В Санкт-Петербурге неизвестные демонтировали мемориальную доску финскому маршалу Карлу Густаву Маннергейму, установленную в июне на здании Военного инженерно-технического университета. Об этом сообщает «Фонтанка» со ссылкой на своего корреспондента.

Как передает корреспондент агентства «Интерфакс», на месте доски установлены строительные леса, рабочие закрашивают стену. 

На сайте Российского военно-исторического общества, которое возглавляет министр культуры РФ Владимир Мединский, сообщается, что доска перенесена в музей-заповедник «Царское Село» и будет «храниться в качестве экспоната в Музее Первой мировой войны „Ратная палата“».

Ранее 13 октября около доски были задержаны четыре человека, пытавшиеся прикрепить к ней табличку с какой-то надписью. Как пишет РИА Новости, на задержанных были составлены административные протоколы о нарушении общественного порядка.

Мемориальная доска, посвященная Карлу Густаву Маннергейму, была установлена в Санкт-Петербурге в июне 2016 года. На церемонии присутствовали тогдашний глава администрации президента РФ Сергей Иванов и министр культуры Владимир Мединский.

Решение об установке доски Маннергейму, который до революции 1917 года был генералом русской армии, а в годы cоветско-финской и Великой Отечественной войн был главнокомандующим армии Финляндии, вызвало у части общества негативную реакцию. Доску как минимум трижды обливали краской, а в ночь на 10 октября пытались изрубить доску топором. После этого источник в администрации Санкт-Петербурга сообщил «Интерфаксу», что доска будет демонтирована, сообщает "Росбалт". 

Комментарий "ЭФГ": можно только посоветовать фанатеющим по данному поводу членам руководства военно-исторического общества и их высоким покровителям впредь размещать подобные экспонаты у себя на частных квартирах, чтобы вообще не втягивать уважаемые общественные организации, тем более свой  великий город, в подобного рода  мероприятия. И, соответственно, нести полную личную ответственность за  пропаганду нацизма и его пособников.

* * *

"ЭФГ" поздравляет всех, кто все эти годы боролся против кощунственного прославления Маннергейма в Петербурге (Ленинграде), пусть с небольшой, но победой.

В С.-Петербурге вроде бы было принято решение снять мемориальную доску Маннергейму до 8 сентября. Пишу «вроде бы», потому как с нынешней российской властью, складывая дважды два, надо держать в уме не просто еще два, а, пожалуй, и все восемьдесят восемь возможных вариантов поведения. Тем не менее произошло очень важное событие.

Общественность С.-Петербурга в ходе непрекращающихся протестных акций вроде бы добилась отмены святотатственного для всей страны, и в особенности для С.-Петербурга, решения об увековечивании памяти фельдмаршала Маннергейма.

И мы в редакции приготовились порадоваться малозаметной среди предвыборных криков, но весьма значимой победе России над мракобесием… но… но… увы, похоже, радость была прежде временной…

Напомним, что «ЭФГ» с самого начала выступала против реабилитации гитлеровского пособника и союзника Карла Маннергейма. Даже когда еще речь шла не о мемориальной доске, а лишь о визите Путина в Финляндию и возложении цветов к могиле фельдмаршала.

Мы с самого начала считали подобное поведение главы России недопустимым. Данный вопрос неоднократно освещался нашей газетой в целой череде публикаций. К примеру, вот:

«…президенты России В.В. Путин и Д.А. Медведев соответственно в 2001 и 2009 году совершали возложение цветов к могиле маршала Маннергейма, военного диктатора Финляндии и командующего ее вооруженными силами в 1940–1944 годах. Того самого, чьи войска участвовали в блокаде Ленинграда с севера. Только в результате деятельности Маннергейма блокада была замкнута и в Ленинграде от голода и холода умерли около 860 тысяч человек. Гитлер высоко оценивал заслуги Маннергейма как «соратника по оружию». К примеру, уже 4 сентября 1941 года, когда финская армия вышла на рубеж советско-финской государственной границы (примерно в 30 км от Ленинграда), существовавшей до «зимней войны», в Миккели, ставку финского командования, прилетел ближайший помощник Кейтеля, генерал-полковник А. Йодль. Там, в ставке, он вручил Маннергейму высокие «награды фюрера» – все три степени «Железного креста». В тот момент германскому и финскому командованию казалось, что наступил момент, когда еще один согласованный удар с двух сторон – и судьба Ленинграда будет окончательно решена.

