КОНЕЦ СТАБИЛЬНОСТИ Ни для кого не секрет, что в течение последнего пятнадцатилетия в России сложился негласный договор между властью и значительной частью общества. Тем самым молчаливым большинством, которое не склонно максимизировать свои требования. Эта часть общества не склонна особо доверять ни правым, ни левым, а в своем социальном поведении руководствуется несколькими нехитрыми правилами, типа «бывало и хуже». Суровый климат и тяжелая история приучили людей довольствоваться малым, терпеливо переносить сложные периоды и всегда быть готовыми к ухудшениям. С протестом на улицы представители данного сегмента способны выйти только в крайнем случае: когда реально будет нечего есть и негде жить. Власть старалась до таких крайностей дело не доводить. А народ в свою очередь закрывал глаза и на серьезное урезание целого ряда демократических свобод, и на монополизацию власти и финансовых ресурсов «группой граждан», и на опасные милитаристские упражнения. По мере того как росли цены на углеводороды, власть старалась обеспечить достаточно большой части народонаселения если не быстрый, то более или менее постоянный рост доходов. Значительная часть этого роста съедалась столь же регулярным ростом социально-значимых цен. Но, тем не менее, уровень жизни в России по сравнению с началом нулевых годов повысился. В начале 2001 года уровень средней зарплаты в России составлял около 3500 рублей, или около 120 долларов. В конце 2014 года уровень средней зарплаты вырос до 32000 рублей, или до 840 долларов (то есть вырос примерно в 7 раз по долларовому эквиваленту). Правда, отношение средней зарплаты к неизменному потребительскому набору (одному и тому же набору потребительских благ и продуктов: типа 1 кг хлеба + одна поездка на транспорте + 1 кв. м жилья и т.п.) с 2001 по 2014 год изменилось незначительно (цены росли лишь чуть медленнее зарплаты): от 3,8 до 4,6 (в 2001 году неизменный потребительский набор стоил примерно 920 рублей, а в середине 2014 - около 6900 рублей), но всё же рост уровня жизни, несомненно, имел место. По оценке «ЭФГ», этот рост составил за 15 лет около 22–23 процентов. Наверное, нет нужды акцентировать внимание на том, что этот рост был в основном достигнут за счет роста цен на углеводороды. Это известно в нашей стране каждому школьнику. В 2001 году цена барреля нефти колебалась от 22 до 25 долларов; сравните со 110–115 долл./баррель, а именно такова была цена «черного золота» в течение последних 3–4 лет. Располагая огромными финансовыми ресурсами от продажи углеводородов, нынешняя российская власть в течение ряда лет поддерживала социальную стабильность в обществе и даже получила возможность выделять значительные средства на укрепление обороноспособности. Принятый в 2013 году трехлетний бюджет выглядел достаточно радужно: предполагалось, что цены на нефть в 2014, 2015 и 2016 годах будут колебаться в диапазоне от 93 до 98 долларов за баррель. Небольшой дефицит в 300–600 млрд рублей, кокетливо заложенный в бюджеты 2014–2016 годов, кремлевские обитатели, несомненно, рассчитывали элегантно покрывать за счет более высоких реальных цен на нефть по сравнению с расчетными: около 110–115 долларов. Как это и было в 2013 году и первой половине 2014 года. Обвал цен на нефть оказался для Путина, Сечина и иже с ними обитателей кремлевских башен настоящим шоком, размеры которого они до конца даже еще не начали осознавать. Дело в том, что бюджет -2015 рассчитан исходя из цены на нефть в 96 долларов/баррель, на момент написания статьи реальная рыночная цена - 78/долларов /баррель, и вполне вероятно, что падение продолжится до уровней 60-65 долларов/баррель. А между тем каждое снижение цены барреля на 1 доллар означает сокращение доходной части бюджета на 1,5–2 млрд долларов (в зависимости от методики расчета). Сохранение цен на уровне 80 долларов за баррель хотя бы на первую половину 2015 года уже означает лишение бюджета-2015 примерно 30 млрд долларов бюджетных доходов и примерно 14 млрд внебюджетных, или примерно 1,9 (1,3 + 0,6) трлн рублей. Под внебюджетными, или сверхбюджетными, доходами в РФ было принято понимать те доходы, которые образовывались в результате более высоких реальных цен на нефть по сравнению с теми, которые были заложены в бюджет. Например, в 2013 году в бюджет была заложена цена барреля 93 доллара, а реальная среднегодовая цена составила не менее 105 долларов/баррель. Внебюджетные доходы в этой связи составили не менее 20–24 млрд долларов, или около 0,8 трлн рублей, которыми Кремль и правительство распоряжались согласно своим вкусовым предпочтениям: откладывали на черный день в ФНБ или тратили на милитаризацию экономики. А между тем согласно основным параметрам федерального бюджета его доходы в 2015 году должны были составить около 15 трлн рублей, расходы – примерно 15,5 трлн рублей. При этом рост доходов