ПОДАЙТЕ БЕДНОМУ ЛЕКАРЮ

 Утро, пятнадцать минут восьмого. К окошку регистратуры владимирской городской поликлиники уже выстроилась очередь, человек сорок, хотя заветное окно откроется только через полчаса. Некоторые пришли сюда раньше семи. Наконец регистратура начинает работать. Первыми заканчиваются талоны к неврологу, затем к кардиологу. Те, кому не досталось, требуют, чтобы им дали талоны на следующий день. Регистраторша разводит руками, нельзя. Приходите завтра. И снова вставать затемно, и никаких гарантий, что талон появится.

Сегодня Владимирская область остро нуждается в офтальмологах, отоларингологах, невропатологах. Согласно областной программе оказания бесплатной медицинской помощи населению попасть к узкому специалисту можно, только получив направление от участкового врача. По идее, эта мера должна отсеять тех, кому можно помочь силами терапевта. В действительности выходит, что даже тех, кто получил заветное направление, гораздо больше, чем могут принять узкие специалисты. Чтобы попасть на прием, приходится несколько дней стоять в очередях, записываться в лист «ожидания», ждать своей очереди до месяца.

Такое произошло, когда бывший главный врач страны Михаил Зурабов ввел надбавки по десять тысяч для врачей общей практики и подбросил по пять тысяч медсестрам, работающим с ними, оставив на голодном пайке узких специалистов. Этим он добил нашу медицину. Все реформы у нас заканчиваются разрухой, потому что их совершают некомпетентные люди, которые не прослеживают будущие последствия.

Нормативное штатное расписание фактически не закрыто во всех медицинских учреждениях страны. Главный врач первой владимирской поликлиники Александр Кирюхин говорит, что у него нет ревматолога, гастроэнтеролог работает по совместительству. Еще нужен хотя бы один окулист, правда, в штате числится пять врачей по этой специальности, но все они пенсионеры, поэтому работают на полставки. Среди специалистов узкой специализации, занятых в городских поликлиниках, много пожилых людей. Молодые не идут сюда работать. Зарплата сейчас составляет чуть больше 5 тысяч. Во-вторых, новое оборудование идет в основном в больницы, поликлиникам ничего не достается. Какой молодой врач захочет иметь дело с морально устаревшими приборами?!

В стационарах с техникой лучше, но врачей здесь тоже не хватает. Гораздо лучше дело во владимирской клинической больнице ПО «Автоприбор». Всё потому, что здесь врачи зарабатывают больше, в среднем 20–22 тысячи, медсестры – 14–15 тысяч.

Если в областном центре дефицит узких специалистов, то о районных центрах и говорить не стоит. Главная проблема всё та же: низкая зарплата врачей. Ивановский медицинский институт, который снабжал молодыми врачами сразу несколько областей, сократил их выпуск почти в три раза.

Вот как рассказывает о своих мытарствах в очередях женщина, у нее боли в спине. Чтобы попасть к неврологу в архангельской первой поликлинике, она потратила два месяца на ожидание приема и хождение по кабинетам. Но получить лечение так и не смогла. Сначала она записалась на прием к терапевту, он дал направление к неврологу. К нему женщина попала только через две недели. Невролог выслушал ее и направил на рентген, который сделали только через две недели. После она вновь записалась к неврологу, но ее доктор сам заболел. Прием в кабинете вел другой врач, принимал только тех, кто был на больничном. С женщиной даже разговаривать не стали, отправили снова к терапевту, захлопнули перед самым носом дверь. Ей стало так обидно, что она расплакалась. Врач, которая годилась ей в дочери, и работающая с ней сестра могли бы записать ее на другой день. Но им даже в голову не могло это прийти. «К нам относятся как к низшим существам, – говорит женщина, – в поликлинику идти страшно, возвращаешься домой каждый раз в стрессовом состоянии».

Можно, конечно, ополчиться против такой врачебной культуры. А какая она должна быть у специалиста, работающего за копейки, за смешные пять тысяч? Вот они и не работают, а как бы оказывают одолжение. Дворники, грузчики получают в два, а то и три раза больше, а тут специалист, который закончил институт. Полный распад и этики, и практики. С высоких трибун много говорят о лечебных центрах, высокотехнологическом лечении. Это как бы на руинах города построили дворец и бездомные ходят туда не жить, а любоваться.

