Фетва
В Интернете я прочитал: «Как сообщает сайт катарского информационного агентства Al Jazeera, Арифи в своем твиттере осудил итоги конференции в Грозном, осудившей идеологию ваххабитов, «Братьев-мусульман», «Хизб ут-Тахрир» и ДАИШ (признаны в России террористическими организациями. – EADaily). По сообщению Al Jazeera, саудовский богослов объявил главу Чечни Рамзана Кадырова «кяфиром» (неверным, немусульманином), а кровь Кадырова – «дозволенной». То есть Арифи сообщал своим последователям – салафитам, что у них есть право убить Кадырова, поскольку он является «врагом ислама». Богословские круги Саудовской Аравии и Катара резко отозвались о ректоре «Аль-Азхара» Ахмеде Тайибе, который поддержал «Грозненскую фетву» и назвал ваххабизм псевдоисламским экстремистским течением (Северо-Кавказская редакция EADaily)». Мне представляется, что появление «Грозненской фетвы» (фетва (fatwa) – правовое заключение по вопросам исламского ритуала, поведения или юриспруденции. – Прим. ред.) может принести больше вреда, чем пользы всеобщему миру и безопасности, борьбе с международным терроризмом. По-видимому, несколько менее опасным было бы появление подобной фетвы в Бейруте или в Каире, но и в этом случае такая фетва была бы стимулом для терроризма, для агрессий и репрессий. Особенно нехорошо то, что аргументы против терроризма прозвучали в основном богословского, религиозного характера. Различия между суннитами и шиитами (в том числе с исмаилитами), между ваххабитами и салафитами, разногласия мусульман с алавитами, курдами-езидами и бахаитами известны давно и до мельчайших подробностей. Известно, например, что алавиты и бахаиты в каком-то смысле произошли от шиитов, поэтому шииты тех и других считают предателями шиизма, а предателей, как известно, нередко ненавидят сильнее, чем врагов. Никакая фетва ничего нового не может сказать на эту тему. По-видимому, менее опасным и по замыслу более перспективным было бы обращение, например, Генеральной ассамблеи ООН с призывом к мусульманам не поддерживать террористическую деятельность не только названных в «Грозненской фетве» «Хизб ут-Тахрир» и «Исламского государства» (ДАИШ), но, например, таких организаций, как «Джебхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «Аль-Каида Магриба», «ХАМАС» и «Хезболла» (ООН в моем понимании обязана организовать тотальное уничтожение всего ракетного потенциала «Хамаса» и «Хезболлы», расположенного на территории исторической Палестины и, возможно, в Ливане), «Курдская рабочая партия» (известна под разными названиями, первоначально совершала акции против курдских националистов и против курдской элиты, имела свою армию, пользовалась поддержкой со стороны Сирии, известна как марксистско-маоистская организация с курдским национальным уклоном, компрометирует сирийских курдов (езидов) и курдское национально-освободительное движение, вносит в него раскол, отвлекает курдов от участия в создании единого фронта борьбы за уничтожение «Исламского государства», время от времени совершает теракты). Поскольку принявшая фетву конференция состоялась в Грозном, который находится в Российской Федерации, где Русская православная церковь имеет неформальное, но достаточно заметное предпочтение, те сунниты, которые Асада ненавидят гораздо сильнее, чем «Исламское государство», могут использовать это предпочтение, чтобы убеждать рядовых мусульман в том, что «Грозненская фетва» была, как говорится, инспирирована христианами и по этой причине может считаться атакой христиан на мир ислама, а боевые действия, которые совершает Российская Федерация в Сирии, можно считать повторением попыток крестоносцев покорить некоторые арабские народы. При этом суннитское духовенство может, замалчивая тот период, когда СССР пользовался популярностью среди широких народных масс арабов (Асуанская плотина, боевая подготовка палестинских федаинов, экономическое и военное сотрудничество с бывшими британскими и французскими колониями и полуколониями), акцентировать внимание рядовых мусульман на том, что у Российской федерации всё тот же российский имперский герб и православие имеет почти такое же влияние, как и в Российской империи, которая в свое время в той или иной форме покорила мусульманские народы Казахстана, Средней Азии (Центральной Азией я по-прежнему считаю Монголию и Тибет), Северного Кавказа и Азербайджана. Рядовым мусульманам будут рассказывать о том, что при покорении Северного Кавказа большое количество горцев бежало с этой территории; убыхи бежали в полном составе, и, оказавшись в Турции, они утратили свой язык. Оказались покоренными также некоторые христиане, которых много среди осетин и абхазцев. В Турции абхазцев оказалось больше, чем в Абхазии. На Северном Кавказе Российская империя провозгласила лозунг восстановления христианства. Были попытки распространения христианства среди башкир и казанских татар. Еще не так давно у меня была надежда на то, что Российская Федерация могла бы убедить саудовские и катарские власти вступить в диалог с теми сирийскими суннитами, которые поддерживают Асада. После появления «Грозненской фетвы», я думаю, саудовские и катарские власти не будут слушать советов Российской