«ОЛИГАРХИ» И БАНКИ

Построенная при активном участии «олигархов», банковская система России стала ненужной значительной части отечественной промышленности, которая перешла на самофинансирование, прямые межкорпоративные ссуды и капвложения без участия комбанков (КБ). Основные долларовые потоки и немалая доля рублевой эмиссии поступают непосредственно монополиям, минуя сферу денежного обращения и КБ. Поэтому кредитные организации не могут обеспечивать работу денежного мультипликатора, который необходим для функционирования инвестиционного механизма.

Обескровленная экономика

Работа самого банковского сектора по-прежнему зависит от полусотни финпромгрупп, претендующих на то, что они и есть вся российская экономика. Но данные ФПГ создавали КБ не для накопления капитала в национальном хозяйстве (прежде всего на перспективных направлениях), а для обслуживания своих замкнутых структур. Это - в основном казначейские функции внутри холдингов и спекулятивные операции вовне, чтобы максимально выдаивать рынок. Такая политика деформирует финансовую систему России, подрывает денежное обращение и национальное хозяйство в целом. Закрепляет отсталую энерго-сырьевую ориентацию, внешнюю зависимость от цен на сырье и курса доллара. Перекрывает саму возможность модернизации производства и технологических прорывов, которые наблюдаются сегодня в других странах.

Для собственного выживания государству необходимо изменить расстановку силне только в экономике, но в кредитно-инвестиционной сфере, установить в них новые правила игры. Нужно срочно создавать банковскую структуру, альтернативную «олигархической», для накопления и перераспределения капитала в интересах страны, а не интересах энерго-сырьевых монополий.

В банковской сфере уже наблюдаются новые тенденции. Укрепляются позиции государственных и иностранных банков. При поддержке Кремля, правительства и ЦБ они берут на себя главную роль в аккумулировании финансовых ресурсов, долгосрочном инвестировании в промышленность. Прежде всего - в наукоемкие и высокотехнологичные отрасли. Ускоряется закат и гибель одних «олигархических» банков и ФПГ (чему «верхи» и конкуренты активно способствуют). Временно сохраняются «империи» других, кто пока не осмеливается открыто противостоять властям. Усиливается положение третьих, полностью принимающих необходимость госвмешательства.

Тем не менее, многие «олигархические» банки продолжают активно действовать против национальных интересов. Занимаются гигантскими по масштабам спекуляциями (в том числе против рубля) и строительством «пирамид» (кредитных, депозитных, риелторских). Помогают монополиям выводить центры прибыли, финансовые потоки и расчеты за границу, чтобы сделать их недоступными для российских властей.

Принадлежащие официальным и неофициальным финпромгруппам КБ, содействуют в организации неподконтрольных государству зарубежных источников финансирования монополий. Сначала - как организаторы и операторы облигационных займов и синдицированных кредитов, а когда между ФПГ-заемщиками и иноинвесторами устанавливаются прямые связи, – в качестве согарантов финансирования. Это увеличивает общее долговое бремя на страну, усиливает риск дефолтов. Сегодня, несмотря на снижение внешней задолженности государства, в результате действий монополий и их банков, суммарные российские долги вплотную приблизились к уровню 1998 года.

В качестве инвестиционных банков, КБ переводят на Запад и основной рынок акций («голубых фишек») монополий, из-за чего национальный – все больше обескровливается. Активно участвуют в захватах собственности, недружественных слияниях и поглощениях в интересах своих акционеров-монополий. В последние три года «олигархические» банки неслыханно обогатились на скупке российских промышленных активов и перепродаже их иностранным компаниям, которые потом нередко закрывают полученные производства, чтобы избавиться от конкурентов в России.

Деньги оседают в монополиях

Политика «олигархов» в кредитной сфере в 2003-2004 гг. усилила системные риски банковского сектора, макроэкономические деформации и дисбалансы. Как отмечалось выше, значительная часть российской промышленности перешла на финансовое самообеспечение. Крупные монополии в сырьевых и других базовых отраслях накопили огромные ресурсы, которые используются для самофинансирования. Они состоят из амортизационных отчислений, прибыли после налогообложения от реализации продукции на внешнем и внутреннем рынках, косвенного субсидирования из различных источников. Доходы от экспорта особенно возросли в 2003-2004 гг. благодаря устойчивому внешнему спросу на российские энергоносители, сырье, продукцию первого передела и высоким мировым ценам на них.

Общий объем всех валютных поступлений на счета «олигархов» составляет около 150 млрд дол. в год (по другим оценкам – еще больше), включая экспортную прибыль, средства иностранных займов, прямые и портфельные инвестиции, доходы от активов за рубежом, из иных источников (приблизительно 4,2 трлн руб., или около четверти ВВП). Данная сумма в 1,5 раза превосходит объем кредитования реального сектора только российскими – без зарубежных дочек - банками (99 млрд дол. в 2004 г.), а также почти в 2 раза - накопленную величину всех иностранных инвестиций в России (82 млрд дол.). Эта «кубышка» служит энерго-сырьевым монополиям мощным резервом для собственных инвестиций и пополнения оборотных средств, вложений в недвижимость, передел собственности, спекуляций на финансовых рынках, легального и нелегального вывоза капитала за границу примерно по двум десяткам каналов.

В базовых отраслях доля вложений в основные фонды за счет собственных ресурсов компаний весьма значительна. В 2004 г., например, в топливной из них финансировалось – 77,5% капиталовложений, в электроэнергетике - 71,3%, в цветной металлургии – 59,8%, в черной металлургии – 52,9%, в химии, нефтехимии, лесной, деревообрабатывающей, целлюлозно-бумажной – 48,2%, в транспортной – 46,8%, в машиностроении и металлообработке (без производства медицинской техники) – 41,9%. Такая хозяйственная система просто не нуждается в подавляющем большинстве ныне действующих кредитных организаций.

Созданный «олигархами» альтернативный (по отношению к банкам и госбюджету) механизм капиталообразования и инвестиций, законсервировался как изолированная, замкнутая сфера, которая постоянно воспроизводит саму себя. Перелив капитала если и происходит, то - в ничтожном объеме и лишь в единичные российские производства, где время от времени экспортеры размещают инвестиционные заказы (энергетика, ряд машиностроительных подотраслей). В другие сектора деньги почти не поступают. Нужное оборудование вместе со связанными кредитами монополии получают за границей. В результате, по рентабельности и инвестиционной привлекательности отечественная промышленность разделилась на два полюса – на предприятия, обслуживающие внешний либо внутренний спрос. Это усиливает структурную несбалансированность всего национального хозяйства.

Негативной стороной самофинансирования является его дороговизна для самих компаний, которая снижает норму прибыли. Непрозрачность данного механизма делает его малоэффективным, что подтверждается большим объемом невозвращаемых корпоративных кредитов. Впрочем, и это монополии обратили в свою пользу. Оформив такую задолженность векселями, «олигархи» активно использовали ее как орудие при насильственных слияниях и поглощениях в 2003-2004 гг., чтобы нарастить капитализацию собственных ФПГ, укрепить контроль над отраслевыми рынками.

В то же время, самофинансирование финпромгрупп работает только в одну сторону: высасывает гигантские средства из российской экономики и закупоривает их внутри энерго-сырьевых холдингов. Лишаются ресурсов большинство кредитных организаций и госказна, уменьшаются их возможности подпитывать материальное производство. Искусственно снижается уровень денежного мультипликатора (отношение безналичных денег к наличным), который сегодня составляет в среднем 2,9. Он далеко отстает от аналогичного показателя в западных странах (7-10). Навязанная монополиями политика «currency board» («валютного управления»), вынуждает Центробанк вводить рублевую массу в обращение через покупку СКВ непосредственно у экспортных «олигархов», а не через КБ. Например, кредитуя банки, покупая у них госбумаги и тем самым поддерживая ликвидность, увеличивая возможности КБ создавать безналичные деньги, наращивать капвложения.

Таким образом, вместо стимулирования поддержки банками реального сектора, денежная эмиссия напрямую накачивает финансами крупнейшие сырьевые монополии, причем по курсу, который в 2,4 раза превышает паритет покупательной способности рубля. На текущих счетах экспортных компаний скапливаются средства, сопоставимые с ресурсами всей российской банковской системы, которая в такой ситуации все больше изолируется от остальной части национального хозяйства. По самым заниженным оценкам, около трети прироста монетарной массы вообще не попадает в КБ, подрывая их положение как кредиторов предприятий, работающих на внутренний рынок.

Недоступные кредиты

Недоступность финансовых ресурсов для предприятий-заемщиков вне энерго-сырьевых конгломератов объясняется также тем, что огромная часть кредитования в России носит нерыночный характер. В постсоветские годы «олигархи» сформировали в России банковскую систему, которая состоит не из клиентских, а в основном из карманных КБ, обслуживающих главным образом участников своих официальных и неофициальных финансово-промышленных и территориально-промышленных групп.

Действующие в РФ кредитные организации принадлежат примерно пяти тысячам реальных собственников. Самые состоятельные из них представлены «энерго-сырьевиками». Именно они, а не сотни тысяч российских предприятий, являются привилегированными клиентами «олигархических» КБ, получая, таким образом, конкурентные преимущества. В последние годы в ста ведущих банках на ссуды собственным акционерам приходилось около 14% капитала КБ. При уменьшении величины активов, доля кредитов «своим» увеличивается до 20-25%. На финансирование десяти самых больших заемщиков расходуется 45-65%, а в малых банках – до 80% кредитного портфеля. Причем на исключительно льготных условиях – по срокам (свыше трех лет) и ставкам в рублях, которые обычно ниже таких же рыночных кредитов в СКВ. Предприятиям-аутсайдерам либо отказывают, либо кредитуют в ограниченных объемах, но по завышенным ставкам.

