Польша... Точку ставить рано

На улицах Варшавы, в том числе и за оградой российского посольства, отполыхали файеры и петарды. Польша принесла официальные извинения за произошедшие 11 ноября, в 95-ю годовщину обретения Польшей независимости, беспорядки у здания российского дипкорпуса в Варшаве. Но мэрия столицы и организаторы «независимого марша» отказались возмещать ущерб, оцениваемый посольством РФ в 11 тысяч долларов. Европа и Россия отреагировали на произошедшее мгновенно, но в большинстве своем информационно-таблоидно – без анализа, почему это как-то вдруг и враз вздыбились наши соседи (в первую очередь молодежь) и что теперь ожидать от них.

Надо откровенно признать: нас ждут новые огорчения. Точку на том, что случилось в Польше, ставить преждевременно, да и нелогично. Многоточие тут самый раз. Почему?

Вопрос – не риторический, в том числе и по причине того, что 19 декабря Варшаву посетит министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. По заявлениям оппозиции, одним из главных вопросов переговоров должен стать возврат Россией Польше останков Ту-154, разбившегося под Смоленском 10 апреля 2010 года (тогда, напомним, погибли президент Лех Качиньский и более 90 человек политической и военной элиты страны). В свою очередь министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский обратился с просьбой к руководству оппозиционной партии "Закон и справедливость" не шантажировать гостя лайнером Ту-154.

Беспорядки в очередной раз показали, что Польша – по-прежнему расколотая страна, где налицо внутриполитическая нестабильность. Согласно социологическим опросам, оппозиционная партия «Закон и справедливость» догоняет и даже опережает по рейтингу правящую «Гражданскую платформу». Премьер Дональд Туск заменил семь министров, но ситуация вновь осложнилась громким коррупционным скандалом, в котором замешаны МИД, МВД, другие ведомства страны. Маршал сейма Ева Копач пыталась заблокировать решительное требование депутатов создать специальную комиссию для расследования коррупционных дел. Туск счел необходимым держать дистанцию и паузу. Его действия, по мнению наблюдателей, хаотичные. Две трети опрошенных респондентов считают, что нынешняя ситуация в стране развивается в плохом направлении.

На всё это накладывается «Смоленская Польша». Неизвестно, кто придумал это определение, постоянно напоминающее о авиакатастрофе под Смоленском.

«Смоленская Польша», по мнению авторитетного еженедельника «Политика», не сезонное явление. Скоро исполнится четыре года со дня трагедии, но, судя по накалу страстей, это только начало спирали веками сжимающейся пружины. Смоленская трагедия – глубокая, она не на одно, а на несколько поколений. Сейчас она укореняется, крепнет, разрастается. Разум подсказывает: с нею надо учиться жить.

При этом соседям (а их нередко обвиняют во всех польских бедах) стоило бы обратить внимание на следующие нюансы. В течение последних двух с лишним веков поляки определяли самих себя с помощью конфликтов, но не с захватчиками, оккупантами, а конфликтов в границах собственного сообщества. Действовал, да и продолжает действовать, старый ритуал раздела поляков на два рассорившихся народа. «…вас пес» – это слова из четвертой строфы знаменитой песни «Первая бригада», с которой легионеры шли сражаться за независимость страны. И что любопытно: адресованы они были не захватчикам, не оккупантам, а самим полякам, к сердцам которых, как говорилось в песне, трудно было достучаться. Счастливая Польша – это, по убеждению патриотов, не Польша. Ведь позади и впереди туманные полосы несчастий, которые приносят в Польшу сами же поляки. Даже знаменитые поэты Мицкевич, Сенкевич, Гомбрович, Милош, вместо того чтобы создавать новые формы патриотизма, укрепляли старые, те, что достались в наследство.

Трагедия под Смоленском вписывается в классификацию польской ментальности и культуры, которая характеризуется романтическим кодом, склонностью к бунтам, несогласию с теми соотечественниками, которые проявляют осторожность, прямо или косвенно пособничая польским недругам. Всё это, впрочем, естественно для польской истории, в которой как бы сражаются, чтобы удержаться на нашей грешной земле, не один, а два народа. Говорят, что это атавизм народа, который долго был лишен доступа к политике, народа, который вместо государства имел только символы и слова и поэтому постоянно находится в состоянии спора. Стоит только вслушаться в песни, стихотворения, призывы «романтиков», молитвы, а сегодня – в грозные слова воинствующих католиков, ксендза Рыдзыка (радио «Мария»), лозунги молодых националистов, тех, кто недавно поджигал российское посольство.

