О военных ядерщиках замолвите слово

 Во время торжеств, предшествующих празднованию Дня Победы в зданиях Госдумы и Совета Федерации, из группы ветеранов выделялся кавалер ордена Мужества, плотный весельчак с большим портфелем. Он обращал на себя внимание тем, что останавливал сотрудников и гостей обеих палат парламента и разговаривал с ними так, как будто все эти люди были его добрыми друзьями. Его собеседники расплывались в улыбках, и по всему было видно, что они заряжаются оптимизмом от общения с ветераном.

- Бенцианов Владимир Яковлевич, председатель Комитета ветеранов подразделений особого риска Российской Федерации, - по-военному представлялся он и добавлял: - Пережил 20 клинических смертей, 8 операций, 71 госпитализацию. Я понятно объясняю?

В кабинете председателя комитета, расположенного в одном из зданий в районе Лубянской площади Москвы, вдоль стены стоят несколько рядов стеллажей. Все они заставлены дневниками хозяина кабинета, который исправно в течение нескольких десятилетий делает в них записи. Дневники первых лет исписаны аккуратным, каллиграфически правильным почерком. Но в последние годы хозяин архива стал делать короткие записи, причем не ручкой, а маркером, от этого его заметки стали напоминать знаменитые дневники блокадницы Тани Савичевой.

- Сорок пять лет назад я ослеп на правый глаз, а теперь практически ничего не видит и левый,- как бы извинился он за неряшливые записи.

Сравнение с дневниками Тани Савичевой возникло не случайно. Ведь Владимир Бенцианов в детстве пережил блокаду, во время которой погибли 11 человек из рода Бенциановых, а сам он получил контузию во время бомбежки. Испытание ленинградской блокадой - непомерный груз для взрослых людей. Приходится только удивляться, как под тяжестью такой ноши сумел выжить восьмилетний мальчик. Но, видимо, всевышний посылает испытания тем, кого больше любит, и потому, наверное, Бенцианову, как, впрочем, и многим другим детям военного поколения, была ниспослана еще одна горькая чаша, которую им приходится испивать всю оставшуюся жизнь.

Во время службы в армии вчерашний блокадник стал участником учений на Тоцком военном полигоне. Туда в начале июня 1954 года он попал в составе разведподразделения. Учениями командовал маршал Советского Союза Георгий Жуков. Переброска живой силы и техники железнодорожниками была сравнима с подготовкой к крупным операциям Второй мировой войны. За июнь 1954 года в основном силами железнодорожного транспорта на Тоцкий полигон было доставлено 45 тысяч солдат, офицеров и генералов, 600 танков и самоходных артиллерийских установок, 500 орудий, минометов, реактивных установок, 320 самолетов, 600 бронетранспортеров. Для того чтобы определить, как воздействует ядреный взрыв на железнодорожную технику, в его эпицентре были проложены рельсы, установлены поезда. (Позже на аналогичных испытаниях на Семипалатинском полигоне с этой целью строились мосты и фрагменты метрополитена.)

«Трудно передать, как в то время население встречало военных на станциях, где останавливались воинские эшелоны. К вагонам выносили вареную картошку, сметану, помидоры, огурцы. Женщины почему-то плакали и говорили: «Родимые, наверное, в Китай воевать едете?» Слишком сильна была память о недавней войне, и люди никак не могли понять, почему такое большое количество военных, эшелон за эшелоном, следует на восток», - гласит одна из записей дневника Бенцианова.

В те времена влияние радиации на организм было мало изучено. Поэтому участников учений экипировали по принципу: чем больше одежды, тем лучше.

«Таким образом, каждый имел трусы и майку, летние портянки, нательное и теплое белье, зимние портянки, хлопчатобумажные гимнастерку и штаны, противоипритный костюм из бахил и накидки, плащ-палатку, пилотку и каску. Кроме того, у каждого был противогаз со специальными вставками из темного плексигласа, в которых солнце казалось слабой электрической лампочкой», - пишет Бенцианов.

14 сентября 1954 года над полигоном был произведен взрыв ядерной бомбы мощностью 40 килотонн, прозванной «Татьянкой». Она была сброшена с самолета-носителя Ту-4. Взрыв был такой силы, что земля ушла из-под ног участников учений, словно они стояли на качелях. Раздался страшнейший треск, как бы разрезающий тебя пополам, от головы до ног. Перед разбором учений генералитет выехал для осмотра эпицентра взрыва. Что же они увидели? Сорванная и расплавленная башня танка, разрушенные до основания сооружения и строительные объекты, вдребезги разбитая техника, железнодорожный путь, обожженные трупы коров, лошадей и другой живности, выставленной для проведения эксперимента. В эпицентре взрыва всё было покрыто толстым слоем пепла.

«Вечером 14 сентября войска возвратились в палаточные городки. Там началась дезактивация в огромных палатках. Все участники учений помылись под душем. Белье и обмундирование изымалось, но сапоги, ремни и стрелковое оружие остаются при себе. Дезактивации подвергается и техника водой из брандспойтов и при помощи подручных средств. Я понятно объясняю?» – спрашивает Бенцианов.

Привычка задавать свой фирменный вопрос появилась у него с тех пор, когда он извлекал Тоцкие учения из информационного небытия. Ведь все участники событий дали подписку о сохранении военной государственной тайны сроком на 25 лет. Воздействие на организм поражающих факторов носило замедленный, коварный характер.