Так именно и писала 11 сентября 1941 года газета «Ууси Суоми»: «Когда немецкие войска захватили восточнее Петрограда Мгу, а финские войска достигли Свири, судьба Петрограда была решена». Да, возможно, планы финского президента Рюти и маршала Маннергейма по поводу судьбы Ленинграда были несколько гуманнее, чем планы Гитлера, который хотел сровнять его с землей. В Хельсинки, например, существовал геополитический проект, согласно которому граница между Финляндией и Россией должна была проходить по Неве, а «Петербург» должен был быть объявлен вольным городом.

Существовали и более грандиозные планы объединения вокруг будущей «Великой Финляндии» всех финно-угорских народов России вплоть до Урала. И планам этим не было суждено осуществиться не потому, что маршал Маннергейм, бывший офицер царской армии, испытывал ностальгию по городу, в котором он провел юность, а потому, что советская армия нанесла немецкой и финской армиям такой урон в живой силе и технике, который не позволил взять Ленинград ни с ходу, ни в ходе длительной и кровопролитной блокады.

Да, в Финляндии существуют историки, которые осмеливаются утверждать, что К. Маннергейм-де чуть ли не является спасителем Ленинграда, ибо он не проявлял чрезмерной активности по его захвату с севера. Однако потери только советских Вооруженных сил и только убитыми на советско-финском участке фронта составили более 85 тысяч человек (примерно  шесть  полноценных дивизий), что составляет, к примеру, около 1/3 от всех потерь убитыми во Второй мировой войне такой страны, как Великобритания.

Совместно с Германией финнами была установлена морская блокада города, прервавшая его связь с нейтральными государствами. На суше финскими войсками были перекрыты северные пути сообщения Ленинграда с остальной территорией СССР: по железной дороге, шедшей через Карельский перешеек и севернее Ладожского озера на Петрозаводск, в декабре 1941 года была перерезана Кировская железная дорога, связывавшая город с Мурманском и Архангельском; были перекрыты пути подвоза внутренними водными путями – Беломорско-Балтийский канал был перерезан со взятием Повенца 6 декабря 1941 года, также был перерезан Волго-Балтийский водный путь, являвшийся до войны основным маршрутом доставки грузов внутренними водами в Ленинград.

Единственной дорогой оставалась дорога жизни по Ладоге (функционировавшей в основном в зимнее время как  трасса, проложенная по льду). Однако, например, 22 октября 1942 года (когда приунывшее после провала наступления немцев на Москву финское командование вновь воспрянуло духом в связи с успешно развивавшимся немецким наступлением на Сталинград и Кавказ) с финской стороны была предпринята попытка прервать и  функционирование «дороги жизни», проложенной по льду Ладожского озера. «30 десантных барж и катеров, а также несколько небольших транспортов, прибывших по Сайменскому каналу и системе озер, предприняли попытку с боем овладеть островом Сухо, захват которого позволял контролировать и в случае необходимости перерезать некоторые участки «дороги жизни», но были отброшены, хотя на первом этапе и смогли высадить десант. Официально во главе группы судов, в которые входили десантные баржи, минные заградители и торпедные катера, был полковник из финской береговой артиллерии (впоследствии генерал) Э.И. Ярвинен» (Барышников Н. Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941–1944. Цит. по http://www.modernlib.ru/books/b a r i s h n i k o v _ n i k o l a y / blokada_leningrada_i_finlyandiya_19411944/read_8/). Как известно, число безвозвратных жертв (умерших) блокады Ленинграда среди мирных жителей, как правило, оценивается цифрами от 640 до 850 тысяч человек.

Финские историки могут относиться к маршалу Маннергейму как угодно – это дело их совести.

Странно, однако, когда такой, с позволения сказать, сакральный пересмотр итогов Великой Отечественной войны осуществляется президентами страны, которая понесла в той войне самые большие потери, при этом людьми, ни разу не возложившими цветы к могиле Главнокомандующего войсками своей Родины, и кстати гражданами того самого города, в блокаде которого участвовали финские войска.

Ни Путин, ни Медведев никак не объяснили российскому обществу свои, с моей точки зрения, кощунственные по отношению к погибшим блокадникам поступки.

И те же самые В.В. Путин и Д.А. Медведев по большим праздникам возлагают цветы к Могиле Неизвестного солдата и произносят правильные слова на парадах и прочих ритуальных мероприятиях» (http://www.eifgaz.ru/app-18-13.htm).

Безотносительно того, как оценивать советско-финскую войну 1939-1940 годов, во Второй мировой войне Маннергейм был союзником Гитлера. Поэтому, как ни крути, Маннергейм должен сполна разделить с Гитлером ответственность за гибель мирных граждан Ленинграда во время блокады.

