Декабристы в белом – «трудящиеся нового типа»?!

В статье «Великий почин. (О героизме рабочих в тылу. По поводу «коммунистических субботников»)» В.И. Ленин писал еще в 1919 году: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» (Ленин В.И. Полное собрание сочинений, 5 изд., т. 39, с. 15).

Недавно для предварительного обсуждения был опубликован Доклад Председателя ЦК КПРФ Г.А. Зюганова на XIV (октябрьском) пленуме ЦК КПРФ «Актуальные вопросы совершенствования идейно-теоретической работы партии», в котором в качестве предмета для теоретической дискуссии предлагается обсуждение «концепции рабочего класса в широком и узком смысле».

При изложении этой концепции отмечается: «В марксистской литературе есть понятия рабочего класса в широком и узком смысле. <…> ...есть основания отнести к пролетариату инженеров и ученых, работающих на производстве или связанных с ним, преподавателей вузов и школ, готовящих квалифицированную рабочую силу для класса капиталистов, врачей, «ремонтирующих» для «совокупного капиталиста» покупаемый им товар «рабочая сила». Словом, всех, кто работает по найму и не участвует в эксплуатации. <…>

Ряды этой армии еще не стройны и разрозненны. Находящиеся в них пролетарии не связаны пониманием единства классовых интересов. Поэтому и протестные акции носят локальный характер: ни одна из них не переросла в общероссийскую.

Рабочий класс в узком смысле – это непосредственные производители материальных благ, занятые в крупной машинной индустрии. Производительный труд индустриальных рабочих определяет их роль первой производительной силы общества. Стоит помнить, что наука становится производительной силой лишь при условии материализации научных идей в труде промышленного пролетариата. Сколько бы ни возрастала значимость «белых воротничков» в общественном производстве, впереди всегда будет роль «синих воротничков». <…>

При этом в представленной концепции есть, на наш взгляд, объективное по своей сути положение. Это тезис о наличии в российском обществе громадной массы пролетариев умственного и физического труда. Наемные рабочие, наемные работники сельского хозяйства, наемные работники умственного труда в государственном и частном секторах, а также мелкие госслужащие и работающие по найму в сфере услуг – все они представляют общность эксплуатируемых. <…>

Чтобы убедиться в необходимости решительной борьбы, эксплуатируемые должны осознать общность своих классовых интересов, их противоположность интересам капиталистов».

Однако сложившаяся социальная реальность такова, что в широком смысле говорить можно лишь об «эксплуатации», да и то понимаемой лишь как неравноправное положение в производстве «действительной жизни», в результате чего производимые блага и богатства в принудительной форме более достаются эксплуататорам, чем эксплуатируемым. В этом смысле термин «эксплуатация» именно широко и применяется в публичной политике и разговорной речи, а в узком смысле его следует и узко понимать – как «экономическая эксплуатация». В «Капитале» К. Маркса речь идет всего лишь именно об экономической эксплуатации, об экономическом принуждении и о производстве вещей (внешних предметов), тогда как действительная жизнь общества не ограничивается только этим, экономическим и «вещным», моментом.

Поэтому совсем не случайно, например, пишет Ф. Энгельс в 1890 году в письме Й. Блоху: «...Согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу».

Более того, Энгельс прямо подчеркивает, что материалистическое понимание истории есть понимание в конечном счете «производства и воспроизводства действительной жизни», а отнюдь не только «экономического движения».

 Таким образом, возвращаясь к ленинскому определению классов, следует заметить, что в нем идет речь о классах капиталистического общества, которые различаются «по их отношению к средствам производства». Но в марксизме и в «Капитале» средства производства – это всего лишь вещи, которые выступают как базовый объект отношений собственности, как доминирующий, главный объект экономических отношений, относительно которого возникают отношения собственности, производственные отношения. Следовательно, речь идет лишь о пролетариате и буржуазии. Поэтому было принципиально ошибочно рассматривать как пролетариат (и как рабочий класс) «инженеров и ученых… преподавателей вузов и школ, готовящих квалифицированную рабочую силу… врачей… Словом, всех, кто работает по найму и не участвует в эксплуатации». Работа по найму не является основанием для классового деления, а есть следствие производственных отношений экономического (капиталистического) способа производства и частной собственности на средства производства.