Помимо дискриминации значительной части товаропроизводителей, подобная практика приводит к опасной концентрации банковских рисков. В 2001-2004 гг. в совокупных активах малых КБ доля крупнейших кредитов доходила до 40%. В ведущих банках – примерно до 30%. Причем, чем меньше активы последних, тем чаще ссуды вытеснялись вложениями капитала в гособлигации, размещением средств на корсчетах и депозитов в ЦБ и комбанках, либо – в откровенно спекулятивные сделки. Важным индикатором рискованности служило отношение самых больших кредитов к капиталу в лидирующих КБ – в среднем 31,5% при максимально допускаемом международными стандартами уровне 25%.

Особенно опасная ситуация сложилась по соотношению объема обязательств банка перед одним кредитором (клиентом) к капиталу КБ. В соответствии с мировой практикой, данный показатель не должен превышать 25%. Но из ста крупнейших банков больше половины нарушали этот норматив, причем в «двадцатке» лидеров у восьми он был более 100%, а у двух составлял около 1000% (!). При возникновении трудностей в кредитной организации или в экономике в целом, владельцы и клиенты банка спасают прежде всего собственные средства, принося в жертву именно КБ, не поддерживают его на плаву за счет своих активов. Так происходило при банкротствах крупных системообразующих банков в августе 1998 г. и повторилось, как будет показано далее, летом 2004 года.

Абсолютно несравним с объемом банковского кредитования еще один источник финансирования сырьевых монополий - косвенное субсидирование за счет присвоения всех видов ренты, занижения стоимости приобретаемых активов, манипулирования «ножницами» цен, неденежных форм расчетов и неплатежей, полного отказа от социальных обязательств, коррупции. Как в обществе, так и в КБ «олигархи» насаждают свой стиль управления и морально-этические нормы. Но не только это повлияло на итоги работы российских кредитных организаций в 2004 году.

(Продолжение следует)

ОЛИГАРХИ» И БАНКИ

(знаков с пробелами 12 709)

В 2004 г., как и в предыдущем году, российский банковский сектор развивался намного быстрее, чем экономика в целом. Темпы прироста его капитала в номинальном выражении (без учета инфляции и отношения курса рубля к доллару) опережали динамику ВВП в 2,6 раза (против 5,5 раза в 2003 г.), активов – в 3,8 раза (против 4,8 раза), кредитов предприятиям - в 5,4 раза (против 6 раз), депозитов населения - в 4,3 раза (против 6,4 раза).

Но из этих же данных видно, что поступательное движение самих кредитных организаций замедлилось. Их суммарные активы увеличились на 25% (против 35% в 2003 г.), капитал – на 17% (против 40%), кредиты экономике – на 35% (против 44%), депозиты населения – на 28% (против 47%), прибыль – на 33% (против 40%). По важным показателям отечественные коммерческие банки (КБ) значительно уступают западным. Доля кредитов производству в суммарных активах у наших КБ составляет 42%, в развитых государствах – 60-70%. Отношение банковских кредитов к ВВП в России – 17,1% против 113% в Германии, 119% в Соединенных Штатах, 193% в Японии. Отношение банковских активов к ВВП в Российской Федерации – 42,2%, на Западе – 250-300%. Отношение совокупных кредитов банков к денежной массе (М2) в РФ – 75%, в США и Японии – 180%.

На голодном пайке

Кредитные организации – неотъемлемая часть экономической системы. Какова она, таковы и они. Если, из-за политики «олигархов», национальное хозяйство переживает спад, разрушается от структурных перекосов и дисбалансов, то по тем же причинам деградируют и КБ. Российские банки не могут выполнять свою главную функцию – служить механизмом накопления и перераспределения капитала. Свыше 90% кредитных организаций сидят на голодном пайке, ибо отсечены от основных финансовых потоков в экономике, поэтому вынуждены обслуживать только малую ее часть. В результате, подавляющее большинство КБ переживает скрытый кризис, несмотря на огромные доходы экспортеров и рублевое предложение со стороны ЦБ.

Ежегодно более 10% ВВП России выпадает из хозяйственного оборота. Для борьбы с инфляцией, государство постоянно откачивает из него «избыточную» ликвидность в Стабфонд (522,3 млрд руб. в 2004 г.) и резервы Центробанка (124,5 млрд дол.), «связывает» ее с помощью облигаций Минфина (внутренние заимствования достигли 762,1 млрд руб.), «бобров» (34,5 млрд руб.) и депозитов ЦБ (их среднемесячный объем равнялся 188,2 млрд руб.), искусственно завышенного курса рубля, мирится с бегством частного капитала из России. В 2000-2001 гг. из России было выведено примерно 40 млрд дол., в 2002 г. – 25 млрд дол., в 2003 г. – 29 млрд дол., в 2004 г. – 32 млрд долларов. Утечка происходит примерно по двадцати нелегальным и легальным каналам, оставляя КБ без финансовых ресурсов.

Немалые валютные средства уходят из России по выплатам внешнего госдолга. В 2004 г. они составили 12,8 млрд долларов. В предыдущее трехлетие на обслуживание обязательств было истрачено 44 млрд дол., что сократило общий объем задолженности всего на 20 млрд дол. (со 139 млрд дол. на конец 2000 г. до 119 млрд дол. на конец 2003 г.). Структура долга такова, что за один одолженный «бакс» стране приходится возвращать больше двух.

Крупные суммы (в среднем 1108,6 млрд руб. в месяц) скапливались на счетах органов государственного управления. Кроме того, на банковских корсчетах в ЦБ ежемесячно аккумулировалось в среднем 277,2 млрд руб., а за год набирается сумма, равная 1/6 объема М0 (наличные деньги в обращении, кассовая наличность и средства на депозитах КБ в Центробанке). Иначе говоря, значительная часть денег изымается из экономики и, не работая, размещается на Неглинной, но не на счетах предприятий и населения в кредитных организациях, уменьшая их ресурсную базу. Примерно треть прироста денежной эмиссии вообще не попадает в банки, а поступает из ЦБ экспортерам через покупку у них валюты. В 2000-2004 гг. это снизило скорость обращения рубля вдвое – с 8,8 до 4,6.

Главные финансовые реки текут через «олигархические» структуры, мимо основной массы российских КБ, что не позволяет последним наращивать капитализацию. В 2004 г. ее общий объем равнялся 32,6 млрд дол. (против 28,7 млрд дол. в 2003 г., 18,7 млрд дол. в 2002 г.), или величине одного не самого крупного западного банка. Из 1304 кредитных организаций, на долю десяти крупнейших приходилось 14,9 млрд дол. капитала, или около 50% от совокупного, а двухсот – свыше 22 млрд долларов (примерно 70%). Оставшиеся 10 млрд дол. распределялась между 1104 КБ, что исключает мобилизацию ими больших ресурсов в силу действующих нормативов между своим и привлеченным капиталом. Владельцы большинства кредитных организаций, особенно региональных, не имеют достаточно средств, чтобы увеличить «уставняк» банков. Нежелание «олигархов» и менеджеров терять контроль над КБ, либо низкие (или не выплачиваемые вовсе) дивиденды мешают привлечению внешних акционеров, слияниям и поглощениям.

Объедки с барского стола

Население не подкрепляет в достаточном объеме ресурсы кредитных организаций, поскольку велики масштабы нищеты и безработицы. Доходы российских граждан в десятки раз уступают западным. Норма сбережений составляет 10% против 20-30% в развитых странах. В России лишь 4-5% семей делают накопления, но не все размещают их в КБ. На 2% граждан приходится свыше 60% общей суммы банковских вкладов, а 70% не имеют их вовсе. В 2004 г. совокупные частные депозиты в банках достигли 11,4% от ВВП против 9,5% - в 2003 г. и 7,5% - в 2002 г., тогда как в США – 30% ВВП. В России финансовые активы физлиц не превышают 30% ВВП против примерно 500% ВВП в Соединенных Штатах.

Вкладчики не доверяют российским банкам деньги на длительное время. Доля годовых депозитов по отношению к активам кредитных организаций – 2% (в германских, например, обязательства сроком свыше двух лет достигают 44% активов). Отсюда - нехватка долгосрочных средств, особенно рублевых, в пассивах КБ, несоответствие структуры их балансов потребностям реального сектора. В 2001 г. долгосрочные обязательства (со сроком исполнения свыше года) составляли 8,9% от совокупных, в 2002 г. – 14,3%, в 2003 г. – 14,5%, в 2004 г. – 14%. Активы с той же дюрацией были вдвое больше – соответственно, 30,3%, 30,5%, 32,6%, 32,6%. В то же время обязательства с продолжительностью менее месяца неизменно удерживались на уровне 47-60% от общих. Это говорит о хронической финансовой несбалансированности КБ.

Наращивать капитал и кредитование за счет прибыли банки не могут, ибо процентная маржа между средними ставками по кредитам и депозитам значительно сократилась, по сравнению с предыдущим десятилетием, и составляла 6% в 2004 г.(против 8% в 2003 г.,11,2% в 2002 г., 9-12,4% в 2000-2001 гг.). В прошлом году у абсолютного большинства рентабельность активов была 2% (для сравнения: доходность в торговых компаниях равнялась 20-30%, нефтяных – 50-60%).

