Кинг (Республиканская партия) в одном из своих интервью [4] сказал следующее: "Изучаться должны все возможные варианты действий... Нам следует делать все, что мы должны делать". С его точки зрения, начать США должны с "массированных атак с воздуха", нанесения продолжительных ракетно-бомбовых ударов по силам и средствам ИГ с "баз в районе", а не только с единичных вылетов боевых самолетов с авианосцев. По мнению Кинга, требуется также "агрессивное вооружение курдов".

Также отметился и небезызвестный сенатор-республиканец Джон Маккейн: "Я бы наносил удары с воздуха против ИГИЛ не только в Ираке, но и в Сирии", –  заявил Маккейн. Как он утверждал, оправданием для подобных действий вооруженных сил США, которые при отсутствии мандата Совета Безопасности ООН и санкции Дамаска представляли бы собой нарушение международного права, служит то, что экстремисты ИГ стерли границы между Ираком и Сирией".

Понять неоконов можно, поскольку именно они при Буше-младшем были главными инициаторами ввода войск в Ирак для "несения демократии" в особо тяжёлой форме. Вывод войск Обамой ими воспринимается как проявление откровенной слабости и ослабление позиции США как мирового лидера. Другое дело, что стоящая за Обамой часть американских элит имеет совершенно другие взгляды на цели, методы и действия во внешней политике. Их позиция заключается в том, что сил для ввода войск, пускай даже в ограниченном виде, просто нет или же затраты на подобные мероприятия будут слишком велики, а потенциальная эффективность невысокая. Кроме того, между частями американского истеблишмента имеются принципиальные отличия в вопросе того, на кого следует сделать ставку в регионе. Если некоторые (но не все) республиканцы традиционно тяготеют к Израилю и "ястребиной" части элиты в Саудовской Аравии, в том числе имеющей с ними общий бизнес (типичный пример – недавно отстраненный принц Бандар), то Обама и стоящие за ним силы действуют несколько по-другому, так как их интересы не связаны столь тесно с израильтянами и саудитами. Упрощенно: смысл их действий – в невмешательстве напрямую в регионы, при этом метод заключается в решении своих задач чужими руками, делая ставки на других игроков.

Ухудшение положения экономики (дефицит бюджета и гигантский рост госдолга) заставляет нынешнюю администрацию действовать более гибко, без перенапряжения собственных сил, поэтому она всеми силами старается удержаться от полномасштабных военных действий, особенно если для достижения конкретной цели требуется ввод наземных войск. Если при Рональде Рейгане его администрация ставила перед собой задачу вести "две с половиной войны", то теперь исходят из концепции ведения "одной большой войны" и "предотвращения второй потенциальной войны" – так называемая концепция "полутора больших войн". Смысл ее в том, чтобы в условиях, когда основная часть сил уже задействована в одной войне (как сейчас в Афганистане), вооруженные силы США останавливали, с их точки зрения, агрессора, для чего должен быть использован широкий спектр военных действий: наземных, воздушных, морских, а если потребуется, то и в космическом и киберпространствах. Отсюда и нежелание в лобовую бросать войска при возникновении той или иной кризисной ситуации. В принципе, такая позиция довольно разумна и в условиях ограниченности ресурсов вполне оправданна. По этой причине нынешняя администрация и не стремится устраивать новую операцию в духе "Буря в пустыне" версии 2.0.

Другое дело, что сверхбыстрый рост влияния ИГИЛ открывает определенные возможности. Существование столь жестокой группировки, на фоне которой ее ближайшие аналоги просто бледнеют, создает массу проблем всем вокруг. Несмотря на улучшение отношений с иранским руководством (основанное на сугубо практичных интересах), сам Иран нынешним Белым домом рассматривается как инструмент для осуществления внешней политики в регионе. С одной стороны, по разным причинам Иран пытаются сделать своеобразным надсмотрщиком в регионе, местной силой, с помощью которой следует осуществлять свои замыслы, в том числе против Саудовской Аравии. С другой стороны, ИГИЛ смотрится как способ не дать Ирану усилиться и вынудить его решать возникшую проблему, помогая и Ираку, и Сирии. В целом эту группировку в определенном смысле следует рассматривать как еще один способ поддерживать бесконечный неугасающий конфликт. В результате, в зависимости от конкретных целей, ситуация в регионе начинает напоминать постоянно горящую газовую конфорку: нужно убавить огонь – немного ослабляют, нужно сильней зажечь – прибавляют. Тот, кто имеет возможность влиять на процесс, может достичь серьезных геополитических целей.

