Мы с вами живем в период второго глобального кризиса

На вопросы корреспондента финансируемой за счет правительства США радиостанции «Голос Америки» Ирины Поповой отвечает профессор Высшей школы бизнеса Ласальского университета в Пенсильвании (США) Владимир Квинт, автор книги «Глобальный формирующийся рынок: стратегическое управление и экономика».

КОРР.: Профессор, расскажите, пожалуйста, о вашей новой книге. 

Владимир Квинт: Вы знаете, так сложилось, что почти 25 лет назад я пришел к новому термину – «глобальный формирующийся рынок». Тогда такого термина не было. В начале 80-х мир был разделен на две абсолютно не равные половины: с одной стороны – 17 развитых стран, с другой стороны – 125 развивающихся. И вот эти 17 развитых стран забирали 97 процентов международных финансовых операций.

Постепенно из развивающихся стран выделилась группа стран, которые начали входить в международные финансовые, затем экономические отношения. Шла демократизация стран, рушились диктаторские режимы, и развивающиеся страны стали конкурировать с развитыми странами. И вот эта новая группа стран получила название «страны с формирующимися рынками».

Этот предмет стали преподавать, книг не было, учебников не было, использовалась моя предыдущая книга, которая фактически является сборником моих публикаций. Моя новая книга – первый системный фундаментальный труд. Она посвящена, с одной стороны, теории глобального формирующегося рынка, а с другой – финансовой экономической практике, функционированию на этом рынке и взаимодействию с ним.

– В вашей книге вы указываете, что пути к преодолению экономического кризиса, который сейчас мы наблюдаем во всем мире, лежат в тесном сотрудничестве со странами формирующегося рынка. Могли бы вы прокомментировать это утверждение?

– В самом деле, это был первый кризис глобального рынка. Он начался в Таиланде, прошелся по Европе, особенно Восточной Европе, обрушил рубль и закончился в декабре 2001 года падением бразильского риала и аргентинского песо. И вот в то время, в том кризисе правительство не приняло участие. Почему?

Главенствовала такая идея, что рынок со всеми проблемами справится сам. И вот такая идея романтического либерализма на глобальном новом рынке привела к тому, что правительства боялись вмешиваться. Сейчас фактически мы с вами живем в период второго глобального кризиса экономического рынка. Но правительства уже действуют смелее, они находят свою роль – как входить в этот рынок, как совершать интервенцию, как развивать регулирование в кризисных условиях.

Главный метод, которым нужно воспользоваться, – это триединое партнерство частного бизнеса (как средних, так и глобальных корпораций), национальных правительств и международных организаций. Но тут тоже есть вопрос, эти международные организации во многом устарели, необходимо их совершенствовать.

Оказалось, что в мире не существует объективных рейтинговых организаций. Общепризнанные организации получают деньги с тех, кому они дают рейтинг, появились лучшие рейтинги, но ни одно из этих рейтинговых агентств не предсказало кризиса.

Что нужно сделать? Нужно создать новые институты глобального миропорядка бизнеса. К примеру, всемирное рейтинговое агентство, которое бы не получало деньги от бизнесов, а финансировалось бы правительствами, по примеру Всемирного банка.

Нужно существенно уточнить и сузить функции Международного валютного фонда. Потому что его деятельность подчас приводила к тому, что Фонд субсидировал национальные правительства, те использовали деньги, говорили своему народу, что у них сбалансированный бюджет, а потом поколения людей должны платить этот долг. Я думаю, что глобальный миропорядок бизнеса должен также быть построен на основе партнерского взаимодействия бизнеса с правительствами и международными организациями в новой структуре.

– Какую роль будут играть Соединенные Штаты Америки и Россия в новом глобальном миропорядке бизнеса?

– Это очень серьезный вопрос, связан во многом с политическими отношениями, в которые я стараюсь не входить. Политические отношения – это внешняя среда бизнеса, так же как технологии, глобальные тренды, которые оказывают объективное влияние на бизнес. Конечно, есть обратное влияние бизнесов.

Так вот анализ показывает, что как минимум до 2030 года Соединенные Штаты останутся единственной супердержавой. По объемным показателям к Соединенным Штатам приближается Китай, где-то недалеко Индия, но по эффективности экономики, по технологическим инвестициям Америка остается абсолютным лидером.

Но на мировой арене бизнеса появятся, я их так называю, «глобальные игроки». Среди них опять же Китай, Бразилия, Россия, очень существенную роль будет играть Южная Корея, то есть страны с формирующимися рынками. Их роль значительно усилится. Достаточно сказать, что уже сейчас, в этом году, роль глобального формирующегося рынка по вкладу в мировой продукт почти в 2 раза больше роли Соединенных Штатов. В состав глобального формирующегося рынка входит 83 страны – это помимо развитых стран и слабо развитых. Вот эти 83 страны – они не только партнеры традиционных лидирующих стран, они стали их конкурентами. И это новый рынок, та новая реальность, в которой миру предстоит жить в следующие 10–15 лет.

– Как вы относитесь к роли правительств в ходе нынешнего кризиса?

– В целом я отношусь положительно, если роль правительства связана с регулирующими функциями, потому что рынок существенно изменился. На рынке появились такие финансовые инструменты, к которым регулирующие механизмы не были готовы, государства боялись к ним подступиться. На мой взгляд, важно понимать, что если государство помогло кому-то выстоять, сохранило рабочие места, взяло эти акции по ценам падающих компаний, а когда компании встанут на ноги, государство продаст эти акции в конкурентных условиях на свободном рынке, получит дополнительную прибыль, а предприятия останутся частными – в этом нет ничего страшного.

Но государства могут пойти и другим путем, особенно правительства стран с возникающими рынками, где приватизация после падения диктаторских режимов прошла криминальным путем. Они используют этот кризис для того, чтобы вернуть эту собственность.

Дальше перед ними опять встанет дилемма: сохранить государственное участие в этих компаниях или, после ухода кризиса в историю, начать продавать эти акции на свободном рынке по конкурентным ценам. Если они выберут второй вариант, все правильно, государство получает прибыль, бюджет растет и так далее. Если же государство попытается сохранить свою роль, это будет неправильно. Правительства созданы не для того, чтобы управлять бизнесом.