Денег нет и патронов маловато Может ли бизнес рассчитывать на либерализацию таможенных процедур?
То, что происходит с Киотской международной конвенцией об упрощении и гармонизации таможенных процедур, принятой Госдумой и ратифицированной Советом Федерации 2010 году, вызывает недоумение не только у бизнесменов, но и у некоторых представителей власти. Даже такой информированный человек в области международного права, как заместитель председателя Комитета по международным делам Госдумы Александр Романович признался в том, что он не понимает много из того, что происходит вокруг Конвенции. В частности, на одном из заседаний Координационного совета по оптимизации процедур перемещения внешнеторговых и транзитных грузов Госдумы он заявил: «В 2010 году был принят ФЗ № 279 о присоединении к этой Конвенции». Наше участие в этой Конвенции предусматривает, что в течение трех лет Россия должна полностью включиться в выполнение тех положений, которые предусмотрены этой Конвенцией. То есть за три года мы должны закончить внесение изменений во все наши нормативные акты. При присоединении к Киотской конвенции правительство заявило о том, что нам нужно принять 10 федеральных законов, внести 17–18 поправок. На сегодняшний день, насколько нам известно, в Государственной Думе никаких из этих действий произведено не было. Ни одного документа, который бы в открытом режиме определял наше отношение к принципам Конвенции, не существует. Основные принципы, декларируемые в этой Конвенции, не соблюдаются». Подобная неопределенность побудила председателя Координационного совета Михаила Брячака провести заседание Комитета по транспорту, на которое он пригласил такого авторитетного специалиста в области таможенного дела, как председатель Комитета по ВЭД и таможне, заместитель генерального директора Crocus Group по работе с государственными органами и международными организациями Леонид Лозбенко. «Он является ведущим специалистом со стороны российского государства в этом процессе. В период принятия Киотской международной конвенции об упрощении и гармонизации таможенных процедур он исполнял обязанности заместителя Генерального секретаря Всемирной таможенной организации и курировал вопросы написания этой Конвенции. Леонид Лозбенко согласовывал, формировал и редактировал документ (Конвенцию)», – сказал на заседании комитета Михаил Брячак. Как выяснилось, в случае с Киотской конвенцией известный принцип доминирования международного права над российским имеет свою специфику. «В свое время мы вносили предложение о том, чтобы некоторые из положений Киотской конвенции содержали бы механизм контроля, то есть в той или иной степени были бы обязательными для применения. Я, в частности, лоббировал это на заседании политической комиссии. Американцы выступили и сказали: никогда этого не будет. Почему? Ответ простой. Они открыто об этом не говорили, но в кулуарах говорили так: "Господин Лозбенко, а вы хотите, чтобы мы делились информацией по таможенной стоимости с таможенной службой Нигерии? Завтра это будет на рынке. Завтра все всё узнают. Мы не верим. Поэтому все будет в том ключе, как оно есть сейчас", – сообщил Лозбенко. Что же это за «ключ», и как им открыть затворы, с помощью которых, по мнению Леонида Лозбенко, таможни всех государств выполняют свои четыре главные задачи: защита рынка, сбор доходов, содействие торговле и статистика? Ответить на этот вопрос можно, проанализировав структуру Конвенции. Она содержит основной текст, генеральное приложение и специальные приложения. Генеральное приложение представляет собой свод стандартных правил, в которые, в частности, входит обязательство подписанта исполнять их не позднее чем через 36 месяцев со дня вступления в силу Конвенции. Стандартные правила с переходным сроком должны начать исполняться не позднее чем через 60 месяцев со дня вступления Конвенции в силу. Они касаются применения электронной формы декларирования и информационных технологий в таможенном деле. «Концептуальных различий между законодательством Таможенного союза и Генеральным приложением к Конвенции практически не существует», – считает Лозбенко. Гораздо сложнее вопрос о подписании специальных приложений, а их десять. Они отличаются друг от друга по степени либерализации таможенного дела. Государства – члены Конвенции должны выбрать любое из специальных приложений или какую-либо их главу и подписать этот документ. Кроме того, государства наделены правом вообще не подписывать специальные приложения. По состоянию на 1 июля 2012 года ко всем 25 главам в 10 специальных приложениях присоединились лишь 5 стран: Египет, Филиппины, Уганда, Зимбабве и Украина. Не менее чем к 13 главам присоединились 11 стран, включая Беларусь, Казахстан, США, Южную Корею, Швейцарию, Японию. Страны Европейского союза не присоединились ни к одной из глав спецприложений. «Я недавно имел беседу с министром по таможенным вопросам Евразийской комиссии. Я сказал ему: «Вы призываете нас соблюдать международные правила, но вы-то что делаете? Вы же ни к одному из спецпредложений не присоединились. А почему?» А ответ прост. 24 июня сего года вступает в силу модернизированный Таможенный кодекс ЕЭС. Европейцы давно и упорно работают над этим делом. То есть они как бы вместе с американцами говорят: надо руководствоваться базовыми правилами. Но когда речь заходит об экономической интеграции, нужно вырабатывать в первую очередь собственные правила, которые они, в рамках 27 государств, ставят первоочередными. Я думаю, что и нам важно не спешить содрать с козла шкуру и побыстрее к чему-то присоединиться», – подчеркнул Лозбенко. При обсуждении вопроса реализации «дорожной карты» он сказал: «Дорожная карта – хороший кондуит. Прошедший год был годом определенного прорыва во взаимоотношениях между бизнес-сообществом и таможенной службой. Я почти на всех этих заседаниях задавал один и тот же вопрос. Позиция бизнеса ясна: чем проще, тем лучше. А спросили ли вы таможенников, они это смогут сделать? Они физически не смогут это сделать. И денег нет, как Чапаев говорил, да и патронов маловато. То есть надо очень хорошо оценивать возможности института таможни в реализации этих задач». Говоря о взаимоотношениях таможни и бизнеса, Леонид Лозбенко заявил: «Таможня собирает 52 процента бюджета. Правительство и президент никогда не откажутся от того, чтобы эти деньги поступали в копилку, никогда. Аналогичная ситуация и в Белоруссии, и в Казахстане». Но представители бизнеса попытались оспорить это высказывание с помощью своего аргумента. Они предлагают администрировать поступления в бюджет, в частности импортного НДС, не только таможней, но и налоговой службой. В ответ на это предложение Леонид Лозбенко заявил: «По моим данным, около 50 государств создали так называемые ведомства по делам доходов. На Украине произошло соответствующее решение – таможня и налоги были объединены под одной крышей. Вопрос в том, что субъект взимания один и тот же – участник внешнеэкономической деятельности. В 2000 году поднимался вопрос о создании автоматизированной системы между таможней и налогами. Это же элементарный выход из этой ситуации, потому что, повторяю, субъект взимания один». На что же, по мнению Леонида Лозбенко, может уповать бизнес в своем желании ускорить прохождение грузов на таможне? «Я не имею права давать рекомендации, но думаю, что нужно усиливать роль региональных управлений. ФТС трудно, таможенную службу сокращают на 20 процентов. Давайте делегировать грузы на уровень региональных управлений с учетом специфики регионов, где торговля осуществляется. И плюс к этому нужно подготовить специалистов, которых еще со времен моего окончания МГИМО больше не готовят нигде. Это товароведы экспортно-импортных товаров. Нас на этом обыгрывают в Америке, в европейском сообществе. Там в таможнях работают огромные группы товароведов по различным направлениям деятельности», – отметил Лозбенко.
Алексей Васильевич КАЗАКОВ |