ЛИЧНОСТЬ, ИСТОРИЧЕСКАЯ

            Их совсем немного. После общения с ними несколько дней находишься под впечатлением. Прокручиваются  фразы, отдельные слова, реплики. Ты можешь не разделять  каких-то взглядов этой личности, но это только усиливает ощущение драматизма и тяжесть ответственности за  содеянное и пережитое ею. Прямая причастность к власти, особенно в нашей стране, не может не граничить  с оттенками трагизма. Такой личностью является, конечно же, Руслан Имранович Хасбулатов.

             Наш разговор начался  с какого-то чрезмерного, может быть, взаимопонимания.

            В.П. – При утверждении нового премьера было много откровенных высказываний. Лигачев – Я хорошо помню этого эффективного руководителя... Зюганов – Всё равно не дадут собрать команду и что-то сделать...  С другой стороны, кремлевский политтехнолог Глеб Павловский  высказал в «Реальной политике» резкое недовольство стилем и методами работы Зубкова. Не потому ли, что он не стесняется слова «товарищ» и действительно обращается к широким слоям народа.

            Р.Х. – Не так сели. Ха-ха. Не преувеличивайте. Зубков будет действовать в жестко ограниченном для него коридоре. Ни о каком обращении к широким слоям населения речи быть не может. Такого разрыва в уровне жизни нет нигде в мире. Вместо реализации программы «Олигархов – не будет», произошло увеличение на порядок миллиардеров методом деления. Но Президент мне симпатичен.

             В.П.   -  Есть смысл в его деятельности, обращенной к народу. Но мне Зубков тоже симпатичен, хотя, конечно же, не лидер. Лидер, конечно же, Иванов. Перспектива в дуэте  Иванов – Лукашенко.

            Р.Х. -  Относительно вопроса «договориться»  Путину и Лукашенко, то это скорее личностное.  Только вот народы от этого, вряд ли выигрывают.

            В.П. – Растут цены. Что-то это сильно напоминает. Уж не антизубковская ли диверсия?

            Р.Х.  – Да  нет. Наше сельское хозяйство было в заброшенном состоянии. Вы знаете почему на экспорт хлеб наш идет? Потому что количество домашних животных резко сократилось.  Я в свое время не стал брать дачу на Рублевке, она у меня подальше. Так я что-то не замечаю  там не только крупного рогатого  скота, но и другой живности.

            В.П. – Да уж поработали в свое время. Все размолотили. И Вы ведь к этому как специалист по капитализму весьма причастны.

            Р.Х.- Да, я всю жизнь занимался капитализмом, поэтому был достаточно подготовлен и возглавлял этот драматический в истории России политический и экономический процесс. 

            В.П. – Давайте только не касаться перспектив социализма и личности Сталина. Тут мы с Вами, похоже, не договоримся. Бывший советник Путина, Илларионов, непрерывно критикует своего бывшего босса, обвиняя его в этатизме и государственном вмешательстве в экономику. Насколько они обоснованы?

            Р.Х. (смеется) – Для того, чтобы отсечь сильную академическую экономическую науку от влияния на формирование экономической политики (и ее сегментов – макро- и микроэкономику), ельцинисты создали  «свои институты» - гайдаровский институт переходного периода, Высшую школу экономики и др. Эти институты – более ортодоксальные и догматические, чем сама Чикагская школа покойного профессора Милтона Фридмена, лауреата Нобелевской премии (но не по проблематике трансформации социализма в капитализме). Ее воспитанником и является Андрей Илларионов, так же, как профессор  Ясин (бывший ельцинский министр экономики) и другие, оказывающие решающее  воздействие на экономическую политику страны (большую, по сравнению с  личным влиянием президента Путина). Президент в своих выступлениях, насколько я понимаю, в целом правильно расставляет акценты  (хотя почему то избегает произносить словосочетание «государственное регулирование» (смеется), в том числе в ежегодных посланиях. Но его акценты игнорируются экономическим «крылом»  правительства, которое проводит четкую  неолиберальную экономическую политику, стерилизуя громадные финансовые ресурсы (размещая их в западных банках). А выступления Илларионова, похоже, на форму давления крайне правых, реакционных финансово-промышленных кругов, сросшихся с международными  финансово-промышленными корпорациями, боящихся утери своих прочных позиций в России. Это, своего рода, предупреждение возможной трансформации позиций Путина. Возможно, эти «сигналы» серьезно воспринимаются им, отсюда – боязнь использовать термин «государственное регулирование», непрерывные его ссылки на «рынок». Кажется,  и Путину внушили ложную идею – идею всесилия рынка. А ведь рынок – это всего лишь инструмент регулирования, рынок не цель общества, он не имеет никакой цены – его надо лишь правильно построить (как любое здание).  В наше время рынок уже не может выполнить даже свою  традиционную функцию, как это было в ХУП-Х1Х вв., вплоть до развертывания Первого мирового экономического кризиса (1929-1933гг). Альтернативой свободному рынку (либерализму) – как я выше высказался – является кейнсианство. Кейнсианство – это сочетание свободного рынка и государственного регулирования. Но наши «реформаторы», как правило, всегда стремятся опередить своих учителей даже в их неразумных крайностях, что поделаешь – это российская болезнь, отчасти связанная с комплексом  неполноценности перед иностранцами. В то же время, существует достаточно строгая зависимость в экономической  системе  стран  в масштабах развития производительных сил, их  территориального размещения (включая  населения),  «технологической зрелости» экономики и пр. Эти зависимости  и внутренние связи в национальной экономической системе, с точки зрения форм организации  и собственности, мною были  раскрыты  в ряде  работ последних лет, основываясь на  законе Вагнера. 