Лидер оппозиционной партии «Закон и справедливость» Ярослав Качиньский сознательно разбудил старые духи, одев их в новые одежды. Иначе ведь и не рассудишь его высказывания вроде: «Польша в действительности не является независимой страной», «мы еще покажем свою силу»… И надо сказать, он попал в некую потребность польского коллективного сознания. Это, в сущности, продолжение стратегии «Закона и справедливости», которая призвана укреплять убеждение, что поляков – как личность, так и весь народ – притесняют. Как во времена неволи. Иными словами, народ сегодня находится в том же самом месте и положении – без свободы и независимости.

«Такая аналогия, – указывает авторитетный еженедельник «Политика», – кричащее злоупотребление, узурпация. А вытекает из нее следующее: премьер Дональд Туск и президент Бронислав Коморовский – захватчики, оккупанты или коллаборационисты. Если они таковыми и не являются, то всё равно преднамеренно действуют вместе с врагами Польши. Но ведь с врагами надо бороться. Когда-то они были непосредственно видимыми, сегодня их следует находить и демаскировать. С помощью таких методов Ярославу Качиньскому удается мобилизовать повстанческо-патриотический лагерь и «нацеливать его на выполнение великих задач».

Иначе говоря, разыгрывается романтический сценарий, в котором Смоленской Польше принадлежит принципиальная роль, равно как и самому Ярославу Качиньскому. Еще бы! Ярослав, брат-близнец, принял после смерти Леха его политическое наследство с целью добиться справедливости. И он, к слову, весьма деятелен. Большинство семей жертв авиакатастрофы чтили память погибших молча, смирившись с тем, что это была авиакатастрофа, хотя часть причин ее и остается невыясненной. Но как только пан Ярослав стал «трясти» смоленскую березу, за которую зацепился президентский лайнер Ту-154, многие начали активно нападать на правительство Туска. Так действует политический адреналин, так вводится в политику чуждый ген, который придает одним полякам статус борца за справедливость и не допускает нормального в демократии поиска какого-то согласия или, по меньшей мере, перемирия. Другая сторона народа трактуется при этом как предательская.

Вот и получается: нет общего стола для переговоров, зато есть улица и высказывания Ярослава Качиньского, а также всех тех, кто дополняет и развивает его слова.

Бог, гонор, отчизна – святые понятия для поляков. Наших соседей нередко считают слишком гордыми, высокомерными, заносчивыми. А ведь им также свойственны, и быть может больше, чем иным народам, самокритичность, безжалостность к себе. Эти качества таятся не только внутри, но и высказываются публично. Достаточно вспомнить книгу «Семь польских грехов», другие публикации, позволяющие понять (если действительно хочется понять) улочки и закоулочки польской души.

«Беспокойство, хлопоты, – считает известный публицист и издатель Роберт Красовский, – сидят в нас самих, в нашей сильно ощутимой необходимости выносить однозначный вердикт: либо решительного осуждения, либо полной поддержки. Источник наших ожиданий – это изрядно запутанная логика польского патриотизма. Всё началось в конце XVIII века. Потеря независимости тогда сильно и надолго разделила поляков. Одни хотели защищать Польшу саблей, другие – работой. Одни бунтовали, другие были коллаборационистами. Каждая разница мнений признавалась фундаментальной, а это оборачивалось тем, что температура в польских дискуссиях достигала уровня, который взял сегодня на вооружение Ярослав Качиньский».