Спустя 5-7 лет участники испытаний ядерного оружия стали испытывать настоящие физические страдания. Врачи не понимали, откуда у сравнительно молодых людей такие болезни, а сказать правду пациенты не могли. Им не позволяли это сделать обязательства по подписке. У каждого из участников тоцких учений обнаруживался целый букет болезней – до 50 диагнозов. Например, Владимиру Бенцианову в 27 лет удалили опухоль, в 30 лет он перенес инфаркт, а в 32 года ослеп на правый глаз. Как было сказано выше, Владимир Бенцианов пережил 20 клинических смертей, 8 операций, 71 госпитализацию.

Сейчас у него нет семьи, детей. Он живет в своей квартире в Санкт-Петербурге в окружении книг. (Правда в последние годы судьба послала ему еще одно испытание - лишила его радости самостоятельно читать книги.) Кавалер ордена Мужества не выносит, когда его пытаются жалеть.

- Всё это чушь собачья. Дело надо делать, - пресекает он все стенания в адрес несправедливости судьбы, и в очередной раз закрывает тему своим любимым вопросом: - Я понятно объясняю?

Делом, о котором говорит Владимир Яковлевич, стала для него защита жизни и здоровья военных ядерщиков. Если бы каждый из участников военно-ядерных мероприятий по окончании службы получил соответствующее лечение, то это прибавило бы им много лет жизни, считает Бенцианов.

В 1980 году, когда закончился срок подписки о неразглашении тайны Тоцких учений, Бенцианов обратился в местный ВТЭК, где ему сказали: «Никаких нормативных актов по этому поводу нет, и вам ничего не положено».

Тогда он загрузил свой огромный портфель документами и стал ходить по кабинетам различных министерств и ведомств. Только с 1989 по 1993 год Бенцианову и вместе с его коллегами пришлось обойти около 1300 кабинетов. Как правило, чиновники не хотели замечать проблему ветеранов. Но бывали и исключения.

«Железная дорога помогали мне в организации комитета. У нас не было никаких денег, и руководство Октябрьской железной дороги делало всё, чтобы предоставить мне и членам комитета возможность бесплатного проезда. Причем в вагонах СВ. Были случаи, когда начальники поездов убирали из купе пассажиров и давали мне возможность бесплатно ехать одному», - рассказывает Владимир Яковлевич.

9 мая 1990 года, в День Победы, по Невскому проспекту прошла необычная колонна из 52 человек под транспарантом «Ветераны подразделений особого риска». Она состояла из весьма немолодых людей, съехавшихся в Ленинград со всех концов Советского Союза. Стоящие на тротуаре жители северной столицы недоуменно спрашивали: «Это, наверное, разведчики раскрылись?» Во всяком случае, на следующий день на телевидение, радио, в редакции газет и журналов поступали непрерывные запросы: «кто они?». А 10 мая в Высшем военно-командном артиллерийском училище под эгидой Ленинградского военного округа был создан Комитет ветеранов подразделений особого риска.

В начале девяностых годов Верховный Совет РФ принял постановление по социальной защите ветеранов подразделений особого риска и членов их семей. Военные ядерщики считали, что они будут получать значительные льготы до конца своей жизни.

Но после принятия 122-го закона ветераны лишились целого ряда льгот. И это в то время, когда 90 процентов ветеранов подразделений особого риска имеют склонность к онкологическим заболеваниям, лечение которых сопряжено с применением дорогих лекарств.

Недавно у председателя комитета еще прибавилось проблем. Дело в том, что Научно-лечебный центр Комитета ветеранов подразделений особого риска РФ в Санкт-Петербурге, где прошли обследование и реабилитацию около 20 тысяч ветеранов, переходит из ведения комитета в полное распоряжение Федерального медико-биологического агентства (ФМБА). Такая реорганизация может привести к тому, что комитет утратит возможность лечить своих военных ядерщиков в первоочередном порядке. «С одной стороны, ФМБА снабдило центр новыми томографами и аппаратурой. Но, с другой стороны, агентство вместо 175 круглосуточных койко-мест выделяет нам всего пять, да и то дневных», - рассказывает Владимир Бенцианов.

Таким образом, опять, как и много лет назад, кавалеру ордена Мужества пришлось основательно загрузить свой портфель документами, надеть маску шута и пойти по тем же кабинетам, что и много лет назад.

На девятом этаже Госдумы он деликатно приобнял двух сотрудниц, видимо для того, чтобы не дать своим пленницам возможности разбежаться, прежде чем он успеет выговориться.

- Не бойтесь меня. В моем возрасте согласие женщины гораздо хуже, чем ее отказ, - говорил он так громко, как будто находился не в парламенте, а веселил публику своими репризами на арене цирка.

- А сколько вам лет? - поинтересовались представительницы одного из комитетов Госдумы, где много лет пылится закон, защищающий интересы ветеранов подразделений особого риска.

- Семьдесят семь. Проживу еще 23 года, - доложил он и, глядя в глаза собеседниц и улыбающихся депутатов, решивших зарядиться оптимизмом от общения со столь оригинальным балагуром, раскрыл свой портфель. - Посмотрите, это вид из блиндажа Тоцкого военного полигона 14 сентября 1954 года. Вот башня танка, которая расплавилась, словно пластилин, от того, что в эпицентре была температура в 95 тысяч градусов. Из 4,5 миллиона человек, которые с 1949 по 1990 год были непосредственными участниками испытаний ядерного оружия, боевых радиоактивных веществ, ликвидации ядерных аварий на подводных и надводных кораблях, а также сбора ядерных отходов, на сегодняшний день осталось в живых менее 18 тысяч человек, - говорит кавалер ордена Мужества, и заканчивает презентацию своим фирменным вопросом: - Я понятно объясняю?

Алексей Васильевич КАЗАКОВ