Федерации о каких-либо переговорах с любыми сторонниками Асада, даже с суннитскими сторонниками (я сейчас не останавливаюсь на ответственности Башара Асада за возникновение гражданской войны в Сирии; как я понимаю, любую жестокость по отношению к суннитам в любой стране Саудовская Аравия и Катар воспринимают почти как агрессию против своих стран, сунниты как бы не замечают государственных границ между арабскими странами. Нужно найти какие-то тактичные, деликатные, но достаточно эффективные способы противостоять, преодолевать и предотвращать такие тенденции, как уничтожение афганскими талибами («студентами») статуй Будды, разрушение памятников античной культуры в Сирии. Любая конфессия должна уметь находить общие духовные и этические ценности всех сект и течений в данной конфессии и в любых других конфессиях, монотеисты должны уметь находить то же самое в политеизме (язычестве), политеисты (язычники) – в монотеизме, верующие – в атеизме и афидеизме (агностицизме), неверующие – в религии. Вспоминаются слова Валерии Новодворской о том, что среди атеистов есть свои герои и даже святые. Возможны некоторые исключения. Рядовым гражданам, например, нет необходимости искать духовные и этические ценности в секте сатанистов, эта секта должна быть категорически запрещена. Должна быть запрещена популяризация (но не изучение) эсэсовской мистики. В каких-то случаях можно находить общие или близкие символические образы, праздники, традиции, обычаи. Я изложил приблизительно тот подход к общечеловеческим ценностям, который характерен для алавитов, бахаитов, езидов (шафарданистов). Алавиты (любопытно, что в Турции алавитов больше, чем в Сирии), являясь как будто мусульманами-шиитами, празднуют христианские праздники и почитают небесные светила так, как это делали древние арабские язычники. Религия курдов-езидов, согласно Интернету, «похожа на элементы зороастризма, христианства (несторианского толка), иудаизма и ислама». Езиды имеют свои организации, в том числе в Екатеринбурге. На Урале есть и бахаиты. Когда-то я некоторое время переписывался с молодым бахаитом. Бахаиты празднуют Навруз – новогодний праздник. Мне кажется, что для гармонии между людьми и народами, для отвлечения от фанатизма, экстремизма и терроризма было бы полезно, если бы верующие и неверующие время от времени вспоминали, что голубое небо – это главный тюркский бог Тенгри, что сидящий в кресле Зевс похож на творца Вселенной, что Зевс и Перун – громовержцы, что Амирани и Абрскил – это тот же Прометей, что славянский Белобог – это зороастрийский Ахурамазда, а Чернобог – это Ахриман, что Георгий-Победоносец очень напоминает бога Ареса и бога Марса, что утренняя заря – это богиня Эос, что солнце – это бог Гелиос, что море – это царство Посейдона и т.д. Когда я говорю, что, по мнению древних греков, утренняя заря – это богиня Эос, я вовсе не призываю верить в реальное существование богини Эос и не призываю приносить ей жертвы. Я лишь хочу, чтобы все знали, что наряду с другими поэтическими образами утренней зари было также и сравнение с богиней Эос. В какой-то степени похожий подход к язычеству (политеизму) был характерен для Мережковского, чей роман «Юлиан Отступник» (часть трилогии «Антихристы») я прочитал, когда мне было 13 лет. На сходство христианских святых с языческими богами уже давно обращено внимание. Почитание героев (и вера в чудотворность их могил) в Древней Греции напоминает почитание христианских святых. Для общечеловеческой гармонии, в том числе для отвлечения от терроризма, было бы хорошо, если бы, например, христиане воспитывали в себе к Зевсу, сидящему в кресле, к статуям Будды, к атеистическому Мавзолею Ленина такое же трепетное отношение, как и к христианским символам. В то же время я заранее предвижу, что монотеистические конфессии, скорее всего, добьются не только осуждения, но и даже какого-то запрета такого подхода к разным религиям. Как тут быть, я не знаю. Не следует забывать, что Ленин был признан махатмой. В свое время кто-то высказал мнение о том, что нет оснований признавать Ленина махатмой. О наличии или отсутствии таких оснований имеют право судить только индийские индуисты. Законно ставить вопрос о судьбе Мавзолея Ленина можно только после консультаций с семьей Ульяновых, с международным коммунистическим движением, с ЮНЕСКО, с индуистами. Не следует забывать: не все мусульмане, провозглашающие себя ваххабитами или салафитами, в самом деле являются террористами или готовы ими стать. И вообще на основе цитат из высказываний ваххабитов или салафитов невозможно доказать, что ваххабизм или салафизм неизбежно ведет к терроризму. В то же время у меня создается впечатление, что в «Грозненской фетве» основания для обвинения ваххабизма в неизбежной приверженности к терроризму подбираются примерно такими же способами, какими в конце 30-х годов подбирались основания для гонений (например, исключение из партии) и репрессий, в том числе необоснованных. Доказать неизбежную склонность ваххабитов к терроризму невозможно, но в то же время такими обвинениями, которые сформулированы в «Грозненской фетве», их можно задеть, оскорбить, ожесточить и усилить их агрессивность. Рамзан