ЛЕСА РОССИИ – НА ГРАНИ ИЛИ УЖЕ ЗА ГРАНЬЮ?

Обсуждаем проект нового Лесного кодекса

Участники обсуждения:

·        Владимир КАШИН – заместитель председателя Комитета ГД по природным ресурсам и природопользованию, академик Российской академии сельскохозяйственных наук (РАСХН)

·        Николай МОИСЕЕВ – академик Российской академии сельскохозяйственных наук

·        Анатолий ПИСАРЕНКО – президент Российского общества лесоводов, академик РАСХН

·        Александр ИСАЕВ – академик РАН, директор Международного института леса

·        Георгий КОРОВИН – директор Центра по проблемам экологии и продуктивности леса РАН

ВОПРОС: В чем заключается основная проблема нового Лесного кодекса?

В.И.КАШИН: Лес России – это не только стратегический ресурс, не только экономический и даже не только экологический, но это ещё и социальный ресурс нашего народа. Не говоря уже о бесспорной международной значимости наших лесов – они, составляя 22% общего лесного массива планеты, являются экологическим донором, легкими Земли. Проект нового Лесного кодекса (НЛК), на взгляд общественности и науки, нарушает права человека, базовые статьи Конституции РФ, прежде всего ст. 9, где чётко обозначено, что лес – стратегический ресурс, который используется и охраняется в интересах жизни людей, которые проживают на данной территории, нашего многонационального народа. Конституционный суд определяет наши леса как публичное достояние.

Проект нового Лесного кодекса ограничивает эти конституционные положения и вводит иные понятия: частную собственность на леса, ограничение свободного доступа населения к лесам, оборот лесных участков, возможность перевода лесных земель в земли других категорий, подмена понятия «лес» понятием «земельный участок». Лесное законодательство подменяется земельным законодательством и Гражданским кодексом.

Мы выступаем категорически против частной собственности на леса и ограничения права свободного доступа к ним народа. Лес – общенародная собственность и среда обитания значительной части нашего населения.

Теперь о стратегическом аспекте. Две трети территории России покрыты лесами. Проект нового Лесного кодекса предусматривает возможность долгосрочной аренды, что открывает перспективу скупки крупных лесных массивов олигархическим транснациональным капиталом. Это прямая угроза для России потерять свою территорию, а вместе с ей и суверенитет.

Проанализируем экономический аспект законопроекта.

До 1991 года лесная отрасль была по рентабельности на 2-м месте после нефтегазодобычи, она давала в казну многие миллиарды полновесных рублей. Сегодня эта система разрушена. Более того, концепция нового Лесного кодекса подразумевает дальнейший уход государства из экономики, из управления лесным хозяйством. Греф и правительство называют государство плохим хозяином. Однако ни в США, ни в Канаде за последние 100 лет не было приватизировано ни одного акра лесных земель. Наоборот, идёт активный процесс возвращения лесов в государственную собственность путём выкупа государством лесных земель.

Вот в чём суть проекта нового Лесного кодекса, за который "Единая Россия" уже нажала кнопки в 1-м чтении. Мы же его категорически не принимаем по указанным выше причинам.

Президент выступает против частной собственности на леса и подмены лесного законодательства земельным и гражданским. Тем не менее ни его заключение, ни его публичные выступления, к сожалению, не останавливают сегодня лоббистов проекта нового Лесного кодекса, которые хотят погреть руки на нашей собственности. И больше всего их интересует не сам лес, не его воспроизводство, не его переработка, а лишь стремление прибрать к рукам лесные урочища в виде особо охраняемых природных территорий. Процесс захвата идёт повсеместно, начиная с Москвы.

