Каменистое дно Китая

В зале, украшенном красными знаменами, сияющей красной звездой и гигантским серпом и молотом, в марте нынешнего года в Китае прозвучал заключительный аккорд передачи власти на следующие десять лет. Высший законодательный орган – Всекитайское собрание народных представителей утвердило государственные посты. Согласно решениям XVIII съезда КПК, который проходил с 8 ноября по 15 ноября 2012 года в Пекине, генсек, 59-летний Си Цзиньпин, сын героя гражданской войны и соратника Мао Цзэдуна, стал председателем КНР. Известно и второе лицо в государственной иерархии – председатель Госсовета, это Ли Кэцян, бывший вице-премьер.

Напомним: до самого последнего дня работы съезда, который оказался самым нервным за последние годы, лидеры второй державы мира боролись за власть, хотя и менее публично, чем, скажем, в США, но зато гораздо более жестко. И всё же китайским коммунистам удалось второй раз после победы революции в 1949 году передать власть без потрясений, в плановом порядке.

Генсек Ху Цзиньтао проиграл: большинство в новом 25-местном политбюро получили выдвиженцы его предшественника Цзян Цзэминя, опирающегося на потомков бывших лидеров КНР и выходцев из Шанхайского горкома партии. Большинство их и в составе постоянных членов политбюро, число которых уменьшено с девяти до семи. Из семи человек пять – сподвижники Цзян Цзэминя, остальные – сторонники Ху Цзиньтао, те, кто работал с ним в комсомоле и преуспел в бизнесе.

Не исключено, что борьба в рядах пятого поколения лидеров Китая продолжится. Тем более что оставлен серьезный задел. Человек номер один КНР – Си Цзиньпин – эталон спартанского образа жизни: живет в служебной квартире, пользуется служебным автомобилем, не заботится об удобствах, комфорте. Казалось бы, придраться не к чему. Но в июне прошлого года английское агентство Bloomberg, несмотря на то что его сайты блокировались китайской цензурой, все-таки сообщило о результатах расследования активов (это акции, участие в компаниях по разработке редких металлов, на бирже), касающихся семьи Си Цзиньпина. Они оцениваются в два миллиарда долларов. Старшая сестра Си обладает 376 миллионами долларов. Но это не мешало Си Цзиньпину призывать к борьбе с коррупцией. «Обращайте внимание, – говорил он на одном из совещаний, – на жен, детей, приятелей, обслуживающий персонал. Присягните, что не будете использовать власть в своих корыстных целях».

А согласно данным газеты «Нью-Йорк таймс», активы семьи теперь уже бывшего премьера Вэнь Цзябао достигают 2,7 миллиарда долларов.

Ясное дело, что влиятельные недруги лидеров КНР будут использовать этот компромат, особенно в контексте того, что на съезде партии подчеркивалось: «Коррупция и растущая пропасть между верхами и низами подрывают руководящую роль компартии».

И всё же кадровые перестановки, хотя они и чрезвычайно важны, не самое главное. Изменениям должно подвергнуться не только руководство, но и весь Китай, ибо нынешняя модель его развития сегодня исчерпала себя. С нею, этой моделью, не добиться задач, поставленных съездом: удвоить к 2020 году валовой внутренний продукт и средние доходы горожан и сельских жителей. Благодаря этому страна достигнет, по утверждению газеты «Жэньминь жибао», степени «средней зажиточности». Внешние силы пытаются помешать Поднебесной, в частности стремятся перекрыть ей доступ к ресурсам моря, поэтому КНР должна создать современный военно-морской флот.

В 1978 году, когда Дэн Сяопин начал проводить реформы, он, не имея большого плана, предложил невзрачный эксперимент: позволил крестьянам продать излишки урожая, которые оставались у них после выполнения обязательных государственных поставок государству. И началось: возник рынок, деятельность развернули фирмы, посредничающие в торговле продовольствием. Их владельцы берегли доходы и инвестировали их в бизнес, не связанный с сельским хозяйством. В 1996 году частный сектор уже произвел 35 процентов промышленной продукции и создал рабочие места для 135 миллионов человек. Все они вырвались из нищеты.

