Апостол свободы без бархата

В Чехии впервые не парламент, а народ избрал президента страны. Правда, не с первого, а со второго захода. Чехи предпочли доверить пост главы государства Милошу Земану, в прошлом журналисту, а потом – умному, искусному политику, в 1998–2002 годах он был премьер-министром. Соперник – Карел Шварценберг потерпел поражение. Быть может, и потому, что он был близок к экс-президенту Вацлаву Гавелу, тому самому, который вытащил князя, герцога, графа, проживавшего за границей, на свет божий, поручив ему руководство президентской канцелярией. Рыбак, как говорится, видит рыбака издалека.

На берегах Влтавы в конце прошлого года своеобразно отметили первую годовщину со дня кончины экс-президента Вацлава Гавела, правившего сначала Чехословакией, а потом Чехией с 1989 по 2003 год. Были, естественно, и возложение цветов, и публикации, славящие отца «бархатной» революции, чье послание «Правда и любовь должны победить ложь и ненависть» тронуло, помнится, не только чехов и словаков. Еще бы –  драматург, диссидент, защитник гражданских свобод Гавел, взойдя на Олимп власти, клялся руководствоваться только правдой, отвагой, скромностью, человечностью.

Однако на поверку оказалось всё не так. На прилавках появилась книга «Смерть бархата». Ее автор – Петр Гайек, бывший пресс-секретарь главы государства Вацлава Клауса, а сегодня – заместитель руководителя президентской канцелярии, курирующий вопросы культуры.

«Гавел, – говорится в книге, – был теоретиком-моралистом, однако на практике – человеком, лишенным морали и совести. Не исключено, что он был связан с сатанинскими силами. В сущности, являлся инструментом лжи и ненависти, действующим сознательно или неосознанно, но, во всяком случае, активно. Его миссия закончилась успешно. Но, несмотря на это, он проиграл. Апостол свободы и демократии в действительности открыто двигался в сторону фашистского мира корпораций».

Книга, чей автор выполняет официальные функции в президентской канцелярии, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Печать, в частности газета «Лидовы новины» напомнила о радикальных, антиевросоюзных высказываниях Гайека, о том, что он называл Лиссабонский договор – конституцией нового сковывания народов Европы.

В создавшуюся ситуацию пришлось вмешаться президенту Вацлаву Клаусу (его срок полномочий истекает 7 марта). В интервью порталу ParlamentniListy глава государства, в частности, заявил: «Книга Гайека почти обязательна для чтения. Она прекрасно написана. Это – безжалостная политологическая и социологическая критика современного мира, а также его главных протагонистов. Я, в сущности, согласен с авторской критикой исторической роли Гавела, хотя и не со всеми использованными в данном контексте экспрессивными и преувеличенными высказываниями».

А тем временем в городах и селениях страны прошла акция «Подверните штанину, как Гавел». Ее смысл заключался в следующем: 29 декабря 1989 года, когда Гавела избрали президентом, он публично выступил в коротких брюках. «Я слишком сильно подтянул их наверх», – отшучивался глава государства, однако этот казус запомнился чехам и словакам надолго. Его решили реанимировать с помощью чисто чешского, слегка сатиричного жеста, не требующего больших усилий. Акция была призвана напомнить, по словам газеты Dziennik Opinii, о гавеловском шарме и остроумии.

Во всем многообразии показал экс-президента и фильм «Гражданин Гавел». Создатели ленты наблюдали за политиком 13 лет, и он предстает то неловким, то смешным, то потерянным, то остроумным, – словом, таким, как уверяют кинематографисты, каким должен быть чех. Запоминаются кадры: Гавел бегает по дворцу с сигаретой, не знает, как лучше встретить Буша-старшего прибывшего в Прагу с визитом. Бывший лаборант, помощник на пивоваренном заводе, технический работник театра, а потом политический узник Гавел постоянно учился, как властвовать. Вместе с тем особо подчеркивается, что отец надел на голову Гавела, когда он еще не ходил, корону из цветов, как бы предвидя будущую судьбу сына, который в 1978 году написал эссе «Сила бессильных». Однако Гавел показал в 1996 году, по словам газеты «Лидовы новины», и обратное – «Слабость сильных». Он фактически не справился с управлением государством.

«Всё указывает на то, – написала газета «Млада фронта днес», поместившая рецензию на премьеру фильма, – что чехи имеют новую комедию».

Автору этих строк, прибывшему на работу в Прагу в качестве корреспондента ТАСС в канун «бархатной» революции, пришлось вдоволь тоже насмотреться на неординарное поведение Гавела. Что поделаешь, разводили руками знакомые пражане, ведь президент – человек богемы. Но вскоре оказалось, что он и человек с четко заданными целями. Чехословакия первой из бывших социалистических стран приняла закон о люстрации, в соответствии с которым тех, кто работал в органах власти, силовых структурах при прежнем, коммунистическом режиме, лишали работы. Вопрос: на что же они будут содержать свои семьи? – даже не обсуждался. Видел страдания знакомых чехов и словаков, на себе ощутивших, что у «бархатной» революции ежовые рукавицы. Затем последовал закон о реституции (возвращении недвижимости бывшим собственникам, в том числе и знаменитого в Праге кинотеатра «Люцерна», некогда принадлежавшего отцу Гавела).