А.И.МОИСЕЕВ: Я бы хотел сделать акцент на самых уязвимых местах этого проекта Лесного кодекса. Во все времена и в зарубежных странах, и в России лес рассматривался как природный объект, сложная система, представляющая собой симбиоз не только древесной растительности, но и животного мира, и земли, как составной части этой экосистемы. Что же делается сейчас? Основным «фигурантом» Лесного кодекса становится так называемый «лесной участок», который определяется как земельный участок из состава земель лесного фонда. При этом сам лес рассматривается как не более чем принадлежность, составная часть этой земли. Если раньше и у нас, и за рубежом лес рассматривается как недвижимое имущество, то сегодня авторами проекта нового Лесного кодекса он рассматривается уже как движимое имущество. Для чего это делается? Для того, чтобы узаконить оборот (куплю-продажу) лесных земель. Лесное законодательство отменяется, оно подменяется земельным и гражданским законодательством. Я образно привожу такое сравнение: сегодня составителями проекта нового Лесного кодекса лес рассматривается как редиска, которую можно выдернуть из земли и использовать по другому назначению, а землю, на которой он рос, можно пустить в оборот. Все содержание кодекса именно на это и направлено. Для чего это делается? Проект нового Лесного кодекса обсуждается уже два года. И в первоначальном его варианте ведомство Грефа открыто ставило задачу тотальной приватизации лесов. Однако поскольку общественное мнение возмутилось, президент и председатель правительства сказали, что сегодня это не соответствует реалиям России, это несвоевременно, то теперь эта же цель достигается другим путём – не мытьём, так катаньем. Авторы кодекса решили: вот мы теперь Лесной кодекс выхолостим, сделаем так, чтобы вопрос собственности уже не лесным кодексом решался, а земельным и гражданским кодексами. Тогда вопрос о приватизации лесов решается просто – в законе о вводе в действие Лесного кодекса уже записано, что необходимо внести поправки в земельное и гражданское законодательство, посредством которых лес из недвижимого имущества перевести в категорию движимого. Для обывателя это может быть непонятно, но для специалиста эта уловка ясна.

Какое следующее уязвимое положение кодекса? Напрочь разрушается система государственного управления лесами. Причем посредством многочисленных реформ сегодня сделано так, что государственного управления как будто бы и вовсе нет. Под занавес прошедшего 2005 года, буквально 31 декабря, был принят закон № 199, в соответствии с которым в многолесных районах, леса которых составляют 9/10 всех лесов России, управление лесами передаётся губернаторам. Они якобы сами будут управлять, сами будут принимать решения, при этом федеральная власть снимает по существу с себя обязанности по определению стратегической политики, по составлению федеральных программ. В чём уязвимость этого положения? Сегодня накопились такие чудовищные проблемы, которые возможно решить только на федеральном уровне. Это и прокладка крупных транспортных магистралей, и развал лесного машиностроения, наконец, глубокая переработка древесины как самое ключевое направление, очень капиталоёмкое и с большим сроком окупаемости, – все эти проблемы в принципе не решаемы на уровне губернаторов.

ВОПРОС: Будут ли иметь право собственности на леса иностранные граждане?

Г.Н.КОРОВИН: В проекте НЛК вопрос собственности полностью не решён. Земли лесного фонда, использующиеся для целей обороны и безопасности, объявляются федеральной собственностью, что касается городских лесов, там порядок собственности чётко не прописан. Что касается лесов поселений, продекларировано многообразие форм собственности: начиная от федеральной и заканчивая частной, однако ни порядок, ни основания передачи лесов в собственность чётко не определены. Поэтому, пока не прописаны эти механизмы, ожидать, что они станут собственностью иностранцев, по-видимому, не следует. Нужны законы, которые определят, в каком порядке это будет делаться.