Затем Дэн Сяопин решил создать группу национальных чемпионов. Он имел в виду большие государственные предприятия, способные конкурировать в том числе и с американскими, и с европейскими корпорациями. В пример ставится фирма «Санхуа», которая сегодня является крупнейшим производителем солнечных батарей в Китае. Вокруг нее разместилась целая сеть кооператоров, в которой работают 17 тысяч человек. И таких «солнечных городков» в стране сотни. В 2001 году Китай производил едва один процент всех солнечных батарей в мире, в 2011 году – уже более половины. Пекин утверждает, что «Санхуа» и сотни подобных ей фирм – фундамент китайского будущего. Но вот, как указывает «Wall Street Jornal», незадача: все они зависят от государства, которое выделяет им почти бесплатно землю, субсидирует цены на газ и электроэнергию, предоставляет под низкий процент кредиты. Если все это исключить, фирмы станут нерентабельными. Новая ли это по сегодняшним меркам второй державы и мира модель развития?

Весной прошлого года премьер Вэнь Цзябао не случайно обмолвился, что китайская экономика нестабильная, нескоординированная и стране грозит революция, подобная культурной. И хотя он не стал развивать дальше мысль, а его выступление было подвергнуто цензуре, эксперты расценили его слова как призыв к срочным реформам.

Ускорение, предложенное Дэн Сяопином, экономисты называют догоняющим ростом. Он позволяет бедным странам в относительно короткое время уменьшить дистанцию между ними и богатыми государствами за счет простого копирования рыночных и технологических решений. Такой рост опирается на быструю мобилизацию неиспользованных ресурсов – пустовавшие земли, труд крестьянина, который раньше производил продукты для собственного использования.

В течение последних тридцати лет экономический рост Китая опирался на две трети на такую простую мобилизацию ресурсов. Оставшаяся треть зависела от роста эффективности. В развитой экономике такая пропорция, как известно, обратная. Всё искусство состоит в том, чтобы в соответствующий момент поменять местами эти пропорции, ибо запаздывание грозит годами стагнации и растущим расслоением общества. И такой момент настал. Китай давно не имел столь фатальную полосу: в магазинах полно товаров, которые никто не хочет покупать. Замедлился экспорт. Строительство вот-вот взорвется, что повлечет повышение цен на жилье. Растет стоимость кредитов, которые, скорее всего, не будут выплачены. Экономический рост – 7,4 процента ВВП. Премьеры многих европейских стран радовались бы такому показателю, но для Китая он означает поражение: в последние годы показатель роста не опускался ниже 10 процентов. КНР должна рваться вперед, если она хочет вытащить из беды очередные миллионы крестьян и не допустить безработицы среди тех, кто уже переселился в города. Закончился и основной резерв –  дешевая рабочая сила. Большинство заводов и фабрик, ориентированных на экспорт, расположено на востоке и юге, а там все труднее найти тех, кто готов работать за менее чем 300 долларов в месяц. В последние годы зарплата растет ежегодно на одну пятую. Кое-кто стремится использовать роботов, но остается в проигрыше: рядом Вьетнам и Камбоджа, где миллионы людей готовы стоять у конвейера за 100 долларов в месяц.

В общем, концепция национальных чемпионов не оправдалась. Часть промышленности убегает с востока на запад государства, но передислоцировавшиеся туда предприятия могут удовлетворять только внутренние потребности, ибо оттуда далеко до морских портов, даже если к ним ведут первоклассные автострады.