При этом надо учитывать, что на долю десяти крупнейших КБ приходится две трети кредитов нефинансовому сектору (70,48 млрд из 105,57 млрд дол. в 2004 г.). Больше половины общей прибыли (3,6 млрд из 6 млрд дол.). Почти половина активов (65,15 млрд из 133,4 млрд дол.), капитализации (14,9 млрд из 32,6 млрд дол.), а также привлеченных к концу года средств населения (51,4 млрд из 66,5 млрд дол.), предприятий и организаций (32,8 млрд из 67 млрд дол.), выполненных внешнеэкономических расчетов (48%). По сути, из данных кредитных организаций и состоит сегодня банковская система России. Они располагают неограниченным доступом к финансовым потокам, держат на себе весь рынок межбанковских кредитов и векселей, объем операций репо, лучших заемщиков.

«Отпавшие» 1294 банков довольствуются «объедками». Низкая рентабельность, недостаток собственных и привлеченных ресурсов, инфляция, малочисленность первоклассных заемщиков, плохое качество предлагаемых проектов вынуждают большинство КБ завышать ставки по ссудам, что является серьезным препятствием для товаропроизводителей. Помимо основной суммы кредита им приходится выплачивать номинальный процент, включающий и инфляционный прогноз. Не все ссудополучатели уверены, что при сложившихся ценах и издержках они получат доходы, достаточные для погашения задолженности перед КБ.

Доступ предприятий к кредитам ограничивается также тем, что примерно 4/5 банковского капитала в 2004 г., как и в предыдущие годы, аккумулировалось в Центральном федеральном округе, главным образом в Москве и Московской области. Здесь же сосредоточено 57% действующих кредитных организаций, причем на пять из них приходилось 53% суммарных активов КБ в регионе.

Среди менеджеров КБ продолжается вымогательство «откатов» (от десятков до сотен тысяч и даже миллионов долларов) у клиентов, которым предоставляются кредиты и инвестиции. Это тоже повышает нерыночную финансовую нагрузку на заемщиков. Логическим результатом сложившегося положения стал отказ части реального сектора работать с российскими банками, переключение на иные финансовые источники ресурсов. Крупнейший из них – зарубежный.

К новому кризису

Иностранный капитал играет важную роль в финансировании реального сектора России. В 2004 г. накопленный объем иноинвестиций в экономике увеличился на 43,8% - до 82 млрд долларов. В страну поступило 40,5 млрд дол. иностранных инвестиций, что на 36,4% больше, чем в 2003 году. Из них прямые капвложения составили 9,4 млрд дол.(+38,9%), портфельные инвестиции - 333 млн дол. (-17%). На прочие кредиты («короткие» на условиях возвратности, торговые, правительственные, международных организаций) пришлось – 30,756 млрд дол.(+36,6%).

Примечательно, что троекратно выросли инвестиции в основные фонды - до 7,307 млрд дол.(+330%), а также кредиты сроком свыше полугода – до 22,626 млрд дол. (+ 48,6%). Основные капвложения направлялась в обрабатывающую промышленность и добычу сырья. Далее по убывающей следовали торговля и техобслуживание, операции с недвижимостью, транспорт, связь, финансовая деятельность и другие.

Зарубежные КБ заняли важное место в обслуживании российской экономики, что отчасти стимулируется дефицитом доходных сфер на родине нерезидентов. В 2004 г. в 25 субъектах РФ действовали сто двадцать шесть инобанков. Восемьдесят четыре (68,3%) работали в Москве, семь – в Санкт-Петербурге, пять – в Тюменской области, по два – в Нижегородской, Оренбургской, Самарской областях, Приморском крае и в Удмуртии. В 17 регионах функционировало по одной кредитной организации.

За семь лет число банков со 100-процентным иностранным участием выросло с десяти до тридцати трех, еще в восьми доля нерезидентов превышает 50% капитала. На 1 октября 2004 г. их доля в суммарных активах КБ составляла 7,6% (против 7,4% в 2003 г., 8,1% в 2002 г., 8,8% в 2001 г., 9,5% в 2000 г.). В кредитах предприятиям и организациям, - соответственно, 6,2% (против 6,1%. 7,1%, 7,2%, 7,1%). В средствах, привлекаемых от российского нефинансового сектора – 10,5% (против 9,3%, 10,4%, 11,7%, 14%), от населения - 2,5%, (против 2,2%, 2,2%, 2,2%, 1,8%).

Основной объем иностранного финансирования наши финпромгруппы получают за границей. Внешний долг нефинансовых предприятий (без участия в капитале) увеличился за январь-сентябрь 2004 г. на 11,7 млрд дол. (против 11,6 млрд. за девять месяцев 2003 г.) и составил 66,8 млрд долларов. Прирост обязательств был обеспечен за счет кредитов (на 9,3 млрд – до 49,8 млрд дол.) и ценными бумагами. В 2002-2004 гг. российские компании мобилизовали с помощью евробондов 21,5 млрд дол., или втрое больше внутренних облигационных заимствований (примерно 7,5 млрд дол.). Суммарное предложение на западных биржах американских депозитарных расписок третьего уровня приблизилось к 1 млрд дол. (против 300 млн дол. обращающихся акций в России). За рубежом активно торгуются АДР около сорока российских эмитентов (против пяти-семи «голубых фишек» в РФ).

Ситуация, сложившаяся в банковском секторе в 2004 г., поставила подавляющее большинство кредитных организаций в исключительно трудное положение. Оказавшись на крохотном хозяйственном пятачке вдали от крупных финансовых источников и платежеспособных клиентов, эти КБ, стремясь получить реальную прибыль, чтобы, по крайней мере, уберечь капитал от инфляции и налогов, вынуждены «агрессивно» кредитовать, принимая на себя повышенные риски, что всегда предшествует банкротству. Первым шагом к нему становится ухудшение ссудного портфеля в виде учащающихся невозвратов. В балансах проблемные долги не только скрываются (на время отчета часть плохого портфеля передается дружественным структурам) или маскируются под пролонгированные кредиты (величина которых доходит до половины и больше суммарного портфеля), но часто не подкрепляется необходимыми резервами. Все это только усиливает потенциальную опасность нового банковского кризиса в 2005 году. Провоцируется он и другими факторами.

(Продолжение следует)

«ОЛИГАРХИ» И БАНКИ

(знаков с пробелами 12 945)

В России «бандитский капитализм», как его аттестовал известный международный спекулянт и миллиардер Джордж Сорос, формировался во многом с банковского сектора. Энерго-сырьевые монополии и государственная номенклатура продолжают использовать кредитные организации в качестве «общаков» и одновременно как орудие грабежа собственной страны, а не для инвестиций в промышленностиь.

Грабители и «общаки»

В годы высокой инфляции «энерго-сырьевики» через принадлежащие им комбанки (КБ) откачивали в свои «империи» и уводили за границу до 15% российского ВВП с помощью пролоббированного ими заниженного курса рубля. Валютные котировки до 12 раз (!) превышали паритет покупательной способности отечественного дензнака. Это сделало сверхдоходным экспорт сырья, материалов и продукции первого передела. Подобная курсовая политика разоряла Россию, высасывала из нее невосполнимые ресурсы, в прямом смысле убивала отрасли, зависящие от внутреннего спроса, – обрабатывающую промышленность, сельское хозяйство. Этот дисбаланс сохраняется и поныне.

Энерго-сырьевые ФПГ и их банки присвоили огромный капитал, «продавив» свой вариант денационализации. На первом ее этапе, при поддержке госаппарата стоимость приватизируемых объектов занижалась в десятки и даже сотни раз, по сравнению с рыночной, под предлогом изношенности основных фондов, отсутствия механизмов и инструментов достоверной оценки. Получив ресурсы «для обслуживания бюджета», банки «олигархов» по дешевке выкупали государственную собственность, а затем из ее экспортных доходов возвращали истраченные казенные деньги (а часто и не возвращали). Нередко производства передавались своим людям просто по телефонному звонку, в приказном порядке.

На втором этапе приватизации (массового акционирования) чиновники так же размещали в «олигархических» КБ крупные финансовые ресурсы. Из этих денег кредитные организации предоставляли правительству ссуды под залог принадлежавших ему акций в самых доходных нефтяных, газовых, металлургических, химических, лесных, целлюлозно-бумажных и других предприятиях. Кредиты, естественно, не погашались, и промышленные активы переходили в собственность новых владельцев. В ходе денежных аукционов (как в залоговых), чтобы предприятия попадали в нужные руки, доступ к торгам, их процедура и результаты жестко регулировались сверху.

Подобные шалости теперь, несколько лет спустя, новоиспеченные миллиардеры призывают считать «отметиной свыше», что отчасти – правда. Их высокопоставленные кукловоды и покровители изначально были в доле. Чиновники получали в виде «откатов» сотни тысяч и миллионы долларов, руководящие и хорошо оплачиваемые должности в финансово-промышленных группах и их кредитных организациях. Конвейер работал и в обратную сторону. «Олигархов» награждали должностями в администрации президента, многих федеральных и региональных правительства, производили в депутаты и сенаторы. Властный ресурс помогает им захватывать активы и сегодня, в ходе третьего этапа приватизации – слияний и поглощений, продажи оставшихся у государства пакетов ценных бумаг.

Именно энерго-сырьевые финпромгруппы и их банки навязали России долговой тип экономики. Как эмитенты ценных бумаг крупнейшие кредитные организации и ФПГ не могли конкурировать с государством, которому надо было возмещать значительные доходы, выпавшие в результате отказа от госмонополии и массового уклонения от налогов. «Системообразующие» банки поступили иначе. Они профинансировали и организационно помогли запустить механизм кратко- и среднесрочных заимствований с помощью гособлигаций (ГКО и ОФЗ), утвердив себя в качестве основных первичных дилеров данного рынка, выступая монопольными посредниками на нем для российских и иностранных портфельных инвесторов. «Пирамида» строилась по принципу: государству – риск, «олигархам» - прибыли.