В первоначальных вариантах кодекса была прямая запись, что леса могут предоставляться не только иностранным гражданам, но и лицам без гражданства. Сейчас, благодаря настойчивым возражениям и общественности, и президента, и учёных, прямые записи из текста проекта нового Лесного кодекса устранены. Но такая угроза полностью не устранена, потому что можно принять в рамках существующей Госдумы особый закон о предоставлении в частную собственность лесов и особо охраняемых природных территорий. Николай Александрович Моисеев совершенно прав, говоря, что леса не признаются самостоятельным объектом имущественных отношений, а объявляются составной частью земли, и предпринимается попытка через закон о введении Лесного кодекса в действие перевести леса из категории недвижимого имущества в движимое. И это абсолютный нонсенс, потому что к недвижимому имуществу относятся, в частности, самолёты, пароходы и даже спутники, которые вращаются вокруг земли, а леса объявляются движимым имуществом, т.е. менее тесно связанным с землёй, чем космические аппараты. И это трудно объяснить с позиций здравого смысла, хотя цель, с которой всё это делается, совершенно ясна: движимое имущество не требует регистрации прав, таким образом, открывается возможность свободного оборота лесных земель.

Под действие Лесного кодекса не подпадает более половины территорий лесного фонда – это территории, не покрытые лесной растительностью, такие как гари, вырубки. Это связано с тем определением лесного участка, которое дано в проекте Лесного кодекса. Не подпадают под его действие почти 400 млн га нелесных земель лесного фонда, которые были включены в состав лесного фонда, чтобы государство могло управлять этими землями. И наконец, не включены не охваченные лесоустройством лесные земли, которые у нас составляют 30 процентов – это 300 млн. га. В проекте нового Лесного кодекса отсутствуют положения,  которые регулируют вопросы правоотношений и лесоустройства на этих землях.

Второй вопрос – государственное управление лесами. Во всём мире, вне зависимости от форм собственности, управление лесами является функцией государства. И в большинстве лесных стран, включая Россию начиная с 18 века, управление лесами возлагается на лесную службу. Но в проекте нового Лесного кодекса даже нет упоминания о лесной службе. Нет ни определения структуры, ни органов управления, ни их функций по управлению лесами, то есть то, что было, оно как бы изымается из Лесного кодекса, но ничего нового взамен не предлагается.. Управление лесами подменяется лесным планированием и лесохозяйственным проектированием. Это совсем не то же самое, что функция государственного управления. Это подмена лесоустройства как системы мероприятий, обеспечивающих эффективность управления, простым сбором информации.

Наконец, в проекте нового Лесного кодекса не прописан механизм участия общественности в этом вопросе. Мировые тенденции таковы, что всё лесное законодательство зарубежных стран изменяется в двух направлениях:: усиление децентрализации управления – передача решений на уровень, более близкий к тому, где принимаются решения, и повышение участия общественности в управлении лесами. Но в НЛК механизмы участия общественности никак не прописаны.

Александр ИСАЕВ: Я хочу подчеркнуть важность момента, который мы все сегодня переживаем. Вы даже не осознаёте, насколько исторически важен этот момент. Я и мои коллеги уже три года работаем над проектом нового Лесного кодекса и хорошо проинформированы. Действующий Лесной кодекс, в общем-то неплохой, после определённых событий в обществе и государстве стал нуждаться в доработке, и старый Лесной кодекс начал меняться. И он с самого начала стал меняться в тех направлениях, которые определили его суть. А главные усилия команды Министерства экономического развития и торговли, авторов нового Лесного кодекса – экономистов, не имеющих ни малейшего представления о лесе, неграмотных в этом отношении людей, сводились в основном к главной задаче – демонополизации роли государства в лесных отношениях, переводу лесного законодательства в рамки земельного законодательства. Леса теряют в понимании этих людей не только всякую экологическую ценность, вообще всякую ценность, кроме товарной. Однако эти люди по своему недомыслию не знают, что после любых катаклизмов, например пожара, лес должен восстанавливаться 600 лет, чтобы вернуться к тому исходному дремучему состоянию, когда он покрывал всю территорию России ещё пять веков назад. А для того, чтобы молодой лес стал товарным, нужно 120 лет. Но авторы нового Лесного кодекса не мыслят такими временными категориями. Они не думают, что с ними будет даже через 20 лет. Поэтому все их усилия направлены на лес как на потребительскую ценность. Но лесные отношения таковы, что кратковременная, сиюминутная выгода может быть, если лес вырубить, его продать, а вот что дальше будет? Дальше надо вкладывать деньги, но вкладывать деньги и восстановить лес некому будет, потому что система лесного хозяйства в проекте нового Лесного кодекса не отражена, она практически разрушена поправками, продавленными в действующее лесное законодательство одна за другой. Сначала продавили поправку, позволяющую осуществлять оборот земель лесного фонда и перевод земель лесного фонда в земли других категорий.

