Кавказ в ожидании коллективного Моисея

«Великая Черкесия» под взглядом соседей по коммуналке

В статье «Великая Черкесия: провокация и мечта» по поводу якобы существующего проекта «Великая Черкесия» высказались сами черкесы. А что думают о «Великой Черкесии» непосредственные соседи черкесов по «коммунальным республикам»? Мой собеседник – Рашид Хатуев, карачаевский историк, кандидат исторических наук, экс-министр Карачаево-Черкесской Республики по делам национальностей, печати и информации, бывший начальник аналитического управления Президента КЧР.

– Каковы политические перспективы российского Кавказа?

Р. Хатуев: Здесь необходимо отметить несколько моментов. Мне кажется заблуждением, что нет внятной «кавказской политики» Кремля, с которой связано будущее российского Кавказа. Политика есть, и она, на наш взгляд, заключается в продуманной фактической диверсификации статуса северокавказских республик при формальном пребывании их в «едином правовом поле» РФ.

Восточная часть этих республик – Чечня, отчасти Дагестан де-факто выступают как протектораты или конфедеративные субъекты, современный аналог Бухарского эмирата. Во внутренние их дела Центр не влезает, довольствуясь заклинаниями о верности «белому царю», добросовестными «откатами» и юридическим пребыванием в составе России. Перспективы при таком положении – сохранение статус-кво.

Центральная часть северокавказских республик – Ингушетия, Северная Осетия, отчасти КБР – это «дуга нестабильности» с перспективами массовидных событий. Перспективы здесь – долгосрочное поле деятельности федеральных «силовиков», более сильной, нежели в Чечне и Дагестане, где местные кланы контролируют ситуацию, опираясь на собственные силовые ресурсы.

Западная часть – КЧР, Адыгея, где не было ни терактов, а также (в КЧР после 2000 года) массовых коллизий на этнополитической основе, – наиболее контролируемая Центром зона. Именно здесь наибольшая часть субъектов бизнеса, происходящих из других регионов РФ. Наименее проблемная часть российского Кавказа.

Практически все республики СК (в лице правящих элит) будут стремиться оставаться в составе РФ, так как бесперебойное финансирование Центром избавляет эти элиты от головной боли о том, как кормить «подданных», содержать социалку и т.п.

Лишь внешняя сила способна переориентировать элиты Северного Кавказа с России на другие страны, но и такой силы не предвидится в среднесрочной перспективе. Всё дело в том, что ни одна нормальная страна никогда не полезет к северу от Главного Кавказского хребта, не будет разгребать за нас авгиевы конюшни, переполненные навозом бесконечных конфликтов. К тому же на Северном Кавказе (у республик) нет серьезных сырьевых ресурсов, из-за которых, скажем, цивилизованный Запад мог бы рискнуть вложить сюда хотя бы цент.

Конечно, могут найтись ненормальные силы из нормальных стран, но, как показала 20-летняя практика, российские «силовики» могут ликвидировать мало-мальски крупные попытки создания здесь плацдармов тех же радикалов из арабского Востока.

И еще. Кажется, Латынина написала, что на Северном Кавказе коренные народы не любят друг друга сильнее, нежели русских. Во многом это правда. И это еще один фактор в пользу российских перспектив на Северном Кавказе.

– Считаете ли Вы карачаевцев и балкарцев единым народом?

– Да.

– Каковы взаимоотношения между карачаево-балкарцами и черкесами в «коммунальных республиках»?

– На уровне обывательском и в бизнесе в целом нормальные, хотя конкуренция бесспорна. Постоянно «мутит воду» интеллигенция, в особенности гуманитарии, прежде всего – вчерашние «пролетарские интернационалисты», выгодно перекрасившиеся в национал-патриотов.

– Что Вы скажете по поводу «проекта Великая Черкесия»? Черкесы – один народ, или кабардинцы, шапсуги, черкесы КЧР, адыгейцы – разные, пусть и близкие, народы?

– Да, они один народ. Проект «Великая Черкесия» – выдумка тех же гуманитариев, которой успешно пользуются политиканы. Но есть проект – просто «Черкесия». И он реален, поскольку справедлив в стремлении преодолеть расчлененность этнического сообщества.

– Одним из тех, кто наиболее давно громко «кричит» о существовании проекта «Великая Черкесия» является балкарский этно-историк и общественный деятель Мухаммад Будай. Как вы относитесь к его работам?

– Мухаммад Будай – во многом талантливый, оригинально мыслящий человек. У него есть дельные соображения в сфере исламоведения, коранистики, всемирной истории. Кстати, у него родной зять – сирийский черкес, и я лично не слышал о каких-либо их семейных коллизиях на этнической основе.

Я не разделяю некоторые его взгляды политического характера. Например, он верит в реальность проекта по «Великой Черкесии», а я – нет. Он считает этот проект детищем англичан, которые якобы используют адыгских лидеров «вслепую» – в своих геополитических интересах. А я не верю, что британские или иные «атлантические» геополитики нашли какую-то выгоду на Северном Кавказе. О причине моего неверия уже говорил: здесь – авгиевы конюшни.