Долги вместо инвестиций

Пользуясь трудностями правительства, ведущие КБ менее чем за два года подняли доходность операций с ГКО до 350% годовых и выше, втянули в них практически все средства финансового рынка – валютного, ссудного, фондового. Когда деньги иссякли, «олигархические» банки бросили на сделки с гособлигациями накопления граждан, предприятий, инвестиционных и пенсионных фондов, страховых компаний. Последних через правительство заставили часть свободных ресурсов вкладывать в ГКО. Всех сделали материально заинтересованными в функционировании «пирамиды».

Эти бумаги окончательно угробили государственные финансы и процесс рыночного капиталообразования. Механизм ГКО мог работать только на постоянном притоке новых средств для погашения уже накопленных долгов. Их суммарный объем почти сравнялся с денежной массой М2. чтобы «пирамида» не обрушилась, доступ к операциям с рублевыми облигациями по настоянию «олигархов» был открыт для нерезидентов. Зарубежные спекулянты использовали «олигархические КБ, кредитуя их «горячими» деньгами под обеспечение гособлигаций. Договоры страховались форвардными контрактами. По их условиям, стоимость заложенных активов должна была непрерывно переоцениваться в зависимости от рыночных котировок госбумаг. Если последние падали, требовалось немедленно довнести активы, чтобы компенсировать уценку залога.

Подобно наркотикам в «опиумных» войнах, «короткие» ГКО приносили смерть одним (бюджету, реальному сектору, социальной сфере) и сверхобогащение другим. Вкладывая через КБ один доллар в сделки с российскими гособлигациями монополии и иноинвесторы получали 18-36 долларов, или в 120 раз (!) больше, чем на любом другом легальном рынке. Нажирались по горло и не могли насытиться допущенные к кормушке члены администрации президента, правительства, парламента, даже руководители ЦБ. Банковским «олигархам» перепадало чуть меньше, поскольку им приходилось нести расходы по обслуживанию кредитов, депозитов, форвардных контрактов. И все равно ни одна отрасль, ни один бизнес не давали столь сумасшедших прибылей.

Охваченные «золотой лихорадкой», «олигархические» банки продолжали заключать все новые срочные сделки, репатриируя прибыли за границу. Расчет был циничным и простым. При любом раскладе государству будет трудно откреститься от своих долговых расписок (облигаций), а также от крупнейших КБ. Ведь они обслуживали все население, сотни кредитных организаций и тысячи компаний, региональные власти, счета федеральных органов, включая таможенную и налоговую службы. Летом 1998 года данные кредитные организации аккумулировали у себя 88% бюджетных средств, 86% ресурсов предприятий, 94% депозитов.

Пока цены на российскую нефть оставались высокими, «пирамиду» ГКО удавалось рефинансировать. Но в первой половине 1998 года баррель марки «Юралс» подешевел до 8-10 дол. при тогдашней себестоимости добычи и транспортировки 13-15 долларов. Понизились цены на другое отечественное сырье. Соответственно, упали внешнеторговые доходы монополий и налоговые поступления в казну. В июле наступил коллапс бюджета. Для обслуживания самых неотложных расходов Кабинету требовалось как минимум 60 млрд руб., доходы же составили всего 20 млрд рублей. Кассовый разрыв в 40 млрд руб. оказалось нечем оплатить. Госдолг по ГКО достиг суммы, эквивалентной 70 млрд дол., половину которого держали зарубежные спекулянты.

Запускать печатный станок было невозможно, так как первое что убивала инфляция – это казну (обесценивая ее рублевые облигации и доходы), банки (обесценивая те же облигации как залоги и активы, а также собственный капитал в рублях), иноинвесторов (вложившихся в госбумаги и другие рублевые активы). Новый кредит МВФ не спас положения. 17 августа системообразующим банкам следовало внести свыше 1 млрд дол., чтобы компенсировать очередное обесценение залогов по срочным сделкам с западными кредиторами. Таких денег у финансовых и сырьевых «олигархов» не нашлось.

Под нажимом системообразующих КБ и финпромгрупп, правительство объявило дефолт, то есть приостановило обслуживание государственных долгов и всех внешних обязательств российского бизнеса. Одновременно оно выполнило и другое требование «энерго-сырьевиков»: в четыре раза девальвировало рубль, сделав фантастический подарок монополиям. Для сохранения рентабельности производства при снизившихся мировых ценах, экспортеры в ТЭКе, черной и цветной металлургии, нефтехимической, химической, лесной, целлюлозно-бумажной отраслях мечтали об обесценении национального дензнака хотя бы на 30-50%. Получили же 400%, которые вскоре превратились в 500% (!) из-за последовавшего скачка инфляции.

Выворачивая карманы бедняков

Это была новая экспроприация гигантской части национального капитала в пользу экспортных ФПГ и западных кредиторов (банков и корпораций). В результате девальвации, падения ориентированного на внутренний рынок производства и сбора налогов, российский ВВП в 1998 г. сократился втрое – до 150 млрд дол. и стал меньше, чем у крошечной Бельгии. Обанкротились все «олигархические» КБ. Капитализация рынка ценных бумаг «съежилась» с 200 млрд до 10-12 млрд долларов. Россия стала одним из крупнейших должников в мире. Ее официальная внешняя задолженность выросла до 220 млрд дол. (165 млрд в составили долги государства, 30 млрд – банков, 25 млрд – компаний). Данная сумма в пять раз превышала все годовые доходы казны и равнялась 147% ВВП.

И это еще не все. С учетом не признаваемого публично внутреннего долга различных органов власти перед бюджетниками и предприятиями по зарплате и госзаказу, общая госзадолженность превысила 300 млрд дол., или 200% ВВП. Кроме того, никем не регулируемые обязательства «олигархических» КБ по форвардным контрактам перед зарубежными партнерами достигли 250 млрд дол., что почти в семь раз превосходило совокупную капитализацию кредитных организаций перед кризисом. Зная о готовящемся дефолте из своих инсайдерских источников, особо доверенные КБ заранее избавились от ГКО и «ушли» в доллары, но все равно не смогли расплатиться по форвардным сделкам. Именно они добили банковскую систему, умертвили экономику, полностью оправдав свое прозвище - «ядерные отходы», которым в США награждены за опасность все производные инструменты.

Кредитные организации «олигархов» это совершенно не волновало. Гораздо больше тревожил ультиматум, предъявленный им иностранными кредиторами: если валютные долги (по форвардным контрактам, предоставленным кредитам, размещенным депозитам, корпоративным облигационным займам) не будут погашены, доступ на мировой рынок будет навсегда закрыт.

Системообразующие КБ реструктурировали часть обязательств, договорившись о рассрочке платежей. Значительную часть задолженности – погасили, просто обокрав граждан, компании и кредитные организации, доверивших им деньги, а также своим капиталом. В итоге, собственные средства «олигархических» и остальных российских банков «усохли» с 35 млрд до 1,6 млрд дол. (без учета Сбербанка), активы – со 155 млрд до 45 млрд долларов. Потом, когда мировые цены на российское сырье и продукцию первого передела вновь пошли вверх, монополии помогли своим банкам восстановить капитализацию из экспортных доходов и офшорных «заначек». К тому времени, напомню, за рубежом уже находилось свыше 2 трлн дол. российского происхождения.

Пятикратное обесценение российского дензнака превратило в пыль рублевые сбережения граждан, а валютные - были обменены банками по грабительскому курсу либо просто присвоены. Разница в доходах 10% самых богатых россиян и 10% самых бедных выросла до 47 раз, а в ряде регионов – до 1000 раз и более. Если в остальном мире, по данным ООН, минимальная зарплата малоимущих составляла 416 дол. в месяц, то в России – менее 6 долларов. Примерно треть населения получала доход ниже прожиточного уровня и потребляла на 30-50% меньше, чем в самые трудные 80-е гг. в СССР, около четверти - голодала. Вместе с тем ничтожная прослойка «олигархов» – 2% граждан - неслыханно обогатилась на кризисе 1998 г., завладев либо поставив под свой контроль 80% национального богатства.

Замедление импорта и административное сдерживание цен монополистов несколько лет поддерживали рост производства на предприятиях, ориентированных на внутренний рынок. Но они не успели создать свой механизм накопления капитала, так как «олигархи» вернули себе свободу ценообразования. Допинг девальвации перестал действовать. Приток нефтедолларов пока не иссякает, укрепляя рубль, что повышает рентабельность импорта, с которым отечественная промышленность конкурировать не может. Сохраняющаяся зависимость России от вывоза сырья и высоких мировых цен на него по-прежнему настоятельно требуют перестройки структуры экономики, капиталообразования, экспорта, перевода их на фундамент производств, выпускающих продукцию с большой долей добавленной стоимости. Нужно срочно реформировать работу кредитного сектора.

«Олигархические» банки и их «энерго-сырьевые» хозяева в этом абсолютно не заинтересованы. Как и раньше, они живут за счет строительства «пирамид» (теперь уже - кредитных, депозитных, риелторских), процентных и валютных спекуляций, а не финансирования промышленности. Расплатой за это стал кризис летом 2004 года.