Кадыров, я думаю, никогда не скрывал, что он является оппонентом по отношению к ваххабизму, а призыв к его убийству стал возможным только после появления «Грозненской фетвы». По-моему, использование религиозных формулировок в целях оправдания терроризма – это ответная реакция на неэквивалентный обмен, который осуществляют страны развитого капитализма со всеми остальными странами. Такой обмен позволяет одним странам наживаться за счет отставания других стран и вынуждать эти страны быть зависимыми от развитого капитализма (согласно общеизвестному жаргону – от Запада). Такой обмен – это проявление затратной экономики, которая повторяет традиции античной хрематистики – искусства обогащения с помощью торговли. Основной признак затратной экономики в условиях капитализма – высокая для спекулятивного капитала, в условиях социализма – обилие необеспеченных денег, появившихся в основном вследствие не спекуляций, а по другим причинам. В СССР в 1989 году необеспеченных денег было в 5 раз больше, чем обеспеченных. Это был признак затратной экономики. В моем понимании советская экономика была противозатратной в период 1924–1952 годов. В тот период в советской экономике не было противозатратных показателей, но было жесткое регулирование рынка (без рынка никакая экономика невозможна) с помощью ориентированных на недопущение в обращении необеспеченных или плохо обеспеченных денег директивно-централизованного планирования и соответствующей финансовой политики. Попытки разработать и использовать противозатратные показатели имели место где-то в 80-е годы, когда на одном барнаульском заводе непродолжительное весьма успешно действовал разработанный Сергеем Семёновичем Губановым противозатратный механизм с показателями роста реального удовлетворения потребностей, уровня снижения цены продукта и степени сокращения рабочего времени и когда в течение, по-видимому, года в масштабах целой отрасли действовал разработанный Нинелью Лавровной Кизуб-Атуховой аналогичный механизм с показателями эффектопродукции и эффектотруда. Начиная с 60-х годов в советской экономике стали применяться затратные показатели и осуществляться другие меры фактически затратного характера. Затратный и кризисный характер капиталистического рынка можно ослаблять с помощью индикативного планирования, корпоративного маркетинга (что-то похожее на некоторые функции Госплана и Госснаба), законом Гласса – Стиголла. Производственная конкуренция снижает издержки и цены, но быстро оборачивается кризисом перепроизводства и другими кризисами. В советской оборонной промышленности успешно применялась пред производственная конкуренция, которая не вызывала никаких кризисов. С помощью названных выше мер можно ослаблять затратный и кризисный характер капиталистического рынка, но невозможно преодолеть стремление стран развитого капитализма к доминированию над другими странами, к шантажу, к поощрению религиозного фанатизма и любых видов терроризма, к провоцированию вооруженных конфликтов и гибридных и реальных войн. Только с помощью противозатратной экономики можно превзойти экономическую и военную мощь стран развитого капитализма и сдерживать агрессивность этих стран. В настоящее время, на мой взгляд, противозатратной или близкой к противозатратной является, например, экономика стран Северной Европы. Известный нам Вашингтонский консенсус фактически дает советы отставшим странам, как сохранять свое отставание и не переходить к противозатратной экономике, не отказываться от неэквивалентного обмена в пользу стран развитого капитализма. Если отставшая страна не начинает переход к противозатратной экономике, то она тем самым позволяет странам развитого капитализма наживаться за ее счет и пользоваться ее зависимостью. Сохранение отставания – это стимул для любого вида терроризма. В моем понимании в Российской Федерации до 2000 года действовали все десять пунктов Вашингтонского консенсуса, а с 2000 года действуют шесть пунктов. В числе результатов – повысилась самостоятельность внешней политики, усилилась обороноспособность, но не преодолена деиндустриализация, сохраняется научно-техническое отставание. В современной глобальной экономике явно преобладает затратный подход, стимулирующий неэквивалентный обмен, отставание и терроризм. Если вся глобальная экономика превратится в противозатратную, то тогда, я надеюсь, не будет причин для отставания, не будет стимулов для любых видов терроризма. Отсутствие стимулов для терроризма, по-видимому, будет создавать благоприятные условия для гармонии между верующими и неверующими, между конфессиями. Предполагаю, что в «Грозненской фетве» ничего не сказано о роли затратной экономики в стимулировании терроризма. Даже сохраняя убежденность в строительстве социализма (в советской трактовке) и коммунизма, современные компартии могли бы признать, что сейчас самая актуальная задача – превращение глобальной экономики (в том числе переходных экономик типа венесуэльской) в противозатратную, а не экспроприация капиталистов. Сам я по привычке продолжаю «болеть» за преобладание госсобственности и за директивно-централизованное планирование.
Олег Павлович Брянский Екатеринбург
Екатеринбург
|