ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ

В Москве, в редакции «Российской газеты», прошла презентация книги под названием «Антисоветский русофил». Ее автора, известного польского антикоммуниста Адама Михника, журналистка Ариадна Рокоссовская в отчете с этого действа весьма щедро нарекла «блестящим полемистом, философом, интеллектуалом мирового масштаба». К этим дефинициям, как мне представляется, внучка маршала смело могла бы добавить, что встреча прошла «в теплой, дружеской обстановке». И это обстоятельство я могу подтвердить, как непосредственный свидетель. Казалось, что пана Адама встречали с неподдельным энтузиазмом единомышленники, которые и сами вложили немало сил в антисоветскую борьбу. Хотя на самом деле никто из них, включая и кинорежиссера и актера Андрея Смирнова, в свое время доспехи диссидентов не носил и, возможно, даже и не примерял, зато они усердно козыряли некоей «былой оппозиционностью», с горячим одобрением откликались на каждую шутку «знаменитости мирового масштаба».

Позволю себе цитату из статьи Ариадны Рокоссовской. «Я считаю, что сейчас мы переживаем лучший период в нашей истории за последние 400 лет. Когда смотришь на Польшу из-за границы, поражаешься тому, как же у нас всё хорошо. Приезжаешь домой, включаешь телевизор: кошмар, катастрофа, так плохо в Польше еще не было никогда!» – шутит Адам Михник». Да, была такая шутка, и, как во всякой шутке, в ней есть доля шутки, к чему я еще вернусь, но сейчас хочу отметить, что внучка маршала не договорила тираду «блестящего философа» до конца. А далее пан Адам выразился в том смысле, что, мол, и не может быть плохо, раз «нам удалось разрушить коммунизм». Дождавшись возможности задать вопрос, я вначале позволил себе несколько поправить пана Михника, обратив его внимание на то, что нельзя было разрушить коммунизм, поскольку его, как социально-экономическую формацию, не построили ни в Польше, ни в других странах социалистического лагеря. Пан Михник со мной не согласился, но вступать с ним в полемику я не стал, а задал тот мой вопрос, ради которого и пришел на презентацию.

Прежде чем перейти к этому вопросу, необходимо прояснить его происхождение. В апреле прошлого года, после трагической гибели в авиакатастрофе под Смоленском президента Польши и большой группы высших чиновников, главный редактор «Газеты выборчей» Адам Михник опубликовал на польском и русском языках послание россиянам. Тогда же я его прочел и, как говорится, «застрял» на следующей фразе: «Сегодня на крови, пролитой 70 лет назад в Катыни и в субботу под Смоленском, рождается подлинная польско-российская общность судеб». Тему катыньского расстрела польских офицеров НКВД с целью дискредитации Советского Союза запустило в 1943 году ведомство Геббельса, а сегодня с той же задачей раскручивается определенными кругами Польши и «обновленной России». А вот о крови поляков и русских, пролитой в совместной борьбе, помнить нужно и должно. В годы Великой Отечественной войны советского народа против фашистской Германии польские патриоты создали в нашей стране стрелковую дивизию имени Тадеуша Костюшко, которая стала основой формирования Войска Польского. Жолнежи этого войска вместе с советскими солдатами, громя фашистов, освобождали Варшаву, брали Берлин. Лишь небольшая часть героических боев польских воинов на советско-германском фронте была отображена в телефильме «Четыре танкиста и собака», но этот фильм пользуется в Польше очень большой популярностью. Решение правительства Третьей Речи Посполитой запретить его показ по телевидению привело к тому, что все копии фильма на электронных носителях были моментально раскуплены. В те военные годы и родилось то, что поляки назвали «братством брони», а мы, русские, – «братством по оружию».

«А как к такому братству относится пан Михник?» – этот вопрос я ему и задал. «Блестящий полемист» ответил отнюдь не блестяще. Дескать, советские власти собрали в дивизию имени Тадеуша Костюшко всякое польское отребье, сидевшее по тюрьмам, а в названном мною телефильме хороша только собачка. Спрашивается, где он, родившийся в 1946 году, видел это «отребье», которое героически воевало два года, а не разбежалось при первом же боевом столкновении с гитлеровцами? Могу сказать – где! В фильме Анджея Вайды «Катынь». В нем воины Войска Польского представлены в виде этакой биомассы. Ни одному представителю из числа тех, кто боролся за установление в Польше социализма, Вайда слова не дал. Вот и пан Михник в своей книге, которая представляет собой сборник статей, опубликованных ранее в его «Газете выборчей», поступает точно таким же образом.

Но всё же в ней не обошлось без того, что, в сущности, является саморазоблачением. Оно просматривается уже в первой статье сборника, единственной, которая не имеет даты публикации и, следовательно, написана специально для этой книги. В этой статье автор вспоминает своего друга по антисоциалистической деятельности Яцека Куроня, вместе с которым пан Михник создал потрясающую организацию – «Комитет защиты рабочих»! Этот комитет подталкивал работников Гданьской судоверфи имени В.И. Ленина к борьбе за свои «права», и в первую очередь за превращение ее в «народное предприятие». И что же, после отстранения ПОРП от власти эта мечта сбылась? Как бы не так! Вот что пишет пан Михник: «Яцек – политик Третьей Речи Посполитой – был человеком диалога, компромисса, конкретики, реформ, но отнюдь не конфликтов. Именно он предложил Пакт о предприятии, в котором сформулировал предложение о компромиссе между трудовыми коллективами и владельцами предприятий в интересах приватизации». Знакомый мотив, не правда ли? Адам Михник не уточняет, каким образом «друг Яцек» уговаривал рабочих отказаться от собственных прав на предприятия, созданные при социализме, обещал им по два «Польских Фиата» каждому?