(Продолжение следует)

«ОЛИГАРХИ» И БАНКИ

(знаков с пробелами 12 731 )

Хронологически прошлогодний кризис начался 13 мая 2004 г. с отзыва лицензии у Содбизнесбанка, пойманного на отмывании денег организованной преступности. 16 мая власти заявили об аналогичных претензиях еще к десятку КБ. То, что этих двух заурядных событий хватило для массовой паники вкладчиков и коллапса российской банковской системы, лучше всего говорит о ее состоянии.

Грабеж продолжается

Независимо от повода, кризис, был неизбежен. Его причиной, как и в 1998 г., стали гигантские спекуляции «олигархических» КБ, владельцы которых рассматривают собственные банки как машины по добыванию денег любыми способами. Заставляют совершать рисковые операции с курсами и процентами. Строить кредитные, депозитные и риелторские «пирамиды». Влезать в немыслимые обязательства в России и за рубежом.

При снижении курса рубля в 2004 г. «олигархи» играли на повышение СКВ. Заняв длинную валютную позицию, они скупали доллары, а затем продавали американские дензнаки и номинированные в них активы по более высоким ценам. Вера в то, что ЦБ под нажимом экспортеров будет и дальше способствовать удорожанию «бакса», была столь велика, что «олигархические» КБ заимствовали (для последующей конвертации) огромные рублевые суммы у ЦБ под залог ценных бумаг (операции репо) и на рынке межбанковских кредитов (МБК). Это вызывало резкие скачки процентных ставок, курсов и котировок. Дестабилизация на всех финансовых сегментах была только на руку спекулянтам.

«Олигархические» банки начали еще больше расшатывать ситуацию, когда ЦБ отказался идти на поводу у экспортных монополий и весной 2004 г. перешел к поддержке рубля. Неглинную вынуждала к тому необходимость погашать огромные внешние долги, сдерживать инфляцию, стимулировать накопление капитала и инвестиции в производство. КБ финпромгрупп воспользовались ослаблением доллара, дешевизной западных кредитов и относительным укреплением российского дензнака, продолжали обогащаться на арбитраже (курсовых и процентных разницах). Но ЦБ с помощью интервенций остановил падение «гринбека» в России. Спекуляции утратили доходность.

Страхуясь от политических рисков, КБ увеличили вложения средств в зарубежные активы, обращая в СКВ все доступные рублевые ресурсы. Только за апрель-май «олигархические» банки и монополии вывели из России 9 млрд долларов. В июне на ММВБ объем операций своп (обмен рублей на СКВ) достиг рекордной отметки – почти 700 млн дол. в день. Это быстро осушало рынок МБК, что ставило зависимые от него кредитные организации на грань банкротства.

Еще одной причиной большого оттока капитала из России в 2004 г. было решение Федеральной резервной системы (ФРС) США поэтапно повысить базовую процентную ставку в целях борьбы с инфляцией. Удорожание доллара в Соединенных Штатах стимулировало прилив средств в эту страну. Инвесторы начали отзывать ресурсы с развивающихся рынков, прежде всего российского, и вкладывать в американскую экономику.

Меры ФРС создали и другие трудности нашим монополиям и их КБ. Повышение стоимости денег в США потянуло вверх лондонскую межбанковскую ставку ЛИБОР, что увеличивало выплаты по взятым ранее инокредитам. В 2004 г. внешний долг банков достиг 25 млрд дол., ФПГ - 50 млрд долларов. Они заключали кредитные договора по плавающим ставкам, привязанным к ЛИБОРу. Необходимость погашать возросшие долги заставила «олигархов» еще агрессивнее вычерпывать валютные и рублевые ресурсы на российском рынке. И все равно, пока цены на нефть и другое сырье оставались высокими, а иностранные ссуды – относительно дешевыми, финпромгруппы продолжали активно заимствовать за рубежом под залог экспортной выручки.

Убийственные «пирамиды»

Банки находились в более сложном положении. Они полностью зависят от финансового состояния тех, кого кредитуют. Если заемщик вовремя не погашает долг, последний продлевается. И сегодня пролонгируемые кредиты составляют около половины всех выданных, что маскируется различными способами. Но в задолженности клиентов «омертвляются» значительные средства. Чтобы восполнить свою ликвидность, КБ строят «пирамиды» - кредитные (занимая на рынке МБК и погашая одни взятые ссуды с помощью других) и депозитные (проценты по открытым вкладам выплачиваются за счет средств новых клиентов). Летом 2004 г. это ускорило разорение многих банков.

Граждане и предприятия, напуганные агонией КБ, начали активно изымать из них свои сбережения и переводить в наличную СКВ, на счета в государственных и иностранных кредитных организаций. Лишь в мае-июле коммерческие банки лишились 17 млрд долларов. Пытаясь удержать вкладчиков, многие КБ шли на отчаянный шаг: повышали ставки по депозитам, не имея адекватных прибыльных активов. Это было самоубийством для проблемных банков. Их маржа (разница в ставках при размещении и привлечении ресурсов) катастрофически уменьшалась, что приближало коллапс в условиях острой нехватки денег на рынке МБК и его почти полной остановке, низкой ставке рефинансирования ЦБ, падении доходности в других сферах вложения капитала.

Особенно тяжелая ситуация возникла в строительстве и торговле недвижимостью, где «олигархи» соорудили еще одну циклопическую «пирамиду». В 2004 г. она угробила и превратила в потенциальных банкротов немало банков (и не только их). Официально около ста семидесяти КБ работают на этом рынке. В действительности общее число намного больше, поскольку часто кредитные организации по разным причинам действуют через другие структуры. Отсюда трудно оценить реальные масштабы финансирования банками стройиндустрии и определить, чьи это деньги. Предполагается, что в нее поступает не менее 12-15 млрд дол. в год, из них непосредственно от КБ – до 5 млрд долларов.

Почти все банки используют при этом рискованные технологии. Для возведения дорогой недвижимости «олигархические» КБ предоставляют кредиты, мобилизуемые на Западе (официально - 2,6 млрд дол. в 2004 г.). Средние и малые применяют риелторские и клиентские «пирамиды»: оптом выкупают коммерческие квартиры на стадии первых этажей, а чаще – котлована для последующей перепродажи спекулянтам. При массовой застройке практикуются долевые схемы. Нулевой цикл и два-три этажа оплачиваются деньгами КБ и застройщика. Одновременно с помощью агрессивной рекламы привлекаются будущие жильцы и арендаторы, из чьих средств банк и строительная компания возмещают свои затраты и завершают оставшуюся часть здания.

Подавляющее большинство КБ финансирует строительство «вдолгую», не имея таких же по срокам «длинных» пассивов. Долгосрочные кредиты формируются за счет «коротких» заимствований на рынке МБК. Стратегия банков заключается в том, чтобы как можно быстрее реализовать жилье по высоким ценам. Только в Москве рыночная стоимость коммерческих квартир уже сравнялась с ВВП России.

В 2002-2003 гг. ценовой пузырь удерживался на заоблачном уровне, во-первых, из-за больших кредитов, взятых «олигархами» за рубежом (для сооружения торговых и деловых центров, элитного жилья,), которые требовалось компенсировать. Во-вторых, неограниченной, как казалось, возможностью «задирать» цены реализации, которые в несколько, а иногда в десятки раз превосходили себестоимость строительства. Растущий спрос со стороны богатых клиентов поддерживался притоком «энерго-сырьевых» долларов и иностранных «горячих» денег в Россию.

В 2004 г. «пирамиды» начали рушиться. Алчность «олигархов», нестабильные источники ресурсов, уродливое ценообразование в отрасли сделали многие строительные программы нерентабельными. Из своего опыта финансового консультирования могу привести такие цифры. Помимо оплаты права застройки, сама стоимость работ, скажем, при возведении гостиниц, офисных и торговых центров не превышает 30-40% от общих расходов, типового жилья – 50%. Остальные 50-70% уходят на «откаты» чиновникам разного уровня. В противном случае не получить землеотвод, прописку для иногородних рабочих, хорошее отношение различных служб.

Монополизм местных властей в распоряжении землей, их аппетиты и другие внерыночные факторы не позволяют точно рассчитывать экономику строительных проектов, их доходность, административные и иные риски. Поэтому все это при продаже или сдаче в аренду готовых объектов с запасом загоняется в цены. В них же банки закладывают темпы инфляции (включая удорожание стройматериалов, энергоносителей, транспортных услуг), заработную плату, обесценение доллара, оценку будущего спроса (платежеспособности потребителей), рекламные затраты. На основании прогнозов будущих расходов и доходов КБ строят модель «кэш флоу» и под нее берут кредиты или привлекают инвестиции, стоимость которых тоже включается в цены. Ценовой «пузырь» надувается еще больше. Он лопается, если расчеты хотя бы по одному компоненту вдруг оказываются неверными. В 2004 г. такие ошибки оказались летальными для многих КБ.

Вексельные удавки

Допускались и другие серьезные просчеты. Банкиры прекрасно знали, что ГК РФ фактически стирает различие между срочными вкладами граждан и текущими счетами, поэтому крайне рискованно использовать размещенные на них средства для кредитов и инвестиций. В очередной раз жадность оказалась сильнее осторожности. В погоне за наживой многие кредитные организации рассматривали размещенные у них депозиты сроком свыше года как стабильный «длинный» ресурс в финансировании строительства. И жестоко поплатились, когда в мае-июле началось повальное бегство охваченных паникой клиентов, снимавших деньги и со срочных вкладов.

«Олигархи» не упускали ни одной возможности поживиться. Банки, даже имеющие большие собственные ресурсы, доступ к средствам компаний-акционеров и рынку МБК, все равно цеплялись за каждую копейку - финансировали строителей и оплачивали сделки с недвижимостью не деньгами, а векселями. Это экономило скрягам ликвидность, сокращало налоговые выплаты и, как оказалось в ходе кризиса, - жизнь ряда кредитных организаций.

