Каддафи – Саркози: кто кого прикончит первым?

В 1881 году немецкие исследователи в Патагонии (малоосвоенная провинция в Южной Аргентине) поймали и привезли в Европу одиннадцать индейцев из племени Кавескар. Их показывали в зоопарке в Берлине, в ботаническом саду в Париже. Окончили они свои дни в Цюрихе – люди в клетках, в отличие от львов, долго не живут. Это было отнюдь не исключение, показ людей в зверинцах в XIX веке не был чем-то необычным. Несмотря на то, что все эти страны рассматривали себя как «правовые государства», в соответствии с «европейским духом» в «цивилизованном мире» на «дикарей» эти права не распространялись.

Италия захватила Ливию в 1911 году у Турецкой империи, имевшей не колониальные, а братские и дружеские отношения с местным арабским населением. Итальянский генерал Грациани, «ливийский мясник», писал: «Итальянские солдаты убеждены, что они являются доминирующей нацией и осуществляют благородную и цивилизаторскую миссию».

Оккупация побережья была осуществлена, впервые в мировой истории, с использованием обстрелов с воздуха. Самолеты того времени были рудиментарны, но они произвели ошеломляющее психологическое воздействие на мощные турецкие гарнизоны, побуждая их к капитуляции. А на Западе появилась легенда, что действиями авиации можно выиграть войну, особенно у «дикарей». Эта легенда жива и до сих пор.

В дополнение к военному давлению, в стае международных гиен, рвавших Турцию на части, была и Россия, подыгравшая итальянской «цивилизаторской» колонизации.

Про зверства колониализма у нас не было принято много писать не только в нынешней тандемной России, но и при СССР: «мы не хотим тормошить старое, чтобы не портить отношений с Западом». Парадоксально, но европейский левый Интернет дает куда больше информации на эту тему. Там можно узнать, что в начале XVIII века, до колонизации и неравноправного экономического обмена, крестьяне Англии жили беднее, чем крестьяне Южной Индии. Что в результате колониального захвата Алжира в 1830 году (историк Пьер Пеан (Pierre Pean)) в сокровищнице была захвачена сумма, эквивалентная 200 миллиардам долларов в текущих ценах. Что на момент деколонизации пять десятилетий назад в одной из африканских стран (кажется, это было Конго) насчитывался единственный (!) чернокожий, имевший высшее образование. Что в результате войны за деколонизацию Алжира (по зверствам далеко превзошедшей сильно преувеличенные преступления «красных кхмеров») из 8 миллионов «мусульманского» населения погибло то ли полтора миллиона (алжирские историки), то ли миллион (французские), из которых лишь очень немногие действительно были партизанами. Всё это – результат классического «европейского духа», результат пресловутой «европейской цивилизации».

В Великобритании и России того времени «европейского духа» было меньше, и колониальные власти, пусть и в извращенном духе, больше учитывали интересы «туземного населения». В России пониманию того, что «иноземцы тоже люди», содействовала война с Японией, когда меньшая по численности, хуже оснащенная, но 100-процентно грамотная японская армия наголову громила неграмотную российскую армию.

К понятию, что «иноземцы тоже люди», французская элита пришла лишь в 1954 году, после сражения под Дьен Бьен Фу, которое оказало шоковое впечатление на французское общественное сознание. Не потому, что это было поражение (в истории Франции их было множество), а потому, что «желтые побили белых». Алжирская война окончательно расставила всё на свои места.

Сегодня ситуация в Европе, и в частности во Франции, где я жил, изменилась. Все выходцы из бывших колоний (включая нелегальных эмигрантов) имеют возможность бесплатно отдать детей в школу, где не задают лишних вопросов, как-то лечиться. Могут депортировать, но никто не будет, как раньше, рубить голову на гильотине. В огромной парижской ночлежке на площади Италии, набитой нелегалами, не задают лишних вопросов, кормят (чтобы не воровали на еду), выводят вшей (чтобы не распространяли их), делают рентген для проверки на туберкулез и в случае чего могут положить в больницу без всякого паспорта (чтобы не распространяли заразу). Социальный мир и недопущение сегодня повстанческой войны во французских городах и горах имеют свою цену, и немалую. После вьетнамской и алжирской войн были сделаны правильные выводы, хотя о тех или иных нюансах французской внутренней политики можно и поспорить.

Надо отчетливо понять, что каждый выходец из бывших французских колоний знает, что он вынужден был приехать работать во Францию потому, что его историческая родина была в не столь далеком прошлом ограблена метрополией – нагло, зверски. Мало у кого нет ни деда, пристреленного колонистами смеха ради, ни бабушки, умершей от искусственно организованного голода, ни родственника-калеки, на котором когда-то сэкономили, отказав в прививке от полиомиелита. Все знают, что наиболее боеспособные французские части, воевавшие в 1940 году против немцев, состояли из “сенегальских стрелков» – негры смело шли в атаки на немцев даже после объявления перемирия. Все знают, какой процент арабов был во французской армии среди, так сказать, «французов», освобождавших Францию в 1944 году. Всем известно, что пенсии инвалидам и ветеранам, освобождавшим французскую территорию от немцев, до 2004 года в метрополии и бывших колониях Париж платил по разным ставкам в разных странах; они могли различаться в десять и более раз. Но все до сих пор помалкивали и, учитывая добрую волю властей современной Франции, старое не ворошили. Саркози и Ливийская война всё изменили.