            Далее я просто кивал головой, иногда вставлял реплики. К этому свелась моя функция интервьюера. Содержание монолога респондента было самодостаточным. Разве что одно добавление. Я спросил про его родную Чечню. Он ответил, что Кадыров заслуживает всяческой поддержки, что стало меньше криминала. Республика восстанавливается, но недостаточное внимание Федерального Центра – промышленные предприятия не строятся. Последствия тех двух войн - не только в Чечне, но и по всей России. Полмиллиона  участников теперь лютуют повсюду. Детей на улицу боязно выпускать.

            -Когда-то в послевоенные годы, лидер итальянских коммунистов, Грамши, прозорливо выразился в том  смысле, что между прошлым и будущим лежит «серая зона»; мы не знаем, насколько продолжительной будет эта «серая зона», похоже являющаяся нашей реальностью, когда ни современный евроамериканский гуманизм,  ни его антипод, исламская культура, не отражают глубинных устремлений Человечества. Но зато очевидно другое – на авансцену культурной жизни «серой зоны» выползли «серые монстры», подавляющие дух народов, формирующие из него манкуртов (по Чингизу Айтматову). Алексий Второй недавно посетил Европу и прямо сказал, что она не совсем христианская.

           - А Всемирный Русский Народный Собор фактически объявил приватизацию греховной.

             - Если бы в 93 –ем епископат встал на пути штурмующих Дом Советов, не было бы бойни, страна пошла бы по рациональному пути.

               - Может быть. Но у нас нет таких духовных лидеров, как митрополит Онуфрий на Украине, который  стойко и последовательно выступает за единство Церкви, русского и украинского народов.

            -Я много изучал ранее, на научной работе, опыт экономической политики президента США Ф.Д.Рузвельта («новый курс»), теоретико-методологическую базу формирования западноевропейских стран в послевоенные десятилетия. Именно тогдашний опыт этих стран, как мне представлялось, можно было с большой пользой использовать в ходе российских реформ. Но ельцинисты хотели копировать исключительно опыт современной корпоративной Америки с ее супериндустриальной экономикой, с ненавистью обвиняя любого в «пособничестве к коммунизму», если он не признавал их догмы, заимствованные из современных инструментариев регулирования отсталых развивающихся стран, разработанных для них МВФ. В этом смысле политическая ситуация в России (в ее политическом центре) напоминала ситуацию 30-х годов США. По моему требованию, были быстро переведены на русский язык основные Акты рузвельтовского «Нового курса» и розданы депутатам; депутаты стали получать доклады международных организаций, таких, как ЮНКТАД, Экономического и Социального  Совета ООН (ЭКОСОС) и др., в которых реформирующиеся (переходные страны, в том числе Россия) подвергались объективному анализу (в отличие от докладов МВФ и Всемирного банка). Возможно, ознакомление с ними позволило парламентариям более тщательно разобраться с тем, как следует проводить экономические реформы в кризисной стране. Поэтому они не поддались ни на какие уговоры (в том числе и мои, как попытка компромисса с Ельциным) и отправили в отставку правительство Гайдара. После этого травля Законодателя и его Председателя особенно усилились в газетах, журналах, радио и особенно на телевидении.