Очень удачно, на мой взгляд, сам пан автор в другой статье пишет об этой трансформации: «Мутна новейшая польская история. Одни и те же люди словно меняли одну маску на другую, меняли лица, позиции и нравы, будто герой Стивенсона: добрый и мягкий д-р Джекилл превращается у него в господина Хайда, чудовище и преступника». Естественно, что самого себя в этих метаморфозах пан Михник не уличает. В другой статье он признает, что вместо власти рабочего самоуправления трудящиеся Польши получили «приватизацию, вместо роста зарплат – рост цен и «затягивание поясов», вместо социальной уверенности в завтрашнем дне – призрак безработицы. Мы часто задавали себе вопрос: не предаем ли мы наши идеи? Оглядываясь назад с перспективы минувших десяти лет, мы отвечаем: нет. Мы не отреклись от того, о чем мечтали, мы отреклись от иллюзий».

Да, ловко устроился пан Михник, и рыбку съел, и честь не потерял: он, дескать, избавился от иллюзий. В антисоциалистическую борьбу он вступил в 1968 году, будучи 22-летним человеком, накануне отстранения от власти ПОРП, в 1989 году, ему было 43 года. О каких иллюзиях может серьезно говорить человек в таком возрасте? Скорее, все-таки о тех, которые он, Яцек Куронь и другие панове подобного сорта внушали доверчивым рабочим Польши, в том числе и Гданьской судоверфи имени В.И. Ленина, которой сегодня уже просто не существует, тысячи людей потеряли свои рабочие места. И это уже не иллюзии, а самый что ни на есть реальнейший факт. В то же время пан Михник, явно с целью сохранить лицо, становится в позу защитника «свободы Польши и свободы человека в Польше, гражданского общества, в котором каждый имеет право жить достойно». С таким «правом» можно вполне долго жить и умереть в нищете. И поляки в этом обстоятельстве уже убедились, и оно их отнюдь не радует. В польском обществе создалась очень напряженная обстановка.

В начале встречи в редакции «Российской газеты» пан Михник пошутил о телевизоре, из которого дурные новости идут потоком. Но если он откроет свою «Газету выборча», например, от 4 октября, то наткнется на два интересных информационных сообщения. В первом приводятся итоги опроса, из которого следует, что в 2009 году около 13 процентов, а в нынешнем году уже 36 процентов «по финансовым соображениям» (говоря просто, нет денег) отказываются от лечения у окулистов и дантистов. А в другом – о событиях в Зеленой Гуре. Там в ночь со 2 на 3 октября полицейская машина насмерть сбила 23-летнего Кшиштофа. Печальное событие, но всё же рядовое. С тех пор как на дорогах появились «самодвижущиеся коляски» не одна тысяча людей погибла под их колесами. Но в данном случае этот эпизод вызвал взрыв народного возмущения и, без преувеличения можно сказать, бои с полицией. В ходе их полицейские применяли слезоточивый газ и резиновые пули, а в ответ в них летели «butelki I kamienie», люди разбивали плиты дорожного покрытия и их фрагменты «celowali w policiantow».

В одном из интервью Анджей Вайда признал, что, цитирую по памяти, массовые акции протеста, проходящие в Польше и других бывших социалистических странах, свидетельствуют о том, что прежние режимы народам подходили больше. В связи с этим высказыванием известного кинорежиссера я попросил пана Адама высказать свою точку зрения по этому поводу. Но «блестящий полемист» ушел от ответа, сославшись на то, что не читал этого интервью своего соотечественника. Но, может быть, сейчас он как-то откликнется на события в Зеленой Гуре или сделает вид, что не читает свою собственную газету?

В своей книге пан Михник говорит, что он социалист, и высказывает такую мысль: «Возможно, важнейшее послание XX столетия – это понимание того, что очищение мира от греха является опасной фантазией рассудка, истосковавшегося по добру. Мы обречены на несовершенство». На упоминавшейся встрече я хотел ему сказать, что мы, коммунисты, не столь пессимистичны и никогда не согласимся с такой «обреченностью», которая, в сущности, является клеветой на человека и его природу. Но, к моему сожалению, ведущий вечера заместитель главного редактора «Российской газеты» Юрий Лепский, которого я знал по совместной работе в газете «Труд» как последовательного «борца за свободу слова», проще говоря, как демократа, пресек мою попытку и очень вежливо простился со мной словами: «До свидания, дружок!» Я не стал с ним спорить о политкорректности и оставил теплую компанию, чтобы не мешать их дальнейшему объяснению в горячей любви.

Валентин Алексеевич СИМОНИН