Обычно свыше 90% расходов строительные компании финансируют заемными средствами, из которых 30% получают «живыми» деньгами, а 60% - банковскими векселями. Вексельный кредит обходится значительно дешевле, чем стандартная ссуда. Ставка может быть и вовсе нулевой, если кредит берется, скажем, на шесть месяцев, а срок обращения бумаги – год. Кроме того, вексель приносит небольшой курсовой доход при перепродаже на вторичном рынке, обеспечивает быстрые расчеты с поставщиками. Иногда банки принимают векселя строительных компаний в обмен на выданные кредиты, но со значительным переобеспечением активами (до 150-200% и больше).

В нынешних российских условиях вексельное обращение превратилось в циклопическую «пирамиду» рефинансирования долгов и одновременно в мину замедленного действия. Оборот данных долговых бумаг держится исключительно на доверии к эмитентам и объеме ликвидности на «межбанке». Спекуляции «олигархов» и бегство капитала из России в 2004 г. до основания сокрушили рынки МБК и векселей. В первую очередь банковских, поскольку при первых симптомах кризиса КБ закрыли друг другу лимиты кредитования и, следовательно, лимиты приобретения вексельных обязательств.

Это привело к банкротству крупных КБ, оказавшихся неспособными отвечать по данным финансовым инструментам. Другие уцелели благодаря тому, что на деньги своих акционеров выкупили все или значительную часть выпущенных векселей. Третьи понесли убытки, так как покупали бумаги по высоким ценам, а продать не смогли и по бросовым. У четвертых – конечных держателей – на руках остались пачки гербовой макулатуры, которую никто не хотел оплачивать. Дыры в балансах сохраняются и поныне. Все должны всем.

В тяжелое положение попали строительные компании (их долги превысили 5 млрд дол.) и их смежники, получившие векселя в оплату поставленной продукции и услуг. Реальные убытки гораздо больше. Ведь помимо «откатов» чиновникам, подрядчикам приходится в качестве «признательности» за предоставленные кредиты часть их (от нескольких тысяч до, порой, миллионов долларов) «отстегивать» лично менеджерам и владельцам КБ. Кроме того, борясь за победу в тендерах, строители намеренно занижают стоимость будущих работ на 40-50%, рассчитывая потом как-нибудь выкрутиться. Не получилось.

Банки и другие участники рынка надеются пересидеть нелегкие времена, дождаться прежнего спроса и стабильности. Однако спокойствия не будет. Гигантский финансовый «пузырь» в отрасли сохраняется. В него, подобно прежней «пирамиде» ГКО, втянуты и обездвижены средства огромного числа хозяйствующих субъектов. Выданные кредиты пролонгировать до бесконечности невозможно - многие из них тоже являются заемными средствами. Их надо возвращать. По ним набегают проценты и проценты на проценты, которые необходимо рефинансировать. Новая «коррекция» неизбежна. Чтобы она не оказалась еще более разрушительной, властям самое время брать ситуацию в свои руки. Тем более, что у кризиса 2004 г. были и чисто уголовные причины.

(Продолжение следует)

«ОЛИГАРХИ» И БАНКИ

(знаков с пробелами 12 977 )

Обнародованного компромата на небольшой Содбизнесбанк оказалось достаточно, чтобы летом 2004 г. в России началась цепная реакция широкомасштабного финансового кризиса. Легко представить, к каким последствиям привели бы разоблачения уголовщины «олигархических» комбанков (КБ).

Бандит рождает банкира

Криминализация кредитной сферы – часть еще одного феномена в постсоветской России: сращивания монополий и организованной преступности. По данным Росстата, объем теневого капитала в стране составляет около 25% ВВП. «Силовики» называют другую цифру – не менее 50% ВВП. В 2004 г. это превышало 220 млрд долларов. Неконтролируемое перемещение (включая трансграничное) таких финансовых потоков может превратить даже малый банковский кризис в общенациональный.

Альянс «олигархов» и бандитов многопланов и мультифункционален. Владельцы и менеджеры финпромгрупп и КБ используют мафию для захвата собственности, передела рынка, уничтожения конкурентов и несговорчивых представителей власти, а также в качестве поставщиков финансовых ресурсов. Преступные кланы эксплуатируют банкиров и ФПГ для отмывания и накопления капитала, который затем размещается в экономике.

Кредитные организации идеально подходят для этого. Для «олигархических» КБ прибыль решает все. Главное для них – делать «бабки», а не соблюдать непорочность. Многие искренне полагают, что хорошие банкиры должны быть уголовниками в душе. Им проще помогать финпромгруппам уходить от налогов, репатриировать прибыли за границей, легализовать их под видом корпоративных и иностранных инвестиций. Такие же услуги оказываются и трем тысячам российских криминальных сообществ, владеющим более 1,5 тыс. хозяйственных структур, контролирующим свыше 40 тыс. предприятий и фирм, сотни финансовых организаций.

Деньги преступного мира «отстирываются» многими банковскими операциями. Это – открытие всех видов счетов; зачисление и выдача средств; предоставление выписок по счетам; обналичивание; осуществление платежей; инкассирование; привлечение и размещение депозитов; предоставление кредитов; обслуживание пластиковых карт; перевод средств в банки-корреспонденты; проведение операций спот и с деривативами; пропуск денег через пункты обмена валюты; открытие, авизование и исполнение аккредитивов; инкассо чеков, векселей, не сопровождаемых коммерческими документами; факторинг, форфейтинг и учет векселей; подключение к системе «телебанк»; обслуживание счетов подставных и подконтрольных мафии компаний, включая зарегистрированных за границей, прежде всего в офшорах.

Экстерриториальный статус подобных зон крайне затрудняет правоохранительным органам доступ к бухгалтерии, корпоративной переписке и распоряжениям, которыми потоки капитала управляются дистанционно. Например, по направлению ресурсов на создание кредитных организация и фирм, покупку крупных пакетов ценных бумаг, недвижимости, других активов, осуществления преднамеренных банкротств, слияний и поглощений. По примеру ФПГ, каждая подконтрольная криминалу бизнес-структура стремится как можно дальше развести географически центры получения прибыли и место ее консолидации, уплаты налогов, расчетов и официального адреса владельцев. Офшор для этого очень удобен.

«Олигархи» научили бандитов пользоваться транснациональными банками (ТНБ), вроде «Бэнк оф Нью-Йорк». ТНБ предлагают своим клиентам транзитные вклады до востребования, куда на единый счет юридические и частные лица могут переводить средства. Каждому предоставляется право подписи по данному счету. С него совершаются абсолютно все легальные банковские трансакции по всему миру. Проверка вкладчиков и происхождения денег не проводится. Во многих западных странах кредитные организации предоставляют аналогичный сервис.

Для легализации доходов мафии, «олигархические» банки широко применяют забалансовые операции, например, сделки с деривативами, заверение поручительств и обязательств, траст, гарантии – как выдаваемые самими КБ, так и получаемые ими со стороны контрагентов. В последнем случае «грязные» деньги, аккумулированные за рубежом, используются в виде обеспечения ссуды, выдаваемой кредитной организацией и оформленной по всем правилам. Средства уголовного подполья вводятся в хозяйственный оборот и с помощью договоров по управлению имуществом и другими активами, по валютному, налоговому, таможенному, инвестиционному, юридическому, бухгалтерскому консультированию, финансовому инжинирингу.

Большая «стирка»

Интернациональный трафик уголовных капиталов тоже старается эксплуатировать наши КБ. Работая в одном международном банке, я получил однажды предложение от британской компании разместить 2 млрд дол. в субъекте РФ, правительство которого поручило мне разработать для него программу экономического развития. Банковская служба безопасности выяснила, что упомянутая фирма занималась производством игрушек и была зарегистрирована по адресу крохотного магазина в лондонском Ист-Энде. Она же «засветилась» на торговле наркотиками и финансировании экстремистских организаций. Естественно, сотрудничество с ней не состоялось. Не исключаю, что «инвесторы» сумели легализоваться в России через другую «форточку».

Чтобы замаскировать услуги, оказываемые криминалу, кредитные организации искажают учет и отчетность, нарушают обязательные банковские правила и процедуры. Например, не составляют ведомости остатков привлеченных и размещенных средств. Книгу учета наличности ведут в электронном виде. Фальсифицируют паспорта сделок, поэтому часто указанные в них сведения не совпадают с условиями контрактов. В учетных карточках занижают экспортную выручку. Уклоняются от учета купли-продажи валюты, которая должна регистрироваться на лицевых счетах по каждому клиенту и виду валюты. Не заводят обязательный журнал по итогам приобретения акций, облигаций, векселей и других финансовых инструментов. Завышают размер комиссий. Совершают операции с бездокументарными векселями. Искажают величину открытой валютной позиции, которая не соответствует заключенным срочным сделкам.

Кризис 1998 г. был ускорен тем, что сотни миллионов долларов «отбеливались» с помощью форвардных контрактов, для осуществления которых множество компаний и банков доверяли «олигархам» свои деньги. Их источником никто не интересовался. Напомню о масштабах этих операций: объем обязательств по ним «олигархических» КБ только перед нерезидентами превышал 250 млрд долларов. Сколько воротилы остались должны российским партнерам, представить нетрудно, но доказать сложно, поскольку на внебалансовых счетах не отражались требования и обязательства по форвардным сделкам. В 2004 г. аналогичные махинации производились с «нефтяными» и «металлическими» фьючерсами.