бюджета РФ должен был быть на 50% обеспечен поступлениями от топливно-энергетического комплекса. Что такое 1,3 трлн рублей, которых, более чем вероятно, не будет хватать в бюджете-2015? Это значительно больше расходов на образование (около 0,58) и здравоохранение (около 0,46) трлн рублей вместе взятых. И это втрое (!) больше уже предусмотренного в бюджете-2015 дефицита. Наконец, это почти 10 процентов от доходной части бюджета. Шутка? При этом, изучая российский бюджет наступающего года, невозможно отделаться от мысли, что страна готовится если не к войне, то к длительной и изнурительной гонке вооружений. В 2015 году расходы на оборону должны составить уже почти 20%, или около 3 трлн рублей из обозначенных выше 15-ти. Нереалистичность российского бюджета видна невооруженным глазом уже сейчас. И хотя высшие должностные лица пытаются сделать хорошую мину при плохой игре и заявляют, что бюджет будет сбалансирован за счет падения курса рубля (иными словами, баррель при стоимости нефти в 100 долларов приносит в бюджет примерно 3500 рублей; при курсе 1 доллар = 35 рублям. Столько же приносит и баррель при стоимости в 70 долларов и курсе 1 доллар = 50 рублям) это явная фальсификация подлинных экономических процессов. Уже после прохождения первого внешнеторгового цикла, потребуется сокращать импорт примерно на 30 процентов, а инфляция однозначно будет двухзначной. Кроме того игра на понижение курса рубля не может быть бесконечной, она чревата разбалансировкой всей системы экономических и финансовых отношений и социальных выплат. Например, зарубежные займы, которые предстоит погасить только в 2015 году и которые номинированы на 90 процентов в долларах и евро оцениваются примерно в 140 млрд .долларов. Для выплаты этой суммы из российской денежной системы теперь предстоит вывести рублевый эквивалент примерно в 7 трлн. рублей вместо 4,8 по прежнему курсу. Разница около 2,2 трнл рублей или около 17 процентов расходной части бюджета. Это, в свою очередь окажет крайне негативное воздействие на платежный баланс 2016 года и устойчивость финансовой системы в целом. Кроме того, стратегия удешевления рубля крайне невыгодна для тех ТНК, которые имеют дочерние подразделения и филиалы в России – многие из них начнут и уже начали сворачивать в России свое производство. Поэтому: секвестр либо заимствования? Вот единственный реальный вопрос, который должны задавать себе и Медведев, и Сечин, и Миллер, и министры экономического блока. И подвопросы: если заимствовать, то откуда? Если сокращать, то какие статьи? Динамику нефтяных цен трудно назвать плодом субъективной деятельности тех или иных влиятельных групп в мировой политике. Безусловно, на стоимость углеводородов в наибольшей степени сейчас влияет решение правительства США об увеличении и собственной добыче углеводородов и, соответственно, снижении их импорта. Однако первоначально это решение принималось отнюдь не в связи с желанием так или иначе «наказать» Россию, а в связи с традиционной политикой демократов, направленной на снижение дефицита торгового и платежного балансов, что им и удалось блестяще осуществить. А вот вторую часть макроэкономических приключений Кремль сотворил своими собственными руками. Крымская и донбасская авантюры режима повлекли за собой санкции, действие которых российская экономика только лишь начинает осознавать в полной мере. Уже даже официальные оценки бегства капитала из страны в текущем году начинают зашкаливать – 120–150 млрд долларов. Невнятное бормотанье о том, что санкции приведут к росту отечественного производства, выглядит неубедительно. Еше раз: нет, в самом деле, рост произойдет на дочерних предприятиях «Форда», «Сименса», «Самсунга» и прочих ТНК, которые, собственно, и обеспечивали практически весь подъем промышленного производства в последние годы? А ведь инвесторы бегут из России с неприличной скоростью. Заимствования на внешних рынках для крупных российских банков и корпораций очень затруднены, фактически невозможны. И дело не только в блеклой экономической конъюнктуре в России – мало кому из крупных предпринимателей захочется, чтобы его предпринимательская репутация была связана с неопределенной правовой ситуацией вокруг Крыма, который согласно решению Генеральной Ассамблеи ООН всё еще является частью Украины, с залитым кровью Донбассом или со столь же сомнительными действиями, каковые осуществляет Кремль на границах с Грузией. Всё это наслаивается на крайний износ основных фондов в промышленности и на очередной виток демографического кризиса. В 2015 году к станкам на заводах должны встать те, кто родился в 1997 году. А их было очень и очень мало. В 1997 году родилось примерно 1,26 млн человек, а умерло 2,02 млн человек. Для сравнения: в 1986 году родилось более 2,48 млн человек, а умерло 1,5 млн человек; в 2013 году эти цифры выглядели