Вопреки утверждениям малоинформированных российских аналитиков, в самом начале Франция решила «демократизировать» Ливию отнюдь не из-за нефти. В свое время оппозиция изругала президента Саркози за то, что он неадекватно среагировал на тунисские события. Потом – на египетские. С Ливией французский лидер решил среагировать адекватно и послал в Бенгази не квалифицированных нейтральных аналитиков, а своего взбалмошного консультанта – философа Бернара-Анри Леви (Bernard-Henri Levy). Его описывают так: в темной куртке шикарной марки, темных очках на нос, этот седовласый философ по прозвищу Ботул (Botul) всегда носит рубашки с открытыми белыми манжетами без запонок.

Приехав из Бенгази, философ заявил Саркози: будем делать ставку на ливийскую оппозицию. Заверил, что если Каддафи чуть-чуть подтолкнуть, тот наверняка падет. Как это было в Тунисе. Как в Египте.

Подтолкнули. Еще сильней подтолкнули. Еще сильнее. Всё начиналось как у картежника, который, слегка проигравшись вначале, вновь и вновь удваивает ставки. Или можно сравнить с началом Первой мировой войны, когда из пустяка, убийства наследника престола, лидеры, хорохорясь друг пред другом, втянули свои страны в войну, желая не потерять своего царственного величия. Или с постепенным увязанием США во Вьетнамской войне.

Саркози воспитан на «старом добром европейском духе», пусть он это не озвучивает прямо. На бремени белого человека. На представлении о «бесхвостых обезьянах». На том, что «белые» имеют законное право стрелять «цветных», а не наоборот... Новый французский президент не понял, что мир изменился, что искусственно загоняемые когда-то в грязь «козлята» теперь могут, хотят и умеют сопротивляться. Что традиционному европейскому духу место на свалке истории.

По ходу дела появились аппетиты и на ливийские деньги в банках, и на нефть. Но будет ли нефть? Напомню, что добыча иракской нефти на сегодняшний день невелика в связи со сложностями обеспечения безопасности, «откатами» и нестабильностью.

Сегодня ставки с обеих сторон стали очень велики, никто не собирается отступать. Каддафи открыто заявил, что он перенесет войну в Европу и поддержит там сепаратизм. А какие с этим у него могут быть проблемы? Не так уж сложно найти во Франции строящего автомагистраль араба (чьего деда, не имевшего отношения к партизанам, во время алжирской войны пытали паяльной лампой, так, на всякий случай), чтобы он залил бетоном радиоуправляемый фугас, который взорвет машину Саркози, когда тот, через месяц или год, там будет проезжать. Или найти симпатичную негритянку, родного брата которой линчевали в Ливии мятежники, согласную подложить бомбу на веселой дискотеке, где резвятся французские военные летчики. Или коренного француза, воспитанного в традиционной французской ненависти к власть имущим, который будет «сливать» секретную информацию ливийской разведке (голодная блокада Парижской коммуны, когда в Париже съели всех кошек и крыс, и последующая расправа является частью нашей семейной истории – мне это рассказывала бабушка, пересказывая, что она слышала когда-то от старших). Или неужели сторонники независимости Корсики, Бретани или Каталонии откажутся от ливийских денег на финансирование их газет и сайтов? И всё это будет подкреплено миллиардами. Ливийские средства были блокированы в банках Запада, но огромная их доля лежит в банках Латинской Америки и Африки, где они и сегодня остаются в распоряжении Каддафи. И еще есть спрятанный золотой запас.

Французские СМИ, в том числе «альтернативные», пока молчат относительно возможных диверсий против французских военнослужащих на территории их страны. Но какие могут быть сомнения в том, что теракты рано или поздно будут иметь место? Сам Саркози (как и члены его семьи) стал теперь законной военной целью возможных атак ливийских сил и разведки в рамках «асимметричной войны».

Повстанческие и террористические организации и революция во Франции, возможны ли они? Интересующихся вооруженными леворадикальными повстанческими организациями в Европе отсылаю к Википедии. Свинцовые годы – Европа (на французском), это 70-е и 80-е годы, впечатляет. А если к этому добавить миллиарды нефтедолларов… Вопрос лишь в том, как именно Каддафи нанесет удар, какие страны будут взрывать изнутри, кого будут финансировать и в какой форме. Первой жертвой, без сомнения, станет Франция. Кто следующий?

Получит ли радикальная российская оппозиция деньги ливийской разведки на свержение нынешнего российского режима, предавшего своего союзника? Время покажет.

Александр СИВОВ,

«АПН Северо-Запад»

http://www.apn-spb.ru/publications/article9362.htm