– Ваше отношение к выдвинутой в свое время Калмыковым идее об объединении черкесских субъектов федерации в единую республику?

– К идее Юрия Хамзатовича отношусь положительно. Адыги имеют бесспорное право на свое единое национально-территориальное образование.

– Имеет ли смысл сохранить КЧР и КБР в том виде, в каком они существуют сегодня?

– Некоторое время – да. Пока у каждого из местных народов не появится «коллективный Моисей», который, пережив поколение робких, не поведет свой народ к своей «обетованной земле».

– Выдвигают ли карачаево-балкарцы свой проект объединения? Если да, то каковы его перспективы?

– В карачаево-балкарском нацдвижении идея такого единения не угасает. У нее перспектива есть. Ведь более многочисленные народы КЧР смогли найти общий язык и дать двум малочисленным народам дома – Абазинский и Ногайский районы. Почему они не смогут договориться о собственных домах? А дома нужны. Не от дури же разошлись по собственным жилищам по-настоящему братские народы: чехи и словаки, чеченцы и ингуши!

Сейчас, когда на дворе второе десятилетие 21-го века, кавказские народы, видимо, дозрели до осознания ущербности пещерного национализма. Страшилки типа "Великой Черкесии" или "Великого Турана" были и остаются инструментом идеологических войн и решения текущих политических задач (в основном – борьба за власть). Другой вопрос – как обустроить жизнь нам, живущим бок о бок здесь, на Кавказе. Имеет перспективу цель преодоления проблемы разделенных административными границами народов. Адыги живут в четырех субъектах РФ, а карачаево-балкарцы – в двух, поэтому вполне естественно и справедливо, если каждый из этих народов будет добиваться административно-территориального единства. Почему бы в будущем вместо трех субъектов РФ – Адыгеи, КБР, КЧР не создать два – Черкесию и Карачаево-Балкарию? Автономная государственность, вместо нынешних "коммуналок" с постоянными дрязгами и обидами, позволит самим решать внутренние проблемы.

Национальный вопрос вовсе не следствие пустого холодильника: в процветающей Великобритании Шотландия восстановила свою автономию через 300 лет, Уэльс – через 700. А потому стремление к полноценной (не "коммунальной") автономии на Кавказе – более чем естественный процесс. Поэтому вряд ли можно разделить уверенность г-на А. Бешто, мнение которого Вы приводите в статье «Великая Черкесия: провокация и мечта», что в предполагаемой им многонациональной Черкесии "в исторических границах" (опять-таки "коммуналке") когда-нибудь захотят жить – заведомо на положении нацменьшинства – те же карачаевцы, составляющие относительное большинство (40%) в нынешней КЧР и ныне вполне довольные своим статусом самого крупного этноса этой республики.

– И каковы возможные границы будущей Единой Карачаево-Балкарии?

– Территории Карачая и Балкарии соприкасаются. Территория Кабарды выходит к Пятигорску, оттуда – шаг до северо-западной окраины КЧР (историческая территория Черкесской АО до 1957 г.), здесь Кабарда может получить в обмен со Ставропольем узкую связующую полосу (как у нас сделали при образовании Абазинского района). Таким же обменом с Краснодарским краем Адыгея может выйти узкой полосой к западной границе КЧР. При желании всё можно. Но даже если будет анклав, то ничего страшного, главное – общее гособразование. Надеюсь, что найдут оптимальное решение. Вначале, видимо, необходимо будет восстановить те границы, на которые указывал федеральный закон «О реабилитации репрессированных народов», то есть те, что были на момент сталинской депортации. У нас это границы 1943 года с восстановлением Карачаевской и Черкесской автономий, в КБР – границы 1944 года с восстановлением балкарских районов, означающем и воссоздание Кабарды. На втором этапе, посредством несущественных территориальных обменов Кабарды, Черкесии, Адыгеи с соседними краями, можно обрести пусть узкие, но реальные «коридоры» между этими тремя автономиями.

Что же касается Карачая и Балкарии, то здесь проблем меньше, так как они и сейчас непосредственно соприкасаются.

Главное – не взывать к «историческим границам» средневековой давности. Это тупик. А политика – искусство возможного, и всё зависит от умения находить компромиссы.

– Реален ли этот проект? Какие препятствия Вы видите на его пути?

– Реален, но, видимо, в среднесрочной перспективе. Карачаево-балкарская интеллектуальная элита сейчас во многом «совковая», а потому ее трудно назвать «национально мыслящей». Придет новое поколение, «без комплексов», способное воспринимать мир непосредственно, без догм, – оно и поднимет вопрос.

Основное препятствие – именно ментальность нашего поколения, в котором неоправданно много тех, чья жизнь сведена к дистанции между холодильником и унитазом.

Выгода элементарная: справедливо, когда каждый обретает свой угол. Если у карачаевцев и черкесов будет своя автономная государственность (а она ведь была!), то во внутренних проблемах они не будут искать, подозревать друг друга, а выявят собственных виновников. Начнут самоочищаться.

Беседовал Авраам ШМУЛЕВИЧ,

Агентство политических новостей