Часто российские мафиози сами учреждают либо покупают готовые кредитные организации через подставные структуры - только ради проведения одной операции: «Прикончи клиента». С помощью агрессивной рекламы под обещание высоких процентов в КБ привлекают множество вкладчиков. Активно мобилизуются средства на рынке МБК. Когда аккумулированы значительные ресурсы, владельцам банка выдаются крупные ссуды, которые не возвращаются, а складируются в офшорах. Хозяева сматывают удочки. От банка остаются только стены.

При поддержке банковских «олигархов», в одну из крупнейших в мире «прачечных» превращены российские валютные, фондовые и товарно-сырьевые биржи, страховые фирмы, пенсионные и инвестиционные фонды, управляющие, лизинговые и аудиторские компании, структуры, занимающиеся денежными переводами. Их популярность для «отбеливания» средств объясняется не только тем, что все они глубоко интегрированы в кредитную систему России (что облегчает запутывание следов с помощью многоходовых трансакций), но и не столь жестким, как банковское, законодательством, надзором и контролем со стороны государства.

Никто и никогда всерьез не докапывался, на какие средства создавались тысячи торговых домов и компаний, финансовых фирм и кредитных организаций, учредивших множество товарных, товарно-сырьевых и фондовых бирж в России. Никто и никогда не интересуется происхождением денег, которые члены бирж используют для совершения сделок. Никто и никогда не отслеживает, кто на самом деле делает заказы брокерам и дилерам на российских и зарубежных биржах по купле-продаже ценных бумаг.

Среди примерно тысячи российских инвестиционных компаний, активы которых эквивалентны 4,5 млрд дол., а обороты – 85 млрд дол., есть и замеченные в операциях с «грязными» деньгами. Криминальные инвестфирмы занимаются размещением ценных бумаг, слияниями, управлением активами, привлечением средств КБ для клиентов.

Важным каналом легализации уголовных капиталов служит система денежных переводов: официальная – в лице банков, компаний, и неофициальная, контролируемая землячествами. В последнюю вовлечены иммигранты из стран ближнего и дальнего зарубежья. Ежегодно через КБ, принадлежащие диаспорам, из России уходит до 18-20 млрд долларов.

Паевые инвестиционные фонды, аккумулирующие свыше 30 млрд рублей, тоже удобный механизм для отмывания криминальных доходов. Закон разрешает создавать до тридцати видов ПИФов. Сегодня очень активны фонды акций, облигаций, смешанные, инструментов денежного рынка, а также закрытые, которые вкладывают капитал в землю и недвижимость, в права на них, деривативы, венчуры. Для каждого вида инвестиций можно создавать свой закрытый ПИФ.

Вездесущий Макки-Нож

Российский Макки-Нож активно осваивает страховую сферу, где сконцентрирован капитал объемом свыше 350 млрд рублей. В «стиральные машины» превращены десятки компаний. Заключая договора страхования и перестрахования имущества, ответственности и по иным услугам, они получают и переводят за границу миллиарды долларов в год. В ходу такие схемы. Лицо, легализирующее «грязные» деньги, делает несколько крупных переплат страховых премий, после чего просит выплатить возмещение третьей стороне. Широко используются полисы на предъявителя. Удовлетворяются требования о досрочном возврате страховых полисов, когда в этом нет экономического смысла. Страховщики размещают средства на депозиты или передают в траст «олигархическим» банкам, которые вкладывают их в государственные и корпоративные ценные бумаги, недвижимость, используют для кредитования и инвестирования.

Лизинговые фирмы, созданные кредитными организациями, тоже помогают преступным группировкам отмывать и узаконивать доходы. Данная сфера интересна криминалу своей емкостью (3 млрд дол.), а также налоговыми и таможенными льготами.

Много надежд уголовные кланы возлагают на пенсионную реформу, в ходе которой, как предполагается, в экономику ежегодно будет вкладываться 150-240 млрд рублей. Ожидается, что к 2010 г. накопленные сбережения, используемые для инвестиций, достигнут 1,2 трлн рублей. В глазах мафии, это идеальная возможность легализовать свои капиталы. Сейчас в России действуют 260 негосударственных пенсионных фондов, созданных компаниями и банками. Очень трудно отследить источник средств, которые отчисляются в НПФ. Но эти деньги возвращаются к учредителям в виде официальных инвестиций в их активы, либо вкладываются в акции, облигации, векселя, депозиты, недвижимость, валюту, легально участвуя в обороте.

Без содействия своих двойников из «олигархических» КБ уголовное подполье не подчинило бы себе десятки тысяч промышленных, торговых, строительных, риелторских, девелоперских, транспортных, рыболовецких компаний, консалтинговых, маркетинговых, рекламных, туристических и адвокатских фирм, предприятий индустрии питания, развлечений и азартных игр, спортивных и оздоровительных учреждений, продюсерских и других организаций. Все эти структуры используют банки для легализации доходов.

При участии банковских «олигархов», оргпреступность создает в торговой, строительной, транспортной, консалтинговой и других сферах бизнеса массу фирм-однодневок, занимающихся «обналичкой» за солидные «откаты» КБ. Оборот каждой из них превышает 1 млн руб. в неделю. Составляются фиктивные договора, сметы и акты приемки, которые подписываются не руководителями фирм, а исполнителями. Указанные документы в незаполненном виде выдаются клиентам. Так оплачиваются подрядные, строительные, ремонтно-отделочные работы, транспортно-экспедиторские услуги, хранение и оформление грузов, торгово-закупочная деятельность, предоставление научно-технической продукции, маркетинговых исследований.

В последние годы российские монополии и их КБ активно скупают за границей банковские, промышленные, торговые, транспортные, страховые, складские и иные структуры. Цель - приблизить производство и сбыт продукции непосредственно к иностранному потребителю, минимизировать издержки, повысить рентабельность. Одновременно туда же хлынули криминальные бизнес-структуры, которые используют связи «олигархов» для проникновения в экономику не только в государств СНГ и бывших соцстран, но и в дальнего зарубежья..

Только государство может разрушить альянс мафии, монополий и банков. Для этого нужны не только мониторинг, контроль, но и эффективное взаимодействие (включая международное) всех ведомств. Важная роль отводится ЦБ. Как он справляется с ней?

(Окончание следует)

«ОЛИГАРХИ» И БАНКИ

(знаков с пробелами 12 984 )

Положение ЦБ как главного регулятора российской банковской системы сложное. С одной стороны, закон предоставил ему широкие права контроля и при необходимости - вмешательства в работу коммерческих банков (КБ). С другой, монополии, обслуживающий их кредитные организации и госаппарат делают все, чтобы эти права остались на бумаге. Административный ресурс «олигархов» всегда оказывался сильнее, чем у Неглинной. Настолько сильнее, что она сильно рискует политически, если тронет хоть одного «крупняка».

Каста неприкасаемых

Эта проблема досталась ЦБ и правительству в наследство от 90-х годов. Тогда банковское законодательство, пруденциальные и надзорные нормы «кроились» и «шились» исключительно под «олигархические» КБ. Последние искренне верили, что с ними никогда и ничего не случится в силу их интегрированности в систему государственной, экономической и политической власти. Благодаря связям в высших эшелонах бюрократии, «семибанкирщина» превратилась в неприкасаемую касту, творившую любой произвол. Неглинную на пушечный выстрел не подпускали к информации о реальном положении дел в КБ. Перед проверяющими из ЦБ могли запросто захлопнуть дверь, угрожать им, вести за ними наружное наблюдение, а слишком настырных даже избить руками охранников. Все сходило с рук. Такой порядок «олигархи» хотят сохранить и сегодня.

Драматические события 2004 г. вынудили ЦБ и правительство вернуться к реформе кредитного сектора. Были приняты важные нормативные акты, цель которых – заставить КБ монополий работать на российскую экономику, а не на частные интересы собственных хозяев, не допустить новых кризисов и массового разорения вкладчиков. Однако позиции «олигархов» еще достаточно сильны, чтобы навязывать власти свои правила игры. Их стратегия и тактика строятся на том, чтобы затягивать принятие и осуществление важных поправок к нормативным актам. Не допускать, чтобы планы властей увязывались с конкретными сроками исполнения. Срывать синхронизацию банковской перестройки с реформами в других сферах экономики, политики, социальных отношений.

В законах, в том числе о ЦБ, намеренно сохраняется множество нестыковок, противоречий, прорех, из-за чего нормативные акты похожи на сито. До сих пор отсутствуют механизмы надлежащего исполнения обязательств и судебных решений. Из-под надзора и контроля выведены целые пласты финансовой и хозяйственной деятельности, где отношения регулируются коррупцией и руками бандитов. За последнее десять лет обанкротилось больше половины кредитных организаций, разорив вкладчиков и кредиторов. Но в отличие от других стран, в России не применяется уголовное или административное наказание менеджеров и владельцев банка за намеренное банкротство, уклонение от ликвидации, официальная дисквалификация банкиров. Поэтому продолжается практика, когда управленцы, угробившие не один КБ, спокойно переходят в другой, заблаговременно переведя туда все активы и деньги, украденные у клиентов. Этот порядок пока незыблем и держится на принципах: «лохов надо лохать», «в России нет таких обманутых вкладчиков, которых нельзя обмануть еще раз». Новая война «олигархов» против ЦБ была неизбежной. И она разразилась.