Ну и, разумеется, особенно запомнилось глумление над танком Т-34, который в мае 1945 года первым ворвался в оккупированную гитлеровцами Прагу. Экипаж погиб, и Чехословакия, чтобы увековечить память об освободителях, поставила танк на пьедестал на одной из столичных площадей. К мемориалу всегда несли цветы, но после победы «бархатной» революции началась какая-то кутерьма. Танк перекрасили в розовый цвет, потом, в результате робкого вмешательства Посольства СССР, снова в зеленый. Через ночь танк вновь порозовел. С него сорвали башню и бросили ее в клумбу. Всё это происходило, напомним, при драматурге-гуманисте Гавеле, обожавшем театр, декорации и легкую сатиру.

Вместе с группой иностранных журналистов мне довелось побывать в рабочем кабинете Гавела, что в Пражском граде. Поразила, как сейчас говорят, инсталляция. Огромный кабинет – как театральная сцена. У камина, выкрашенного в яркие цвета, молоденькая секретарша в неприличной мини-юбке, вся раскрашенная. На стенах – картины, карты, в том числе и подаренная Бушем-старшим. «На ней, – пояснял Гавел, – все часовые пояса, движущаяся с востока на запад ночь. Смотрю и вижу, когда начинается, например, в Москве вечер. А в подзорную трубу, что на окне, рассматриваю Прагу». Предложил гостям даже посидеть в своем кресле. «Я как сяду, – пошутил польский коллега, – так и не встану». «А я не думал, что стану президентом», – признался Гавел.

Не думал, а стал, при этом никогда не отличаясь дружелюбным отношением ни к Советскому Союзу, ни к России. Врезалось в память совершенно бестактное высказывание Гавела: «Лучше больной Советский Союз, чем здоровая Россия». В своей последней публикации в российских СМИ он, в частности, писал: «В России не может быть и речи о демократии…».

Видно, не случайно первые лица России проигнорировали смерть экс-президента Чехии, что крайне возмутило сопредседателя Хельсинской комиссии конгресса США Криса Смита. Более того, он подверг критике Москву. Ответ Москвы звучал так: «Не вашингтонский обком, а каждая суверенная страна сама определяет свою внешнюю политику, в том числе и в протокольных вопросах».

С течением времени и к Гавелу, и к «бархатной» революции возникает уйма вопросов. В декабре 1989 года на Вацлавской площади свершалось, кажется, какое-то театрально-политическое представление (теперь-то ясно, что «цветные» революции зарождались и оттачивались не спонтанно, а давным-давно). Туда пришли сначала 10 тысяч пражан с ключами в руках от собственных квартир. На второй день – 50 тысяч, на третий – 100 тысяч. Главная площадь страны оглашалась звоном ключей, что, по замыслу революционеров, должно было означать: ваше (коммунистов) время  ушло. И коммунисты ушли, не оказав никакого сопротивления. А зачем? Ведь руководство компартии Чехословакии наверняка знало, что на Мальте, где встречались Горбачёв и Буш, было совершено предательство. Старший брат, точнее, генсек Горбачёв сдал, бросил на произвол судьбы соцстраны. Хотя даже сама природа, казалось, противилась этому. Разыгравшаяся буря не позволяла состыковаться советскому и американскому кораблям. Сделку пришлось заключать на грешной земле. Так что в декабре 1989 компартия Чехословакии дрогнула не перед Гавелом, а перед обстоятельствами, указывающими на то, что сценарий «бархатной» революции был написан в Вашингтоне. Как, впрочем, и горбачёвско-яковлевской перестройки, о чем недавно признался в своей книге Дж. Мэтлок («Смерть империи. Взгляды американского посла на распад Советского Союза»).

То, что сделал Петр Гайек, пожалуй, трудно переоценить. Он снимает бархат с апостола свободы, лидера «гуманного» мира Гавела, представляя его истинное лицо. А сколько их, неразвенчанных гавелов, засиделось на пьедесталах, куда их водрузили с миссией выполнять чужие планы и цели...

Кстати, было бы ошибкой считать, что при Гавеле страна занималась только перекраской Т-34 да ходила на его постановку, к слову – посредственную, «Аудиенции» (ее герои всё время пьют пиво и бегают в туалет, а в промежутках между этим ведут разговоры о свободе и демократии). Нет, страна умело переходила от плановой к рыночной экономике, без шоковой, как в Польше и России, терапии: цены росли, но умеренно, полки в магазинах не пустели и никто не отбирал у населения его накоплений.

Мудрый народ, чехи и словаки, не стали отдавать полную власть президенту, наделив его представительскими полномочиями. А повседневными рутинными делами занимались экономист высшей пробы премьер-министр Вацлав Клаус и умудренный жизненным опытом председатель Федерального собрания Александр Дубчек, тот самый, что в 1968 году стоял во главе «пражской весны», которую, как он отмечал в интервью автору этих строк, считал преждевременной. Именно эти политики и были противовесом президенту-драматургу Гавелу.

Анатолий Петрович ШАПОВАЛОВ,

журналист-международник