Реалисты – романтики, патриоты – космополиты, сарматы (приверженцы старины) – модернизаторы.... И то были не какие-то эксцессы. То была, по мнению Красовского, норма, причем не только в политике. Обе стороны, то есть два рассорившихся народа, верили, что ведут спор о национальном существовании. Однако то был спор не о существовании польскости (польского национального характера), а только об экспрессивности польскости. Робкие голоса, призывающие к историческому примирению, с негодованием отвергались. Идея национального согласия признавалась над Вислой не как акт патриотизма, а как измена. Последующие поколения подтверждали, что гражданская война (к счастью, риторическая) – это естественное состояние польскости. Одни народы, например англичане, идут к своим целям простой дорогой. Поляки же движутся зигзагами. Польский разум, как при слаломе, отталкивается от стены к стене, от одной чрезмерности к другой. Раньше так вели себя французы, сегодня такой путь выбирают американцы. То же самое происходило в польской литературе, историографии, публицистике.

Польский патриотизм выявляется в процессе селекции. Ее критерии не были изощренными. Одна сторона считала, что настоящий поляк любит Польшу сильнее, другая – мудрее. Авиакатастрофа 10 апреля 2010 года мгновенно реанимировала различие в поляках. Одни увидели в ней большое политическое событие, другие – такую же человеческую трагедию. Те, кто имеет монополию на патриотизм, заговорили о покушении, заговоре, измене, преступном несоблюдении правил полета, старясь перекричать тех, кто руководствуется разумом. Трагедия под Смоленском разрушила какие-либо надежды на строительство интегрального демократического сообщества, основанного на принятии к сведению различных мнений.

При этом обеим сторонам, как и прежде, не удается добраться до сущности польских проблем, ибо их спор слишком схематичен. В то же время поляки имели и имеют конкретные проблемы – политико-общественные, военные, экономические, геополитические. Для их решения требовались и требуются более точные инструменты, чем разогревание или охлаждение националистических эмоций.

«Смоленская Польша», которая, не секрет, очарованием не грешит, – только почва, из которой произрастает очередная разновидность романтической польскости. Сутью того, что сегодня происходит, является создание противовеса Польше прагматичной, то есть Польше Туска и Комаровского.

У «Смоленской Польши» огромный потенциал. Это прежде всего молодые люди, которые любят дозревать посредством тотального бунта. Тем временем другая сторона не дает шансов для этого. Прагматическая Польша – это поколение зрелых людей. Оно занято практической стороной национальной жизни, следит за тем, чтобы не слишком были сильны национальные устремления, видя в них гибель страны. Оно говорит разумной прозой, имеет большую правоту, но меньше привлекательности. Прагматики не в состоянии обещать приключения для молодежи. Их сегодняшние козыри работают на завтрашнюю слабость. Со временем у молодых будет больше и силы, и мысли.

Не исключено, ситуация может развиваться и по другому варианту. Но вот незадача: оба польских полюса не могут существовать друг без друга. «Смоленская Польша» необходима не только непокорным полякам. Другая сторона тоже оживилась. Она снова имеет врага, снова чувствует себя необходимой и мудрой.

Романтическая Польша, чьи плюсы и минусы хорошо известны полякам, сегодня рядом с Ярославом Качиньским, но она бросит его, как только он ослабнет, – немедленно и без зазрения совести. Для патриотической впечатлительности важны не личности, не партии, не программы, а только знамена. Качиньский – не творец, не лидер романтической Польши. Он только ее представитель и… заложник.

Полякам, как считает Роберт Красовский, трудно полюбить свой народ. Как обычно над Вислой, взрыв патриотических эмоций приводит к тому, что одна половина народа становится для другой отвратительной. Но что еще интересно: обе стороны хотят, чтобы бытие поляком не давало поводов для стыда. Проблема, однако, в том, что логика польского патриотизма никогда не приносила полякам такого комфорта.

Кстати, глава парламентской комиссии по расследованию причин авиакатастрофы под Смоленском Антони Мачеревич, которого недавно избрали заместителем партии «Закон и справедливость», заявил: «Если мы придем к власти, то создадим новую следственную комиссию, так как доклад правительства Туска был ложным, неверным. Мы проведем собственные исследования, если, конечно, получим останки Ту-154. Но для того, чтобы что-то получить, надо действовать. Пока таких действий нет: премьер Туск соглашается на всё… (надо полагать на всё, что выдвигают россияне. – А.Ш.)».

Анатолий Петрович ШАПОВАЛОВ,

журналист-международник