27 декабря 2003 г. Госдума приняла Закон «О страховании вкладов физических лиц в банках РФ», к которому планировалось приступить в следующем году. Не все могли выдержать проверку на прочность и войти в систему страхования вкладов. Ведь каждый третий КБ в Москве и каждый десятый в регионах раздувает капиталы с помощью вексельных, кредитных и других схем. Не попавшие в нее не только лишались лицензии на работу с физическими лицами, но и получали своего рода официальную «черную метку». Она служила предостережением для в всех партнеров и клиентов «помеченных» банков. В ответ «олигархи» начали активно дестабилизировать финансовую ситуацию, подстегивать панические настроения среди вкладчиков, обвиняя ЦБ в раздувании кризиса.

Власти приняли вызов. 1 июля Кабинет предварительно одобрил стратегию развития банковского сектора до 2008 года. В документе фактически провозглашалось, что государство, которое монополии в 90-е гг. отодвинули в сторону, теперь берет реструктуризацию КБ в свои руки. Реформа кредитных организаций – и такого еще не было – напрямую увязывалась с задачей избавить страну от сырьевой зависимости и паразитирующих не ней «олигархических» КБ, диверсифицировать экономику, сделав главную ставку на развитие хай-тека.

Центробанк не дал «олигархам» использовать против него население.10 июля Госдума с подачи Неглинной приняла закон о полной компенсации за счет средств ЦБ частных вкладов до 100 тыс. руб. во всех банках, обанкротившихся после 27 декабря 2003 года. При этом отбор в систему страхования ускорился. Одновременно, для пресечения недобросовестной конкуренции между кредитными организациями, их обязали раскрывать всю информацию о процентных ставках по вкладам и задолженности по ним. ЦБ получил право снижать проценты по рублевым депозитам в комбанках не ниже ставки рефинансирования, а по валютным – не ниже ЛИБОРа. Тем самым сводились на нет уловки КБ, которые, начав тонуть, спешно повышали проценты по вкладам, чтобы привлечь дополнительные ресурсы, зная наперед, что деньги не вернут.

«Если попугай издох»

Неглинная решила положить конец разворовыванию банков собственниками. Они часто заставляют менеджмент выдавать им бесплатные ссуды, тем самым вынуждая КБ завышать ставки за обслуживание для «не своих», а главное – брать на себя неподъемные обязательства. Во время кризиса в мае-июле 2004 г. это привело к гибели известных кредитных организаций. Когда им оказывалось нечем платить по долгам и наступал дефолт, хозяева демонстративно самоустранялись со словами: «Если попугай издох – черт с ним. Купим себе нового». Менеджеров вынуждали расплачиваться с кредиторами, в первую очередь зарубежными, деньгами других вкладчиков и клиентов. То, что это чужие деньги, владельцев КБ совершенно не волновало.

Теперь волновать будет и даже очень. 31 июля Госдума сразу во втором и третьем чтении приняла поистине революционные поправки в банковское законодательство. Если они материализуются в реальные действия, изменится вся работа коммерческих банков. Речь идет об дополнениях в закон «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» в части ужесточения требований к собственникам КБ при его ликвидации. В случае, когда для выплат всем кредиторам средств банка не хватит, недостающую сумму будут взыскивать с хозяев КБ. Солидарная ответственность заставит их не только отвечать всем своим имуществом за «попугая», но и беречь его, следить за финансовым здоровьем.

Другие поправки перекрывают владельцам КБ такую лазейку, как создание при кризисе бридж-банков. Раньше «олигархи» поступали так. В разорившемся КБ разделялся баланс, и рядом с банкротом, у которого не работал корсчет, учреждалась новая кредитная организация. В нее переводились все работающие и ликвидные активы, персонал, оборудование, имущество и недвижимость, филиальная сеть, обязательства перед особо ценными клиентами. На балансе «старого» КБ оставались минимальный состав служащих, вся задолженность перед населением и другими кредиторами, «проблемные» активы. В дальнейшем его превращали в организацию по управлению остатками портфеля, либо просто ликвидировали, распродав «плохие» активы, чтобы погасить хотя бы часть задолженности.

Так, для лопнувшего в августе 1998 г. «СБС-Агро» бридж-банком стало «Первое О.В.К.». с баланса «СБС-Агро» во время кризиса хозяева банка вывели с помощью различных махинаций активы на сумму около 13 млрд дол., включая средства граждан (КБ обслуживал свыше 1% российских вкладчиков) и юридических лиц, весь капитал (4,8 млрд дол.), оставив на балансе лишь долги (свыше 2 млрд дол.). Санацию данного КБ поручили агентству по реструктуризации кредитных организаций. Придя в банк, представители арко обнаружили, что взять с него нечего. По документам кредитная организация не владела ничем. Инвестиционным портфелем управляла независимая офшорная компания. Здания принадлежали специально созданной посторонней структуре. Оборудование формально было взято в лизинг. Даже бухгалтерию банка вела отдельно нанятая фирма. Подобная схема и сегодня используется не только в «олигархических» КБ, но и в холдингах их владельцев – энерго-сырьевых компаниях.

Еще одной важной поправкой в закон стал запрет для частных лиц выступать ликвидаторами разорившихся кредитных организаций. Для некоторых деятелей это превратилось в доходный бизнес. Доходный настолько, что они смогли приобрести в собственность по несколько банков. Ряд таких КБ, кстати, прекратил существование в мае-июле 2004 г., однако их реальный владелец так и не обозначился. Теперь при банкротстве КБ-участника системы страхования вкладов, корпоративным ликвидатором будет только Агентство по страхованию вкладов. Ему поручено следить за тем, чтобы владельцы КБ полностью расплачивались с кредиторами, в том числе последней, пятой очереди, которые обычно ничего не получают.

В принятых документах есть и другие важные новшества. Сокращен предельный срок задержки банками платежей (пятнадцать дней вместо прежних тридцати), после которого ЦБ вправе отозвать лицензию даже у «олигархической» кредитной организации. Неглинная может потребовать у проблемного КБ в течение пяти дней представить план санации. Если будет доказана вина собственников КБ в его банкротстве, им запретят иметь долю в банках свыше 5%.

Вместо стратегии – «похоронка»

Последняя мера, на мой взгляд, вряд ли устрашит «олигархов». Юридически очень трудно доказать кто виноват в банкротстве банка – учредители или менеджеры. В России отсутствует институт гаранта – организации или группы организаций, берущих на себя неограниченные суммами и временем обязательства покрыть все долги кредитного учреждения в случае его неплатежеспособности или банкротства.

Согласно принятому в октябре 2002 г. Положению Банка России № 191-П, владельцам разрешено не включать в свою консолидированную отчетность кредитную организацию, валюта баланса которой менее одного процента от валюты баланса материнской структуры. Но часто именно при такой доле участия хозяин-«олигарх» является фактически собственником КБ, с помощью мафии доказывая менеджерам, кто в доме хозяин. Если бы все российские предприятия и банки перешли на международные стандарты финансовой отчетности, а сами МСФО были государственными нормативными актами, государству было бы легче защищать интересы вкладчиков и кредиторов.

Напомню: МСФО 22 «Объединение компаний», МСФО 27 «Консолидированная отчетность и учет инвестиций в дочерние компании» и МСФО 28 «Учет инвестиций в ассоциированные компании» включают в собственность хозяина все банки и предприятия, которыми он владеет в силу участия в уставном капитале или договора, контролирует по существу (то есть прямо или косвенно) с целью извлечения выгоды из их деятельности. Причем МСФО 27 вообще не определяет владение или контроль над зависимыми структурами каким-либо абсолютными величинами, что не позволяет обходить требования данного стандарта ни при каких обстоятельствах. Учитываются все операции подконтрольного банка, в том числе и забалансовые (выданные гарантии, срочные сделки, агентские соглашения).

При банкротстве кредитных организаций, интересы частных вкладчиков призван защитить (пусть минимально) закон о страховании вкладов. Но что убережет саму финансовую систему и экономику в целом от нового краха, если опять рухнут мировые цены на товары российского экспорта? Против этого риска ЦБ и правительство бессильны. «Олигархи» уверены: накопленного ими подкожного жира хватит, чтобы пережить любые тяжелые времена.

Осилит ли государство широкомасштабную реформу кредитных организаций? Финансовые возможности главного ликвидатора КБ – Агентства по страхованию вкладов - эквивалентны всего 0,01% ВВП. Для сравнения: на те же цели в Болгарии из ВВП истратили 40%, в Чехии – 60%, в Чили – 20-25%, в Испании – 17-20%. Когда в Швеции реструктурировали банки, государство категорически запретило выводить из проблемных КБ работающие ликвидные активы. В России продолжают это делать. В итоге, кредиторы и вкладчики всегда получают пустые офисы и сейфы. Принятый в конце 2004 г. Закон «О кредитных историях» буксует: «олигархи» не хотят делиться информацией о заемщиках.

Похоже, стратегия банковской перестройки обернется очередной «похоронкой». Во-первых, документ по отработанной схеме был отправлен аппаратом на доработку, где может остаться навечно. Во-вторых, одним только Кабинету и ЦБ не по силам изменить характер российской экономики. В частности, такие ключевые для финансового сектора факторы, как реальный объем и структура ВВП, динамика торгового и платежного балансов, уровень инфляции, механизм валютного курса и процентных ставок, доля теневого сектора, неденежных и наличных форм расчета, масштабы долларизации, тотальная зависимость от сырьевого экспорта. Пока основные финансовые реки будут течь мимо государственной казны, «олигархи» сохранят неуязвимость и безнаказанность, а Россия останется их заложницей.

Л.Н. Макаревич

кандидат экономических наук,

член Комитета по финансовым рынкам и банкам ТПП РФ