Станислав Микульский: Сегодня польский плод – кислый
Польские телезрители, особенно те, кто юн и молод, празднуют нерядовую победу. Их совместная, ярая борьба не оказалась тщетной. На голубых экранах вновь появятся культовые сериалы: "Четыре танкиста и собака" и "Ставка больше, чем жизнь". Залог тому – вердикт Наблюдательного совета Польского общественного телевидения ("Телевизия Польска" – ТП), которое решило отравить в отставку председателя канала Бронислава Вильдштейна, пришедшего в мае прошлого года на государственное телевидение в качестве одного из преданных соратников братьев Качиньских (Леха-президента и Ярослава-премьера). На своем посту он заслужил всеобщую «известность» борьбой с телесериалами, снятыми в Польше в период социализма. В особую немилость Вильдштейна попали самые известные сериалы о четырех танкистах и о польском разведчике капитане Клоссе. Первый сериал председатель ТП просто запретил передавать в эфир, заявив, что это может быть сделано "только через его труп". Второй сериал – "Ставка больше, чем жизнь" намеревался переснять в пародию, главный герой которой – нелепый капитан Клоппс постоянно попадает в самые дурацкие ситуации. Покидая свой пост, Вильдштейн не скрывал сожаления, что ему не удалось реализовать задуманное.
Отчего раздосадована «Армия Крайова» Напомним: последний показ по государственному телевидению в августе прошлого года "Четырех танкистов и собаки" вызвал небывалый ажиотаж. Молодое поколение, кому не были знакомы его герои – экипаж танка "Руды 102" с собакой Шариком, наглядно убедилось, что 21-серийный фильм, созданный режиссером Конрадом Наленцким по сценарию писателя Януша Пшимановского, не зря был признан самым лучшим телесериалом, когда-либо снятым в Польше. В нем присутствовали интересные подробности фронтовой жизни, искрометный юмор и невероятные приключения, да такие, что не оторвешься. Его показ в утренние часы привел к срыву занятий во многих школах. Учителя забили тревогу, попросив руководство телевидения перенести демонстрацию фильма на более поздние часы, когда дети вернутся из школы. Это пожелание было учтено. Однако неподдельный интерес юных зрителей показался вредным для Краковской организации ветеранов и партизан (в основном «Армии Крайовой»), по мнению которой сериал "лживо преподает недавнюю историю" и является "продуктом коммунистической пропаганды, созданным на потребу СССР". "Скандал состоит в том, – пояснил пресс-секретарь правления этой организации Ежи Буковский, – что не показан трагизм войны, в фильме она – как приключение. Польское государственное телевидение принижает роль гитлеровской очень сильной армии, постоянно мусоля лживую версию событий второй мировой войны, которую достали из-под хвоста пса Шарика. И вся эта польско-советская дружба – тоже скандал и сплошная пропаганда. Но ведь всё это смотрит молодежь". Впрочем, досаду "Армии Крайовой" можно понять. Ее бойцы сражались с немецкими захватчиками на территории Польши и подчинялись польскому правительству в Лондоне, тогда как вторая армия, ставшая Войском Польским, шла освобождать страну с востока – вместе с Советской Армией. Как тут не возмущаться ветеранам "Армии Крайовой", ведь культовый сериал не о них. Не секрет, прошлая жизнь многим не нравится, но отменить ее нельзя, в данном случае она касалась миллионов поляков, освобождавших вместе с четырьмя танкистами свою отчизну с востока. Автор этих срок неоднократно встречался со скончавшимся в 1988 году военным писателем, депутатом сейма полковником Янушом Пшимановским, который, убежден, мог бы доходчиво объяснить, кому и зачем мешают сегодня четыре танкиста. Когда началась война, Януш – студент исторического факультета Варшавского университета – ушел на фронт добровольцем. После поражения Польши в 1939 году перебрался на территорию СССР. Жил и работал в Сибири разнорабочим. Как и генерал Войцех Ярузельский. В 1943 году вместе с ним ушел добровольцем в формирующееся Войско Польское. С берегов Оки освобождал и Россию, и Польшу, и Европу. При освобождении Польши пали более 600 тысяч советских солдат и офицеров, а имена известны на сегодняшний день лишь 76 тысяч. Воинов, случалось, хоронили без документов. А как без них установишь имя? Но полковник Пшимановский не отступал, привлекая в помощь Красный Крест, следопытов, органы власти, которые, к слову, как на польской, так и советской стороне старались, впрочем, ссылаться на повседневную, более важную занятость. Но книга "Память", к счастью, все-таки вышла в обеих странах, снискав ее автору достойное уважение.