В прежнем советском и российском законодательстве лес не был предметом оборота. Землями лесного фонда были земли, предназначенные исключительно для леса – и покрытые, и не покрытые лесами. Это было наше величайшее богатство. Сейчас это богатство сжимается как шагреневая кожа. Сейчас лесной участок легко превращается в обычный земельный участок: на нём прошла вырубка, и он уже перестал быть лесным участком, его можно вывести из состава лесного фонда. Вот какие юридические парадоксы заключены в этом законе. Вот что сотворили ребята в министерстве экономического развития и торговли. Нашу команду экспертов они приглашали только "для участия в обсуждении", фактически для прикрытия своих действий..

Так нужная для человека область по существу закрыта этими корыстными экономическими интересами. То же самое можно сказать и о системе управления лесной отраслью, которая в настоящее время не существует по существу. В том же Лесном кодексе говорится о каком-то особом "уполномоченном лесном органе", но мы даже не знаем, что же это такое. Не оформленный нигде и никак, он, по мысли авторов проекта, якобы будет заниматься лесным хозяйством. Где?! Лесхозы, которые были органами управления и выполнения различных функций, ликвидируются. Вместо них организуются какие-то лесничества, но не определяется ни их структура, ни их функции, о них ничего не известно, это как бы «вещь в себе». И вот эти мифические «лесхозы» якобы и будут заниматься лесным хозяйством. Наши "реформаторы" лесхозы ликвидировали, против них боролись, а теперь вынуждены вернуть на круги своя. Потому что иного пути нет, но этот вынужденный возврат идёт уже на базе беззакония. На базе действия таких законов, которые можно повернуть и развернуть в любом варианте, в любом направлении. Лес объявляется принадлежностью земли. Но земля – это особое законодательное поле. И места лесу на этом поле фактически нет.

Очень важно проанализировать такую болевую, существенную проблему, как замена в проекте нового Лесного кодекса разрешительной системы лесопользования на декларативную. В чём суть этой замены? Раньше, при разрешительной системе, в рамках биологической, экологической оценки лесных ресурсов разрешалось срубать определённую часть лесного ресурса и осуществлять неистощительное лесопользование. Вся система разумного лесопользования, история которой насчитывает в России 200 лет, забыта, выброшена. Сейчас она не нужна никому.

Поэтому и лесная охрана была ликвидирована. Эта "лесная стража" – 80 тысяч человек – ликвидирована, её просто нет. Лесхозы ликвидированы, их просто нет. Что там будет (и будет ли?) ещё нарождаться – неизвестно. Сегодня в Министерстве природных ресурсов 2-3 тысячи лесных инспекторов якобы осуществляют охрану леса. Никакой охраны нет. Есть лишь показуха – Митволь, который якобы сносит пугачёвские дачи. Нет её, этой службы охраны, нигде, ни в одном регионе. И людей, которым положено было этим делом заниматься, сейчас нет. Это создаёт чудовищную напряженность. Уже три года люди работают в лесном хозяйстве и не знают, будет ли у них работа, не будет ли работы. А ведь это таежные поселки, это лесные территории. Сегодня люди уходят оттуда, и уже они туда не скоро вернутся. Именно отсутствие охраны, полный развал этой системы и вызывают огромное количество незаконных, нелегальных рубок, лесной беспредел. Нет никаких прав органов лесного хозяйства по контролю за лесопользованием.