Поэтому тактику нынешней администрации можно охарактеризовать как имитацию помощи. Действительно, передача разведданных сирийцам и удары дронами по позициям боевиков в Ираке в некоторой степени ослабляют ИГИЛ, что в совокупности с действиями армий двух стран сдерживает группировку. Однако при этом, очевидно, такие удары не могут нанести критический урон исламистам. Следовательно, обстановка будет находиться в состоянии крайней напряженности, что и требуется Белому дому. Более того, действия Обамы, не способные хоть как-то повлиять на озверевших боевиков, могут использоваться (и будут использованы) в пропагандистских целях, особенно ближе к президентским выборам 2016 года с целью сделать вид борьбы с терроризмом и выбить тем самым почву у конкурентов-республиканцев, которые сейчас активно нападают на Обаму и обвиняют того в слабости. Несмотря на то что действующий хозяин Овального кабинета уже не может баллотироваться на третий срок, подобные обвинения будут использованы оппонентами против кандидата от демократов.

Подытоживая, можно констатировать продолжение политики создания зон хаоса. В определенном смысле для США не имеет значения, является ли хаотизация регионов спланированной, или есть следствие ошибок предыдущих администраций. Даже если справедливо последнее утверждение, то всегда имеется возможность и в таком положении обернуть ситуацию с толком для себя. Умение использовать ошибки или результаты действий своих противников весьма четко характеризует англосаксов.

В последние годы вообще возникла уникальная ситуация, когда в эпоху шестого технологического уклада на планете фактически нет полноценных взаимосдерживающих сил. Если в XX веке были две сверхдержавы, уравновешивавшие друг друга, то теперь возникла ситуация, когда на Земле остался только один гегемон, уже не способный, однако, тянуть на себе бремя глобального доминирования. В результате, когда другие страны, как Россия и Китай, не в состоянии считаться полноценным противовесом (хотя и положительные подвижки в этом направлении имеются), США не способны по разным причинам держать в узде весь мир.

В результате американцы уже не могут полноценно контролировать все ключевые регионы мира, а другие страны (и одновременно потенциальные мировые центры сил) еще не могут. Поэтому возникает стратегия не прямого контроля, а создания таких условий в важнейших регионах мира, когда противники (как внешние, так и внутренние по отношению к силам, стоящим за действующей администрацией Белого дома) вынуждены постоянно решать возникающие рядом с ними проблемы. В глобальной игре ситуация никогда не консервируется навсегда, и если кто-то одержал верх в одной конкретной партии (например, тактический успех России в вопросе с химической провокацией в Гуте в августе прошлого года), это не означает, что данный успех не может быть обращен в неудачу. Сейчас же в связи со стремительным развитием кризисной ситуации в мире динамика таких перемен едва ли не достигла своего апофеоза.

Однако внутренние особенности и неспособность полностью управлять процессами показывают и обратную сторону такого подхода. Задействованные силы выходят из-под контроля, вынуждая их инспираторов импровизировать, дабы не только не выпустить из рук поводья и самим не пострадать, но и суметь направить эти силы против своих противников. Вопрос в том, как долго хозяева смогут удерживать поводья.

Константин СТРИГУНОВ

http://sks6891.livejournal.comРИА

(Статья получена по электронной рассылке.)

Источники:

[1] http://www.independent.co.uk/news/world/middle-east/west-poised-to-join-forces-with-president-assad-in-face-of-islamic-state-9686666.html

[2] http://ria.ru/world/20140823/1021113648.html

[3] http://www.aif.ru/dontknows/file/1320420

[4] http://itar-tass.com/mezhdunarodnaya-panorama/1372016