            Основные тенденции, которые были привнесены ситуацией (не только ельцинистами, но и в определенной мере, политикой союзных властей в 1989-1991гг.), были схожими с теми, которые сложились в Западной Европе и США в период Великой депрессии 1929-1933гг. и в последующие годы. Речь идет не только о собственно экономической ситуации, но и криминальной обстановке, захлестнувшей страну. О ней сам президент Ф.Д.Рузвельт сказал следующее: «Правительство, которым управляют деньги, так же опасно, как и правительство, управляемое преступниками». А что если формируется такое правительство, которое одновременно управляется и деньгами, и преступниками? Это и произошло при  Ельцине.

            Напомню, в те года американская пресса – и с левой и с правой стороны - нещадно травила Рузвельта. Популярный среди левых сил Хью Лонг (убитый в ходе избирательной компании), обвиняла его правительство в том, что в период крупнейших социальных, обрушившихся на американский народ в ходе кризиса, Рузвельт защищал интересы богатых слоев населения. Это было откровенной неправдой, поскольку его «Новый курс» был направлен на обеспечение интересов большинства нации. С другой стороны, крайне правые, представители олигархического капитала, яростно ненавидевшие Рузвельта, обвиняли его в приверженности к коммунизму, находили в нем сходство то – в Сталине, то – в Гитлере.

            Отметим, в Америке 30-40х гг., как и в 1991-1993 гг. в России, основная политическая борьба  развернулась вокруг главного вопроса – экономического регулирования государства. Мощные американские корпорации-монополии, развивающиеся на протяжении двух столетий на базе доктрины laisses faire, либерализма, (невмешательства государства в экономику), в новых условиях не могли далее обеспечивать бескризисно развитие. Но тем не менее, они органически не терпели любую форму государственного вмешательства и отвергали полностью рузвельтовский «Новый курс», усматривая в нем опасность подрыва своего всесилия в обществе. В эти годы Рузвельт пригласил ставшего уже популярным в Великобритании экономиста Дж.М.Кейнса в свое правительство в качестве экономического консультанта. Уже на американском опыте экономического кризиса Кейнс разработал свою теорию (кейнсианство), обосновывающую в том числе неизбежность государственного регулирования экономических процессов и теорию экономического роста на факторном анализе.

            Олигархические силы Америки, борющиеся с Рузвельтом, действовали аналогично тому, как ельцинисты в России в указанный период с Верховным Советом, препятствуя адекватным реформам и предавая анафеме любое государственное экономическое вмешательство. Но у Америки позади были несколько столетий эволюционного развития классического капитализма, ранние элементы которого были привнесены в Новый Свет европейскими колонистами-переселенцами, чего не было в России, включая частные корпорации. Не имея в стране ни крупных корпораций, ни мелкого предпринимательства, отказываться от регулирующей роли государства – это было просто безумие. И без активного государственного регулирования Россия не могла развить факторы производства (производительные силы), находящиеся в полном упадке к приходу в правительство так называемых «реформаторов» (по результатам – контрреформаторов). К счастью для Америки, президент Рузвельт сумел преодолеть яростное сопротивление реакционных сил, и вывести Америку из кризиса. К началу Второй мировой войны ее экономика была на подъеме. В России, последователем Рузвельта невольно стал Верховный Законодатель, который оказался сверженным в ходе предательского военно-полицейского переворота, а «победитель» (Ельцин и его новые олигархи) повели страну в Х1Х век.

            Ельцинщина отбросила социальные достижения народов России к середине 60-х годов ХХ века. Не разбираясь ни в теории, ни в конкретной экономической политике, проводимой наиболее развитыми странами мира, ни в тенденциях развития мира, раскалывающегося под могучей поступью глобализации, вызванной накатывающимися волнами информационной революции, ельцинские контрреформаторы (неандертальцы) тупо, бездарно и догматически воспринимали идеи неолиберального экономического учения, пытаясь вернуть Россию ко временам Х1Х века, что, естественно,  было невозможно. «Капитализм в чистом виде существовал до кончины королевы Виктории», - образно выразился по этому поводу известный американский экономист П.Самуэлсон. Они не поняли даже того, что полный отказ от  идеи неолиберальной экономической  политики был осуществлен после азиатского финансового кризиса 1997 года. Тогда, по существу, обанкротился не только глобальный курс МВФ (его финансово-экономическая философия), но и само это глобальное финансовое учреждение во главе с его хитроумным директором-распорядителем Мишелем Камдессю. В новое тысячелетие главные капиталистические страны вступили уже не с либеральными идеями, а с идеями, которые, на взгляд их истеблишмента, решают главные задачи – экономического доминирования в мире при высокой социальной защищенности населения через повышение социальной роли государства. Соответственно, инструменты решения этой задачи – уже не либерализм, который перестал давать позитивный результат, а совокупная мощь государства и его разветвленной системы институтов, обеспечивающих высокий уровень экономической эффективности и его распорядительной функции. Надо отметить и то, что данное направление в теоретико-методологическом плане лишь формируется, но реальная практическая политика в основных чертах действует уже с 90-х годов ХХ века, когда в России «верхи» самозабвенно продолжают поклоняться либерализму и его основателям.