Согласно же фундаментальной социологической теории развития общества А.С. Шушарина  «Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии)» различение классов на некоторый исторический момент основывается на «их отношении» к доминирующим (главенствующим) объектам производства и воспроизводства действительной жизни в каждый исторический период, а их роль, способ получения и размер доли общественного богатства определяются действующим укладом общественного хозяйства. Упомянутые же выше «средства производства» есть лишь всего объект доминирования в капиталистическом способе производства действительной жизни.

Более того, сами исторически определенные системы общественного производства действительной жизни различаются также по типу доминирующего объекта производства и воспроизводства. В полилогии выделяются как исторический факт следующие градации («исторически определенные системы») и доминирующий в них объект. Это –  первобытность и «общая жизнь», рабовладение и «работник», феодализм и «пространство производства» (феод), капитализм и «средства производства», социализм и «функции, технологии», а также «Информационное общество» и «информация, информатика». Далее общественное развитие, как говорят, «открыто» – грядет «Общество знания» и т.д.

Таким образом, каждой градации (традиционно – формации) соответствует своя уникальная классовая стратификация. Пока речь идет о так называемой статической стратификации, которая свойственна обществу в период его квазистабильного состояния. Это есть состояние относительного равновесия и постепенного восходящего развития на основе доминирования соответствующего объекта воспроизводства, адекватных ему производственных отношений, и прежде всего отношений собственности, механизма взаимодействия агентов производства, разделения труда, типологии богатства и ценностей, материально-знаковых отношений и т.п.

Упомянутое понятие градации в полилогии раскрывается как композиции «чистых» воспроизводственных процессов («чистых эндогенных форм», или ЧЭФ). Каждая ЧЭФ воспроизводит и производит лишь объекты одной типологии из общего числа известных типологий объектов действительной жизни: общая жизнь, работник, пространство производства, средства производства, функции, информация, знания и т.д.

В каждой градации одновременно и одномоментно реализуются, имеют место все известные типы ЧЭФ, но только одна из них доминирует, главенствует, «освещая» и деформируя (подстраивая под себя) все остальные. Та ЧЭФ, которая доминирует, и дает название соответствующей градации.

В этой связи важно различать, с каким базовым типологическим объектом действительной жизни связано то или иное протестное движение, то есть правильно определять «протестующий класс», протестующие силы общества.

В упомянутом докладе отмечается: «Протестное движение, охватившее Россию с минувшей зимы, явилось тревожным сигналом для действующей власти… Акции под лозунгом «За честные выборы!» охватили Москву, Петербург и другие города страны. Большинство в рядах протестующих составили люди далеко не самого низкого достатка. Ксюша Собчак не случайно назвала митинговое стояние на Болотной площади «революцией норковых шуб». Пользуясь отсутствием у протестующих программы, их попытались повести за собой полпреды олигархического капитала…

Сентябрьские события продемонстрировали: развивать протест оказались готовы далеко не все его участники. Пришло осознание, что дальше нужно бороться не «против», а «за». Но единой программы не выработать тем, чьи цели предельно разнятся».

Будучи очевидцем декабрьского «стояния на Болотной площади» в 2011 году, считаю необходимым обратить внимание не только на «революцию норковых шуб», но и на «революцию электронных гаджетов» (гаджет (англ. gadget) – приспособление, прибор, периферийное устройство, отличающееся малыми размерами и подключаемое по стандартизированному интерфейсу к более сложным устройствам: ПК, КПК, смартфонам и др.). На этом и последующих «стояниях» наблюдалось почти поголовное владение их участниками современными электронными средствами массовых коммуникаций, средствами Интернета, компьютерами, сотовыми телефонами, смартфонами, планшетниками, видеокамерами и т.д. и т.п.