Польская звезда Между тем за Бугом есть и светлая весть. Еще одна ладонь прибавилась на аллее польских звезд в Мендзыстрое. Ее отпечаток оставил Станислав Микульский, признанный лучшим актером в истории польского кино. Представлять пана Станислава, пожалуй, не стоит: сыгранный им разведчик капитан Ганс Клосс был кумиром российских, белорусских, вообще советских девушек. Приключенческий сериал «Ставка больше, чем жизнь», съемки которого начались 40 лет назад, по сей день самый популярный в бывших соцстранах. Не зря же к первоначально запланированным 6 сериям вскоре пришлось дополнять еще 12. Только на польском телевидении он демонстрировался около 30 раз. Грех жаловаться на забвение капитану Клоссу и в России, и в Белоруссии, где, без преувеличения, очень полюбился отважный разведчик. И все-таки каждый раз, готовясь к беседе со Станиславом Микульским, я испытывал некий дискомфорт. И не только потому, что капитан Клосс не любит давать интервью, частенько, говоря языком разведчиков, «шифруется». Время, да и сегодняшняя Польша, не секрет, сделали ставку на других героев. Заметьте, стоило Варшаве прогнуться, стать членом НАТО, как первому космонавту Польши – генералу Гермашевскому напомнили, причем весьма нелюбезно: пора, мол, и на пенсию (спасибо, что все же позволили совершить прощальный полет на истребителе). По логике всё вроде бы верно: ну, в самом деле, не конфуз ли то, что в натовском лагере, в который вошла Польша, будет служить Герой Советского Союза, коим является Гермашевский? Да что космонавт!? Замахнулись даже на капитана Клосса: герой Микульского, дескать, был востребован только логикой социалистического развития. – Если бы ты знал, чего я только не наслушался и не начитался, – признается пан Станислав. – Микульский, мол, брал только своей фактурностью, внешностью. Не случайно им не интересовалось серьезное кино «польской школы». А о том, что Анджей Вайда пригласил меня сниматься в знаменитом «Канале», разумеется, умалчивается. Хотя тот фильм, между прочим, получил в 1958 году специальную премию на Каннском фестивале. Впрочем, всё ныне происходящее стараюсь воспринимать философски: иные времена – иные ценности. – Пан Станислав, как вам живется сегодня? – Встаю: вижу солнце, чувствую, что ничего не болит, – вот тебе и огромная радость. Я без штатной работы, на вольных хлебах, что сегодня, как говорят, очень модно. Разумеется, есть и «но». После вступления Польши в Евросоюз здорово повысились цены. Килограмм ветчины стоит уже 12 евро. Раньше на эти деньги можно было купить 5 килограммов хорошего мяса. Впрочем, я не строил иллюзий. Понимаю, что причаливание к лону свободы и рынка обернется подгонкой цен к единому евросоюзовскому стандарту. В общем, денег, как у всех и как везде, конечно, не хватает. На пенсию не проживешь, поэтому подрабатываю то на радио, то на телевидении. Раньше актер, вышедший на пенсию, мог несколько раз выступить в своем театре. Сейчас число театров, да и театральных трупп, сократилось, а размеры госдотаций уменьшились в 4 раза. Перестал существовать и мой родной Национальный театр, поскольку здание сгорело, средств на его восстановление не нашлось, а труппу распустили. Ведь что на первом месте при капитализме? Деньги и то, что буквально все подсчитывается, причем в таких калькуляциях наименее важным оказывается в конечном счете человек. – В ваших словах чувствуется ностальгия по прошлому. – Я не сторонник того, что до 1989 года все было плохо, а сегодня, напротив, все хорошо. На мой взгляд, из прошлого надо отбрасывать плохое, но одновременно следует ценить хорошее. В первую очередь то, что у людей была работа (сейчас безработица в Польше самая высокая в странах Евросоюза). Слов нет, до 1989 года далеко не все ездили на автомобилях, но на сносную жизнь хватало всем. Было терпимо, скромно, но все же было. А главное – не было такой преступности. По вечерам и даже ночью не страшно было возвращаться домой. – То есть к нынешней ситуации приложили руку и система, и сам человек. – У нас не зря говорят: плохого костел не исправит, а хорошего дьявол не испортит. Один человек, попав в беду, ведет себя достойно, другой идет воровать. А в этом повинна и система, не предоставляющая всем возможность лично заработать. Она создала такие условия, что один имеет все, другой – ничего. Раньше такой полярности не было. Не знаю, возможно, со временем общество воспримет нынешние реалии: всякий плод должен созреть. Но пока он кислый. – Не уговаривали ли вас, имея в виду ваш имидж и позицию, заняться политической