            Политологи показывают все еще детский уровень своей профессии – изощряются в восхвалении вождя и неизбежности грядущего двуумвирата (правление Путина и нового президента). Почему-то они не задаются самым элементарным вопросом – а что если новый президент скажет то же самое, что сказал Зубков при вступлении в должность: «Позор, как можно жить на 2800 рублей в месяц». (Похоже, вскоре Зубкова «поправили» - он сник,  помните ельцинское: «Не так сели!»). Но столько же «дохода» приходится не только на пенсионеров, но на три четверти населения страны, в то время как стремительно размножаются миллиардеры. И это при том, что уже 7 лет страна получает колоссальные деньги за счет продажи нефти и газа (незаработанные трудом общества финансовые ресурсы). А правительство не знает как их разумно использовать, размещая в зарубежные банки (уже около 400 млрд.долл.).

            Представьте, если это скажет новый президент и заодно упрекнет предыдущего президента (то есть Путина) в забвении нужд населения. И стремительно покатится вниз в один день так называемый «рейтинг», забудутся все дела, в том числе и добрые. Те же самые политологи  начнут подсчитывать прибыли, полученные от продажи энергоносителей с 2000 года. Сколько попало в казну, сколько прошло «мимо» нее, почему не развивалась экономика,  почему прозябает в нужде население, в кризисном состоянии социальная сфера, наука, образование, здравоохранение и т.д.

            Научно-экономическое сообщество критически относится в целом к  экономической политике Путина ( за исключением отдельных  экономистов и групп, в том числе из Высшей школы экономики). Последние являются наиболее яркими представителями умирающего неолиберально-монетарного направления экономической теории с ее фанатичным ударением исключительно на частную инициативу. При этом, как и в период Ельцина-Гайдара-Черномырдина – отрицается принципиально экономическая роль государства как созидательное начало. Правительственная экономическая политика остается в неведении относительно того, что упомянутая школа (современный неолиберализм в сочетании с монетаризмом), как методологически-теоретическая база экономической политики западных стран, окончательно потерпела крах в ходе Азиатского кризиса 1997  года, обанкротился МВФ со своим хитроумным Камдессю. А развитые страны, потихонечку, стали возвращаться  к неокейнсианству, «разбавляя» его некоторыми элементами монетарных теорий. Собственно эта теория никогда не оказалось бы жизненно столько продолжительное время, если бы ее не взяли на вооружение ельцинисты в переходный период – она играла не столько экономическую, сколько политическую роль, отбросив экономику России на уровень  конца 50-х годов ХХ века.

            Вы скажете, как же так, Путин мощно вторгается в сферу экономики,  создано множество различных государственных компаний и т.д. Это так, но дело в том, что общей финансово-экономической политики это не меняет – финансовый сектор России – самый пассивный инструмент из всех развитых стран мира. Он не выступает  активным инструментом экономической политики, панически боится осуществлять финансирование структурных и региональных преобразований, не разрабатывает и не финансирует развитие промышленности. Запоздалая активность людей президента (за  один год до президентских выборов), лишь подтверждает наше заключение.

            При этом сам президент высказывает здравые суждения, которые позже нивелируются многочисленной оравой аппаратных работников, способных из любого государственного деятеля сотворить Брежнева.

            Весь ХХ век прошел под знаком появления и исчезновения «вождей», печально что ныне снова оживляются тени прошлого. При пассивном сопротивлении самого президент а из него лепят  «всезнающего» и «мудрого правителя», которого «никто не заменит никогда…» Так и сгубили Ельцина, внутренне склонного к тирании, губят хорошего человека – Путина.

       Записал Владимир Павлович Потапов