И как тут не упомянуть об известной исторической параллели современных декабристов в белом и декабристов, русских дворянских революционеров, поднявших в декабре 1825 года восстание против самодержавия и крепостничества. И уж совсем не крепостные как «класс в себе» выступили за их свободы как «класса для себя».

Да, надо признать, что «цели разнятся», и не только потому, что имеет место присутствие «полпредов олигархического капитала». Разнятся в первую очередь потому, что вышедшие на Болотную площадь, проспект Сахарова, участвовавшие в «маршах миллионов» и других манифестациях позиционируют себя и свое участие в этих акциях относительно вполне определенных типологических объектов действительной жизни. Это всем известные информационные и коммуникационные типологические объекты и процессы их воспроизводства (ЧЭФ). При этом действуют участники данных акций с позиций занимаемого ими места в производстве и воспроизводстве действительной жизни, то есть, грубо говоря, с позиций участников информационно-коммуникационных и знаниевых, креативных, производственных процессов.

Например, ученые, служащие, преподаватели, программисты, студенты, менеджеры и прочие разнообразные «операторы» современных производств, образно говоря, выступают под знаменами такого типологического объекта их деятельности, как «информация и знания», ибо являются непосредственными участниками известных процессов информатизации и компьютеризации общества. Именно типологический объект «информация, знания и информатика» стоит в центре их социальной активности, именно отношения по его поводу волнуют их, именно судьба отношений собственности и производственных отношений по поводу этого объекта движет их поведением и поступками.

Поэтому участников декабрьского 2011 года и последующих «стояний в белом» интересуют вопросы чистоты возникновения и прохождения всевозможной информации, в том числе и выборной. Именно они с негодованием воспринимают хамство и оскорбление со стороны власти, именно они заинтересованы в открытом и свободном движении информации в Интернете, в свободе слова, митингов и собраний, в свободе мнений и средств их выражения, в том числе и в свободе шествий явочным порядком. Именно их возмущают полицейский произвол, надуманные запреты, самоуправные аресты по признаку «белого цвета лент» и т.д. и т.п. Да, многие из них обеспечены и «норковые шубки», как материальное благосостояние, для них уже дело второе. Они уважают науку и требуют грамотного и обоснованного развития общества, в котором они живут и которое создается их трудом и интеллектом. Они производят не материальные ценности, а интеллектуальный продукт, контент, который в настоящее время и в ближайшем будущем есть главное богатство общества, его нематериальный актив.

В силу этого у этих «трудящихся нового типа», авангарда грядущего «Информационного общества» и «белых воротничков», свой интерес, свои цели и задачи, которые возникают и ставятся перед ними помимо их воли и сознания, ибо такова социальная природа общественного развития. И с этим нужно считаться, а не «добавлять» их как «конторский пролетариат» к «многомиллионной пролетарской армии».

Поэтому поиск и «понимание единства классовых интересов» в современной ситуации лежит на пути построения будущего, как для «рабочего класса», так и для класса «трудящихся нового типа» – работников интеллектуального труда. И таким будущим для этих классов является посткапиталистическое и постсоциалистическое «Информационное общество» и «Общество знания».

Действительно, как показала практика последних советских лет, «нужен принципиально новый работник, способный более широко видеть всё многообразие связей и понимать последствия своих поступков, своих решений». Это во многом связывается с компьютеризацией труда, с наличием и необходимостью владения огромным объемом разнообразной информации, который сам человек физиологически освоить не в состоянии. Несомненно, что такой работник, «трудящийся нового типа», уже давно потенциально складывался.

Поэтому, прозорливо утверждает ряд «постиндустриалистов», можно говорить о грядущей смене управления в обществе «не стихией рынка, а решениями». Осуществить это сможет, естественно, не «элита», а только относительно массовый субъект, «трудящиеся нового типа». Таким образом, в будущем предстоит сменить не только «стихию рынка», но и уже более высокую «стихию плана».