Однако с точки зрения современной российской власти, сотрудничество Маннергейма с немцами, его участие в блокаде Ленинграда, как и организованный им ранее белый террор в Финляндии, видимо, есть вполне простительные эпизоды, в то время как его неизменная верность идеалам монархии (до самой смерти на рабочем столе Маннергейма находился портрет Николая II) заслуживает увековечивания его памяти в России

При этом Путин одновременно, похоже, пытается "намекнуть" финнам, что он в оценке той, непопулярной советско-финской войны находится далеко не на позициях традиционной советской историографии. Если это соответствует действительности, а не является очередным антиЕС-ориентированным шоу по развешиванию лапши на уши, то результатом может стать то, что финны вполне могут воодушевиться такой латентной поддержкой вкупе с оправданием Маннергейма и поставить вопрос о возвращении территорий вплоть по Выборг включительно.

«ЭФГ», естественно, вовсе не была одинока в борьбе с увековечиванием гитлеровского пособника Маннергейма. Левые и демократические организации Петербурга и всей России неоднократно возвышали свой голос против этого издевательства над памятью бойцов, павших в боях за Ленинград, и героев-блокадников, указывая на опасность подобных действий, создающих благоприятные условия для поощрения неонацистсикх настроений в России и во всем СНГ.

Однако власть с присущим ей тупым носорожьим упрямством шла к своей цели.

И вот 16 июня в С.-Петербурге (Ленинграде), городе, где за период блокады погибло, по разным оценкам, от 760 тысяч до 1,0 миллиона человек, открыли памятную доску нацистскому союзнику и пособнику Маннергейму. Открывали ее не какие-то второстепенные чиновники санкт-петербургской мэрии или свихнувшиеся на почве любви к династии поздних Гольштейн-Готторпов любители военной истории, а вполне себе значимые фигуры российской бюрократии: всесильный на тот момент глава кремлевской администрации Сергей Борисович Иванов и амбициозный министр культуры Мединский.

Я затрудняюсь объяснить, чем вызвано подобное рвение С. Иванова. Опытнейший работник спецслужб, не менее опытный чиновник, петербуржец (ленинградец), в конце концов, наверное, всё же должен был понимать, что подобные вещи просто так с рук не сходят даже сильным мира сего. И если писком слабосильной российской общественности аппаратные зубры типа С. Иванова уже давно привыкли пренебрегать, то ожидать, что «заклятые друзья» Н. Патрушев и В. Золотов упустят такой великолепный шанс в жестокой аппаратной борьбе, было бы весьма наивно.

Так, в принципе, и получилось.

Даже Путин при всей своей самоуверености и пренебрежении к общественному мнению оказался не в состоянии выдержать возникшего и постоянно растущего сакрального давления, образовавшегося в результате осуществленных Путиным и Медведевым действий по реабилитации Маннергейма. В итоге ему пришлось «перевести стрелки» на С. Иванова и пожертвовать одним из наиболее опытных своих «нукеров».

Тем более что «нукер» снова, как и в 2007–2008 годах, начал, видимо, непозволительно всерьез помышлять о собственном президентстве.

Косвенным свидетельством этого, возможно, является беспрецедентная информационная атака на Медведева, осуществленная в СМИ в июне – августе, за которой, с большой долей вероятности, стоял С. Иванов вместе с А. Громовым, отвечающим в кремлевских лабиринтах за информационно-пропагандистский блок.

Теперь получается, что Путин, с которого в 2001 году, собственно, вся эта история с реабилитацией Маннергейма и началась, под одобрительное гиканье как ультраправой, сечинско-патрушевской, так и либеральной, медведевской башен Кремля уволил своего подчиненного за излишнее рвение по реабилитации оного Маннергейма. А сам, как обычно, весь в белом.

Хотя, конечно, если глянуть онтологически, вряд ли склонный к компромиссам центрист С. Иванов является особенным любителем Маннергейма. Данное направление мировоззрения скорее ближе к связке Сечин – Патрушев и крышуемым ими прохановско-дугинским евразийским идеологам и ультранационалистам из «Родины., которые просто оказались половчее  и поискуснее в подковерной борьбе.

Вот так вполне умеренный и осторожный С. Иванов пал жертвой непонятных историко-политических пристрастий своего патрона, что однозначно приведет к усилению позиции аппаратной связки Сечин – Патрушев и электорального потенциала партии «Родина», которая вслед за своими коллегами – европейскими ультраправыми под одобрительное подмигивание идейно-близкого Путина готовится преподнести большой сюрприз России.

Алексей Петрович

Проскурин

P.S. На момент написания данной статьи сообщалось, что петербургские власти отказались демонтировать доску пособнику нацистов, так как «для этого нет необходимых правовых оснований». Для «изучения вопроса» создана комиссия. Похоже, что Сергей Борисович и вовсе зря пострадал...

Тем временем доску в очередной раз залили краской. Покушавшийся был задержан сотрудниками правоохранительных органов. Борьба продолжается