Сначала нужно разобраться с унизительными зарплатами для врачей, они же интеллектуалы, штучный материал. Появится у них стимул, перспектива, пойдет молодежь учиться, заполнит штат в больницах, поликлиниках. Сейчас оголяются от медицинской помощи целые районы в стране.

Уже год поселок Пурнема в Онежском районе Архангельской области живет без медицинской помощи. Умерла бывший фельдшер, о которой вспоминают с добротой. Оставшись без фельдшера, деревня осиротела. Из соседней деревни, которая за 30 километров, приезжает иногда врач, хорошо, если в раз месяц. Добраться до Пурнемы непросто, зимой на «буране» – полтора часа. «Скорой» и вовсе три часа в один конец добираться. А весной и летом, чтобы выйти к берегу, где водный транспорт, надо ждать отлива. В распутицу и вовсе дороги нет. Присылали сюда молоденьких врачей, один протянул месяц и скрылся, второго хватило на две недели. Взрослые – ладно, они самолечением занимаются. А деткам как быть? Они ведь часто болеют. Звонили в администрацию района, там посоветовали коллективную жалобу написать. Зачем писать, разве они сами не знают?

В соседней Осиновке, где живет 700 человек, раньше было два фельдшера, сейчас остался один. Жилья не дают, поэтому работать здесь никто не хочет. Если фельдшерские пункты в поселках закроются, то из-за нехватки кадров.

Как гром среди ясного неба стала правда, сказанная в ходе «прямой линии» с Путиным доктором Иваном Хреновым из Иваново. Он утверждал, что во время посещения премьера Иваново на территории областной больницы построили настоящую потёмкинскую деревню. В некоторых палатах больных изображали переодетые сотрудники больницы, а медсестрам велели сказать премьеру, что у них зарплата 12 тысяч рублей, а у врачей – 30 тысяч.

После этого чиновники попытались очернить врача, представить его юродивым, в детстве, мол, болел менингитом. Потом приехала разбираться комиссия из министерства. Мы уже знаем, как чиновники изворачиваются, друг друга прикрывают. Все обвинения Хренова признали не соответствующими действительности. И все-таки комиссия установила, что средняя зарплата в Ивановской горбольнице очень скромная, всего 11 тысяч 931 рубль, кроме того, проверка показала, что в больнице огромный дефицит кадров, занято только половина ставок. Коэффициент внутреннего совместительства составляет 1,89. То есть большая часть сотрудников надрываются, работают за эти деньги на двух ставках. Доктор Хренов во время разговора с Путиным сказал, что он работал на две с половиной ставки и его максимальный заработок в это время составлял 14 тысяч рублей, а оклад всего 3 тысячи 650 рублей.

После этого события Интернет перегрелся. Вот слова одной медсестры: «В больнице скандал, весь персонал перетрясли, поставили на уши, главный врач вызвал всех врачей-кардиологов на чистку рядов. Скорее всего, этого кардиолога уволят».

Вот еще одно сообщение: «Всё, что сказал кардиолог, – чистая правда. Я сам из Иваново, жена работает в медицине. Зарплату в 10 тысяч у медсестер она ни разу не видела».

Факты, вскрытые доктором Хреновым в этом неожиданном разговоре с премьером, характерны для большинства наших медицинских учреждений, мизерные зарплаты, совмещение, нехватка оборудования. И везде припудривают правду, подрумянивают для высоких гостей. Неприглядные места на территории завешивают рекламами, дороги чинят, создают видимость благополучия, улыбчивые лица вокруг. Настоящий театр. Доктор Хренов сказал не только о тяжелом положении медиков в нашей стране, но и о том, как скрывают у нас эту правду. На такие публичные разоблачения не каждый отважится.

Как только живут эти бедные лекари? Вот в Лежневской районной больнице, рядом с Иваново, заработная плата у половины персонала 4330 рублей. Чтобы заработать сестрам 10 тысяч рублей, нужно работать сутки через сутки. Сейчас происходит так называемая оптимизация расходов, что приводит к сокращению и без того неукомплектованных штатов, без того низких зарплат. Чтобы свести концы с концами, медсестры, санитарки вынуждены брать по несколько ставок. Практически разрушена система подготовки младших медицинских работников.