Китайцы так и не дождались своих Apple, Microsoft, Coogle. Правда, более полумиллиарда китайцев уже имеют доступ в Интернет, в стране действует собственная подобная GPS-система, но всё это локальные достижения, предназначенные для Поднебесной. Инновация, считают эксперты, – это не только автострады. Не многое значат и миллиардные дотации для научных центров, поскольку Китай имитации способствует больше, чем инновации. Интернет-фирмы строят свою работу по образцу американских. Эта склонность к имитации, даже творческой, – в большей мере эффект конфуцианской системы образования, в которой не терпят свободомыслия, отступлений от дисциплины, подрыва авторитетов. Видя, что миллионы молодых китайцев хорошо образованны, но их не научили в КНР самостоятельно мыслить, часть лидеров страны возлагают большие надежды на выпускников иностранных вузов, возвращающихся после учебы на родину. 150 тысяч китайцев окончили, например, университеты США. Многие из них по несколько лет работали в Силиконовой долине. По мнению властей, им в самый раз взяться за ликвидацию китайских слабостей, которые проявились особенно в последние 13 лет. Партийная газета «China Daily» уточнила, что прежде всего имеется в виду. Это – растущее имущественное расслоение, отсутствие пенсий в сельской местности, защита от государственных предприятий-гигантов малого и среднего бизнеса, ширящаяся коррупция, произвол чиновников, загрязнение окружающей среды. Каждая из слабостей поддается расшифровке. В деревнях, где проживают 800 миллионов человек (и где начинались великие бунты и революции), ежегодно проходят 160 тысяч манифестаций, пока мирных, против действий местных чиновников. Лекарством могла быть стать локальная демократия, предоставление жителям права самим избирать сельского старосту (пока от них требуют, как правило, утверждать партийного кандидата). Демократия нужна и партии, в составе которой сейчас 82 миллиона человек. Первые шаги в этом направлении, кажется, уже сделаны. Часть из более чем двух тысяч делегатов съезда была выявлена уже не по разнарядке. «Нужно менять, – указала газета, – порядки и в партии, и в деревне. Иначе страна погрузится в хаос».

Впрочем, это не значит, по мнению экспертов, что коммунисты допустят многопартийную систему. Нет речи и о либерализации политической жизни. Как указывалось в отчетном докладе, теоретической базой партии остаются марксизм-ленинизм, идеи Мао, наследие Дэн Сяопина и «три представительства», сформулированные экс-генсеком Цзян Цзэминем, пользующимся, хотя он и пенсионер, сильным закулисным влиянием. Демократия в партии должна быть лишь краном безопасности, способом обуздания амбиций 82 миллионов обладателей красных билетов КПК. Многие из них уже принадлежат к среднему классу, который в последние годы многое получил, но многое может и потерять. Ведь придется платить за результаты политики «одного ребенка», когда сыну или дочери приходится содержать своих старых и больных родителей. А их полку прибывает: Китай быстро стареет. К 2030 году число пенсионеров превысит 360 миллионов человек, или удвоится по сравнению с сегодняшним днем. Первыми заметят это фабрики и заводы: после 2018 года туда прекратится приток новой рабочей силы.

Эксперты сравнивают реформы Дэн Сяопина с переходом вброд реки, у которой каменистое дно. Однако сегодня не чувствуется дна под ногами. Вдобавок ко всему путник занемог одышкой, а берег, как назло, не просматривается.

Между тем встает вопрос: как же нам жить с могущественным соседом, который станет экономикой номер один в мире не позднее 2025 года? Напомним: в 1988 году объем советской экономики в три раза превышал объем китайской. Сейчас ВВП России – 22 процента от показателя КНР, от которой сегодня зависит вся мировая экономика. Китайцы в последние годы практически полностью отказались от российского промышленного экспорта (1,3 процента поставок из РФ). Они стали нашим главным конкурентом на мировом рынке оружия (к слову, зачастую производимого на основе российских технологий). Китайские инвестиции не идут в нашу промышленность. Пекин, похоже, стремится к тому, чтобы Россия стала сырьевым придатком Поднебесной.

Всё это указывает, по мнению известного политолога Владислава Иноземцева, на знаковые подвижки, которые должна сделать российская внешняя политика. Он уверен, что становление российского Дальнего Востока как пространства кооперации между Японией, Индией, Кореей и США с целью сдерживания Китая является важнейшим залогом модернизации этой части России, которая совершенно не входит в планы наших китайских партнеров. Политически такой союз может оформиться в ось «Москва – Токио – Дели», которая стала бы существенным элементом системы безопасности во всем азиатском регионе. Стоило бы назвать и «Северный альянс», который объединял бы Европейский союз, РФ, США и Японию – по сути, все мощные индустриально развитые страны.

Анатолий Петрович ШАПОВАЛОВ,

журналист-международник