Более того, можно сказать, что до последнего времени человечество стремилось главным образом изменить природу, однако уже сегодня, «чтобы не покончить с собой, человечеству необходимо вернуть себе (почему вернуть, а не создать? – А.Х.) способность понимать (природу), а сперва, заметим, ее же высшую форму – общество. К тому же не только понимать, но и нечто преобразовывать. Отношения».

Таким образом, восходящий постсоциалистический прорыв, если он состоится, связан с переменами в направлении всеобщей информатизации и интеллектуализации производства, повышения роли знаний. В «классовом» вопросе «поиска субъекта» следует иметь в виду, несомненно, «транспрофессионалов» и «информационистов» как стратегических посредников между различными типами знаний, типами и сферами деятельности, контроля и управления. «Искать» в первую очередь следует среди тех трудящихся, кто свободно ориентируется во всем информационном пространстве, умеет и владеет им, пусть даже на правах «частной собственности», ибо иначе пока и не бывало в освоении типологически новых объектов «действительной жизни».

 Сам поиск вызван тем, что новые трудящиеся, «как восходящие силы, на априорную самономинацию не способны, без сопровождающего идеологического, сперва научного, обновления». Без массового процесса идеологического обновления они остаются «классом в себе», лишь теоретически (не массово) представляя некие силы в части обобществления технологий и последующего построения нового «Информационного общества».

В заключение уместно привести следующие слова автора «Полилогии…»: «Кризис социализма и всего мира со вселенской нелинейностью фокусируется именно на профессиональном уровне идеологического кризиса, без положительного разрешения которого, вероятнее всего, социализм и весь мир погибнут в катастрофе. Ведь что такое уже часто склоняемые и упоминавшиеся межпрофессиональность, транспрофессиональность, трансдисциплинарность и пр., когда некое «всезнание» абсурдно по определению? А это и есть прежде всего новое профессиональное социальное знание, новое социальное видение всего современного мира, каковое только и может образовать новый геном, затем – интеллигенцию, в итоге – идеологию, наличие которой, напомню, собственно, и отличает людей от братьев меньших».

Однако «рабочий класс» в традиционном марксистском понимании остается пока всего лишь «протестным классом», хотя, в силу конкретной исторической ситуации, и во многом близко стоящим к классу «трудящихся нового типа». Субъектами надвигающихся революционных перемен (динамической стратификации) являются, можно сказать, «функционалисты» («истинные социалисты»). Это, прежде всего, как говорят, «авангард промышленного пролетариата», трудящиеся: научно-технические работники, менеджеры и управленцы, крестьяне и торговцы, служащие и работники культуры, «ремесленники» и мелкие предприниматели… – все, кто действительно налаживает и склонен налаживать новую хозяйственную жизнь, новый рациональный тип производства и без «неимущих средств производства», ибо «средства производства», традиционные материальные средства материального производства, будут обобществлены.

Таким образом, действительно углубленный и развернутый «классовый анализ» только и возможен на современных научных основаниях. Лишь овладение современной социологической теорией развития общества, такой, например, как «Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии)» А.С. Шушарина, дает необходимые шансы на адекватный ситуации анализ «классовой борьбы» и классов. Хотя, как это показано и доказано в «Полилогии…», все классовые явления вторичны по отношению к собственно самим материальным основам общества и его исторического восходящего развития. Поэтому в любом анализе необходимо начинать именно с них – с анализа развития материальных основ общества.

И уж совсем абсурдно сводить все проблемы восходящего развития общества только к «классовой борьбе» и «к взятию государственной власти в свои руки», забывая, что наша действительная жизнь в основе своей материальна (высшая, социальная форма движения материи), а «структурно» есть всего лишь композиция различных способов ее производства и воспроизводства. Вот тогда и придет, как отмечается в докладе, осознание, что дальше нужно бороться не «против», а «за».

Александр Тимофеевич ХАРЧЕВНИКОВ,

кандидат технических наук

ст. ТИХОНОВА ПУСТЫНЬ,

Калужская обл.