Вот еще примеры. Рентгенолог в ивановской городской клинической больнице получил за октябрь прошлого года 4745,52 рубля. Примерно столько же было начислено и врачу 1-й категории клинико-диагностического центра, и тут же ему пришла коммунальная платежка – за однокомнатную квартиру пришлось выложить 3601 рубль.

В прошлом году произошел еще один публичный скандал на медицинскую тему. Дмитрий Медведев на совещании удивился, что стоимость одного томографа составляет от 50 до 80 миллионов рублей, тогда как у производителя он в два раза дешевле. 64-срезный стоит 34 миллиона 500 тысяч, у посредника из Англии он поднимается в цене уже до 71 миллиона 700 тысяч, а от российского передаточного звена уходит к нашему потребителю уже за 90 миллионов 390 тысяч рублей. Всего в российские больницы было приобретено 170 аппаратов на сумму 7,5 миллиарда рублей, можно высчитывать, сколько переплачено. В Иркутской области потрачено на томографы 184 миллиона рублей, а можно было купить их за 79,4 миллиона. В бюджете нет денег, они растекаются по карманам посредников, идут откаты, взятки.

Тем временем в городе Амурске Амурской области на четверть решили сократить количество выездных бригад «скорой помощи». Это позволит бюджету сэкономить 18 миллионов рублей. И это при том, что «скорую помощь» здесь не дождешься: вызывают в 9 часов, она прибывает в 12.

Недавно в Москве прошла пресс-конференция, на ней рассказала свою печальную историю Дарья Макарова из Новосибирска, у нее заболел сын. Женщина вызвала «скорую помощь», врачи повезли ребенка в больницу, но в ближайшей его отказались принять, потому что малыш приписан к другому медучреждению. В Академгородке, где она живет, не оказалось детской больницы. Нет специализированного детского реанимобиля. На обычной «скорой помощи» ребенка повезли на другой конец города. Врачи пытались реанимировать его с помощью аппарата для взрослых, но поддержка жизнедеятельности малыша с помощью такого аппарата была невозможна, он скончался.

В одной из московских больниц проходит лечение Ярослав Колосов. Его маме Елене приходится спать на полу (родителям кровати не положены), самой пеленать больного ребенка, хотя при таком диагнозе, как у Ярослава, этим должен заниматься подготовленный работник. Мамочка убирается в палате, готовит еду (больничную еду есть невозможно).

А вот рассказ о настоящем аде, спрятанном глубоко в Сибири. Александровский централ, бывшая каторжная тюрьма, в которой отбывал срок Дзержинский. Эту каторгу сейчас отдали под психушку. На каждого санитара – по 60–70 пациентов, очень много. Врач Юрий Маслов работает за всех, он психиатр, но совмещает еще и роль гинеколога, окулиста и других профильных врачей. Он называет эту больницу Брестской крепостью. Держат ее до последнего, некуда отправлять больных. Здание стоит на болоте, вода заполняет подвалы, два раза в год на первом этаже приходится менять полы. Туалет, теплый, находится в помещении, но под ним выгребные ямы, которые откачивают каждый день. От стопроцентной влажности плачут стены, запотевают очки.

Многие из больных потеряли родственные связи, документы. Не знают, откуда приехали, где у них был родной дом. В палатах по 10–12 кроватей, тумбочек нет. Приходится всего по полметра на человека, хотя положено в 7–8 раз больше. На окнах еще царские решетки. Пациенты Маслова называют папой, он их защитник. Воздух стоит такой, что нужно надевать противогаз, всё из-за туалета. Больные бродят по коридору, все поодиночке, здесь не дружат, разговаривают сами с собой. В последнее время с лекарствами стало легче, а белье и одежду покупают на пенсии подопечных. Питание больного рассчитано на 40 рублей. Как можно прокормить на эти деньги человека, неизвестно.

Страшная картина, но это в какой-то мере будущее нашего здравоохранения, если вместо настоящих реформ будут только произносить красивые речи.

Альберт СПЕРАНСКИЙ,

председатель Совета общероссийской

общественной организации «Рабочие инициативы»