деятельностью? – К такой деятельности я не стремился. Но не скрываю, что имел и имею собственные взгляды. Их можно назвать или левыми, или независимыми. – То есть ваше поведение было не случайным после введения военного положения 13 декабря 1981 года. – Даже трудно поверить, что с той поры прошло более четверти века. Так вот, тогда многие актеры отказались выступать по радио и на телевидении. Я не поддержал своих коллег, считая, что надо заниматься не политикой, а своими прямыми обязанностями. Коллеги расценили это как предательство. А через два года, когда увидели, что являет собой «Солидарность», многие сказали мне: «Извини». – Говорят, вам досталось и за поддержку генерала Ярузельского? – Я ценил и ценю генерала. Он спас Польшу от братоубийственной войны. Не будь введено военное положение, события в стране могли бы быть более страшными, чем в Венгрии в 1956 году. В этой связи не понимаю тех, кто сейчас судами донимает Ярузельского, которому за восемьдесят лет. Уж кто-кто, а он заслужил покой. – Снимают ли вас сегодня? – Редко, так как молодые режиссеры отдают предпочтение молодым актерам, что, пожалуй, естественно. Коммерческие съемки мне не нравятся, жду серьезных предложений. – И от российских и белорусских режиссеров? – Разумеется. До сих пор помню детали съемок «Европейской истории», где был занят вместе с Вячеславом Тихоновым, Беатой Тышкевич. Спасибо россиянам – недавно они задействовали меня в сериале «Диверсант». Роль была рядовой, но я и этому был рад. Я с удовольствием вспоминаю свою работу в Москве, где в 1988–1990 годы руководил Центром информации и культуры, популяризируя наше кино, театр и музыку. Неоднократно бывал в Белоруссии, объехал Сибирь, центр, другие регионы России. В 1990 году отозвали в Варшаву: в Польше начались изменения, к власти пришли правые. Дома меня начали обвинять в том, что я работал на советскую разведку. Перед трансляцией каждой серии «Ставки», как правило, выступал критик, который вовсю разоблачал «польского Штирлица», равно как и сюжетные неточности. – Как обстоят сегодня дела со «Ставкой больше, чем жизнь»? Я в курсе того, что и над этим сериалом, и над «Четырьмя танкистами и собакой» завис Дамоклов меч. – Да, в Кракове было выдвинуто требование (за инициативой снизу дело, разумеется, не стало) запретить их показ по телевидению. Ветераны «Армии Крайовой» указали, что «Ставку больше, чем жизнь» надо переделать. А для этого необходимо переснять ряд сцен. Я ответил отказом, мотивировав его тем, что актер, которому уже за 70, не может играть 35-летнего офицера-разведчика: он годится капитану Клоссу в деды. Мои объяснения приняли вроде бы в расчет, хотя от идеи пересъемки ряда сцен, пожалуй, не отказались. Тем временем поступило и разумное предложение: снять фильм о том, что произошло с героями «Ставки больше, чем жизнь» спустя 20 лет после войны. Тут я готов был поучаствовать. Прочитал даже сценарий "Со мной это не пройдет". Согласно ему, капитан Клосс, живущий на пенсии в Германии, включился, имея ряд документов, в поиски сокровищ рейха. Причем начал сотрудничать даже с Бруннером, с которым в "Ставке" был во враждебных отношениях. В общем, замысел был интересный, но все дело уперлось в спонсора, который мог бы вложить в производство фильма солидные деньги. Убежден: они с лихвой окупились бы. Но, увы, дело застопорилось. – Знаю, вы не любите говорить о своей личной жизни. И все-таки... – Сразу должен заявить: у меня никогда не было, как это утверждали досужие языки, 8 жен. Супруга даже не обращала внимания на эти сплетни. У нас есть сын, а также внук и внучка. Не переношу участия в тусовках, то есть в многочисленных и зачастую малополезных встречах, конференциях, фестивалях и т.д. Стараюсь почаще вырываться на дачу. Она у нас в чудесных местах – на Мазурах, что в 240 километрах от Варшавы. Там небольшой участок и дом со всеми удобствами. – Что вы хотели бы пожелать нашим читателям, которые высоко ценят ваше актерское мастерство? – Жив-здоров, чего желаю всем без исключения. Кланяюсь тем, кто обо мне помнит. Родителей прошу: если ваши дети прогуляют уроки ради сериалов, о которых мы говорили, не наказывайте их строго. Они должны знать правду о роли Красной Армии и Войска Польского в разгроме гитлеровского фашизма. Дезинформации относительно Второй мировой войны сегодня хоть отбавляй. Ведь немало тех, кто желал бы оправдать свои нынешние неудачи передергиванием, искажением истории.
Анатолий Петрович Шаповалов, журналист-международник, лауреат премии Воровского в области международной журналистики
|