соответственно: 1,90 и 1,88 млн человек. При этом в 2015 году пенсионного возраста достигнут как минимум 2,65 млн. человек (примерно по 1,35 млн мужчин и женщин, родившихся соответственно в 1955 и 1960 годах). «ЭФГ» в ряде публикаций предсказывала, что новый виток системного кризиса разразится в России в 2016–2018 годах. Однако «маленькие победоносные войны» сдвинули естественное движение циклов, и, судя по всему, уже следующий год будет крайне сложным для российской экономики и общества. Пока Кремль не придумал ничего лучшего для выправления нынешней ситуации, чем искусственный, ничем объективно не оправданный перевод страны в конфронтационный режим, милитаризация экономики и затягивание поясов. Либеральное крыло пытается призвать к использованию паллиативов: возрождение пирамиды ГКО, увеличение ставки рефинансирования и всё такое прочее, о чем вновь призадумались Улюкаев, Силуанов и Набиуллина. Но такие вещи работают только в немилитаризованной экономике. А экономическому блоку правительства явно не под силу справиться с возрастающим влиянием «ястребов», сконцентрировавшихся вокруг Рогозина, Глазьева, Сечина, Иванова, Нарышкина и Чемезова. Рецепты «ястребов» еще проще: национализация ЦБ, продолжение наращивания мощи крупнейших ФПГ, увеличение госучастия в экономике, крупномасштабные госинвестиции. Однако для этого нужны средства, и немалые, а их нет и в ближайшие два-три года не предвидится. Да и с людскими ресурсами для промышленности и армии дела обстоят не блестяще. И совсем не случайно кремлевские стратеги вновь начали многозначительно рассуждать о многотерпении русского народа, который умеет приносить жертвы и сплачиваться для великой цели. Для великой – да. А для того, чтобы прикрывать системные ошибки Путина и его команды, их неумение вести жизнь общества в нормальном режиме, а не в режиме постоянной спецоперации, прикрывать обогащение олигархов, которые никаких жертв приносить не собираются, вряд ли. Империалистический угар, связанный с попытками отчленить от соседних государств те или иные куски их территорий, мало-помалу рассеивается, а контуры грядущей катастрофы проступают всё отчетливее и отчетливее. Даже в генералитете наиболее трезвые военачальники начинают осознавать – рано! К серьезному противостоянию страна будет готова только через 7–8 лет, а то, что происходит сейчас, может закончиться в лучшем случае чувствительным поражением. Но Путин – человек упрямый, а игрок азартный. И он прекрасно понимает, что для включения инстинкта самосохранения народа, для того, чтобы втянуть его в свои геополитические игры по присоединению сопредельных территорий (которых, конечно же, Кремль "не ведет"), власть должна поставить его в ситуацию реальной угрозы и переключить энергию самосохранения на внешнего противника. Маленькой войной в России никого не удивишь и мотивационную сферу большинства населения не запустишь. Кроме того у той части россиян, ктоорыя не чужда угрызений совести нет-нет да и проснется что-то вроде чувства вины по отношению к православным Украины и Грузии, безжалостно расчлененным кремлевскими стратегами. Именно поэтому в пропаганде ситуация подается в основном в рамках противостояния России и Запада. Именно поэтому режим опасен – он может доиграться и до большей военной опасности, ибо всерьез к ней стремится. Занятно, но президент РФ, руководитель ядерной сверхдержавы, в одном из недавних публичных выступлений в очередной раз многозначительно намекнул, что он обладает пониженным чувством опасности, хотя тут же оговорился, что безбашенных поступков допускать нельзя. Впрочем, следующей фразой того же интервью Путин продемонстрировал, что обладает не только пониженным чувством опасности, но и весьма завышенной самооценкой, заявив, что на президентском посту не совершал ошибок (источник – http://www.zaks.ru/new/archive/view/132926). В этой связи совершенно непонятна позиция тех якобы левых российских политиков, которые считают, что нужно укреплять нынешнюю власть (дабы спасти саму Россию). Нынешняя власть во главе со своим лидером уже заработала вполне определенную международную репутацию. Кое-кто, возможно, будет теперь банально бояться. Но уж совершенно точно мало кто теперь поверит в гуманизм и искренность намерений и слов Кремля после Крыма, полугодового вранья вокруг сбитого «Боинга» и столь же «правдивых» милитаристских упражнений в Донбассе. Поэтому (специально для сугубых прагматиков) значительная часть мира будет отчаянно сопротивляться любому усилению России, не потому, что они в принципе не любят России, а именно и только потому, что во главе ее находится такой пугающий, агрессивный и непредсказуемый правитель, склонный к тому же считать себя непогрешимым. Ergo. Выход России из кризисной ситуации не может быть достигнут на путях укрепления нынешнего режима.
Алексей Петрович ПРОСКУРИН |