И мы требуем, чтобы новый Лесной кодекс был обнародован, потому что его никто не поддерживает, ни одна структуры, включая бизнес, лесопромышленников, общественность, науку.

В этот закон было внесено 1600 поправок, но они не учтены. Но поезд идёт, машина движется. Ещё раз хочу подчеркнуть важность момента, необходимость опубликования этого закона, доведения до народного понимания, что же происходит с лесом.

Анатолий ПИСАРЕНКО: Мне всю жизнь довелось проработать в лесном хозяйстве, в лесной промышленности, поэтому я рассматриваю Лесной кодекс с позиций производства. Был вариант проекта Лесного кодекса от 6 июня, до этого был вариант от 4 июня. Теперь фигурирует вариант от 22 июня. Эти варианты не тождественны. В тот вариант, который мы критиковали на предыдущих заседаниях рабочей группы в отношении системы управления, были введены новые понятия, которые мы не в состоянии объяснить с позиций здравого смысла. Сначала в проекте фигурировали некие 8 "округов", причём никак не связанных ни с административными, ни с растительными, ни с экономическими округами. Теперь появились "районы". Что представляют собой эти районы, трудно сказать, потому что они не связаны с границами губерний, а привязаны к каким-то понятиям, которые нам трудно объяснить. Что это? Была бы какая-то логика, если бы эти так называемые "районы" были привязаны к лесоресурсным районам, но они никак к ним не привязаны! Мы видим, что проект нового Лесного кодекса в том виде, в котором он выносится на второе чтение, не имеет ничего общего ни с первоначальным вариантом, который был принят Госдумой в первом чтении, ни с тем, что мы обсуждали на рабочих группах. Второй принципиальный вопрос, касающийся системы управления. Каждая более или менее лесная страна имеет свой орган управления лесами – или министерство, или департамент, или управление, и т.д. Всегда была государственная структура, которая на постоянной основе регулировала вопросы лесопользования. У нас был государственный комитет, была служба, сейчас существует какое-то агентство. А в новом кодексе вообще никакая структура не предусмотрена. Немаловажный момент: при всех реформах менялась верхняя ступень управления, средняя ступень управления. Но всегда оставалась нижняя – оставались лесхозы как конкретные управленческие единицы, имеющие чёткие границы, и отслеживающие в этих границах динамику лесопользования. А теперь, когда эти структуры разрушены, потребуется 15-20 лет, чтобы даже просто вернуться в исходное состояние, провести инвентаризацию, что у нас осталось, чем мы на сегодняшний день располагаем. В проекте нового Лесного кодекса не прописан самый главный вопрос: какова же система управления лесным хозяйством? Её просто нет! Весь расчет делается на то, что лесные участки будут сдаваться в аренду и арендаторы сами каким-то образом (непонятно каким) будут на свой страх и риск вести какую-то деятельность на этих участках. Но в аренду может быть сдано не более 20 процентов лесных территорий. А остальные 80 процентов? Кто будет управлять этой территорией?

Давайте вспомним действующий Лесной кодекс. С 1 января 2007 года должен был вступить в действие закон, в котором предусматривалась система разделения регионов по системе управления: одни передавались в управление губернаторам, другие оставались в какой-то другой системе управления. Теперь этот закон, даже ещё не вступивший в действие, отменяется, но ничего нового взамен пусть даже этой несовершенной системы управления не предлагается. Не прописана ни сама система управления, ни конкретные органы, которые должны её осуществлять. Чрезвычайно трудно комментировать проект нового Лесного кодекса, так как параллельно имеют хождение сразу несколько его вариантов, совершенно не коррелирующих друг с другом по основным позициям. Каждый новый вариант вносит новые изменения, но не решает проблему, а лишь усугубляет её.