А НУЖНА ЛИ ВООБЩЕ

КИЕВСКАЯ РУСЬ?

Прошла неделя «безрадной Украины». Пока стороны самозабвенно предаются разнообразным маневрам, аналитики и политологи поспешают с первыми обобщениями.

В прошлой статье «Ющенко решил переплюнуть Ельцина?» я предположил, что развитие политического кризиса на Украине может пойти по одному из пяти вариантов: выборы, долгое сиденье на майданах, разгон с расстрелом, геополитический раскол и всеобщая стачка.

Пока что наши южные соседи медленно движутся к незамысловатой комбинации из второго и первого вариантов, из-под полы показывая друг другу кукиши в виде третьего и четвертого.

Конституционный Суд Украины начнет свою работу 11 апреля, и в данном случае скорость имеет значение.

Предположим, что КС признает Указ В. Ющенко неконституционным в течение, скажем, нескольких дней. В этом случае, президенту Украины, скорее всего, придется подать в отставку со своего поста и уж, как минимум, отменить Указ, что, возможно, превратит его в фигуру несколько комичную (наподобие узурпатора хана Ногая, который в XIII веке во всем пытался превзойти хозяев Золотой Орды – Чингизидов), но зато избавит от сомнительного удовольствия превращаться в грозного и кровожадного диктатора (тот же Ногай развязал в Орде кровопролитную и длительную гражданскую войну).

В случае, если Конституционный Суд так же быстро признает Указ конституционным, что, вообще говоря, имеет очень мало юридических оснований, Верховная Рада и коалиция, скорее всего, согласятся с проведением выборов, и всё пойдет по первому варианту.

Сложнее и хуже всего развитие событий выглядит в сюжете, в котором работа Конституционного Суда затянется, скажем, на месяц. При этом партии коалиции (Партия Регионов, коммунисты и социалисты), отказывающиеся участвовать в выборах до решения КС, автоматически не успевают выполнить необходимые формальности и, таким образом, с высокой степенью вероятности, теряют возможность принять участие в выборах.

В то же время «Наша Украина» и поддерживающие ее партии будут энергично готовиться к выборам, которые теоретически могут состояться и без участия партий, составляющих ныне коалицию в Верховной Раде. Неизбежно психологическое напряжение будет возрастать с каждым днем, наиболее нервные личности начнут хватать друг друга за грудки и чубы, обвиняя в нелегитимности и нерепрезентативности, что чревато многочисленными стихийными столкновениями, переходящими в силовые действия.

Но предположим даже, что некое подобие выборов пройдет и будет сформировано правительство под руководством «померанчевой девицы» или еще кого-нибудь. Дееспособность данного правительства меньшинства, предположительно, будет настолько низкой, что очередной политический кризис наступит уже через два-три месяца.

При этом юго-восток Украины, жестоко и цинично оскорбленный в своих лучших электоральных чувствах, с высокой степенью вероятности, может начать двигаться по направлению к сепаратизму в самых разных его проявлениях: от региональных кампаний гражданского неповиновения и майданов в каждом городе (благо не зима!) до организации массовых отрядов самообороны, сопряженной с тотальным дезертирством из официальных силовых структур и захватами госучреждений. И всё такое прочее. Иными словами, может создаться классическая революционная ситуация.

Дабы не допустить этого революционного ужаса, гипотетическому правительству «оранжевых» придется идти на крайне жесткие меры: зачистки, аресты непокорных юго-восточных губернаторов и видных членов региональной законодательной власти.

Почему-то мне кажется, что установление диктатуры по типу Франко или Пиночета в центре Европы в начале XXI века будет с некоторой обеспокоенностью встречено тихими, политкорректными еврососедями и… Хотя….

«Оранжевые» вообще не очень адекватно оценивают реальные геополитические мотивации некоторых европейских стран, предполагая, видимо, что целостность Украины является для тех некоторым императивом.

Например, Польша, имеющая прекрасный опыт многократного раздела самое себя, вполне может воспылать желанием применить его (опыт) к кому-нибудь другому. В Варшаве неплохо осведомлены о том, что на востоке и на вожделенном для неё западе Украины проживают в общем два сильно различающихся субэтноса, для реального объединения которых нужно еще не менее столетия спокойной и последовательной работы на нивах прежде всего культурной и цивилизационной.

 Поэтому не факт, что Польша, пытающаяся позиционировать себя к качестве регионального лидера Восточной Европы, на самом деле не готова договариваться с Россией о разделе Украины, имея в виду, что западные украинские области так или иначе попадут в сферу ее геополитического и культурного влияния, что очень усилит польские позиции в Европе.

В этой связи и Польша, да, пожалуй, и Чехия со Словакией, и Венгрия вполне спокойно воспримут раздел Украины и постараются уговорить своих сочленов по Евросоюзу отнестись к этому разделу без особого надрыва.

В России также существуют влиятельные политические силы, которые без всяких угрызений геополитической совести согласятся с разделом Украины по Днепру, хотя, безусловно, будет иметь место трудноразрешимая проблема Киева.

Разумеется, при этом на словах все будут призывать к переговорам, сохранению территориальной целостности и мирному решению вопросов, однако… Однако все мы хорошо знаем, насколько слова отличаются от реальности. Хорваты и словенцы в реальности отличались от сербов и черногорцев ничуть не больше, чем жители Львова и Тернополя от жителей Донецка и Крыма. В общем, куда ни кинь…

Ох, как скучно и одновременно неудобно повторяться автору, а уж бедным читателям читать повторы, наверное, просто невыносимо. Но всё же…

 Очень много раз я писал, что рассмотрение проблемы отношений государств со столицами соответственно в Москве и Киеве в терминах отношений между центром и окраиной, между «Массквой» и «Хохляндией», стратегически бесперспективно. Эта парадигма была навязана почти одновременно с Востока и Запада двумя крупнейшими мировыми династиями Габсбургов и Чингизидов, каждая из которых преследовала при этом свои цели. Именно в рамках этой парадигмы 350 лет Украина находилась в составе Речи Посполитой, затем 350 лет в составе России. Кроме тотальной потери идентичности, ни к чему это не привело. И грядущие катаклизмы, какими бы они ни были, ничего не изменят, если будут происходить в рамках парадигмы метрополии и провинции.

Только в рамках концепции двух Россий – киевской и московской – могут быть найдены пути в будущее.

В реальности только та сила на Украине, которая заявит о себе как о первой Руси, способна видеть и решать фундаментальные проблемы будущего. Аналогично: только та сила в России, которая способна будет признать это право Киева и начать с ним диалог на эту тему, способна будет в этом будущем существовать.

При этом речь отнюдь не идет об объединении двух государств в одно. Даже, напротив, объединение на первых порах в рамках данной концепции противопоказано, как, впрочем, противопоказано и слишком большое дистанцирование друг от друга. Речь пока идет лишь о достижении некоей идентичности и этнокультурной самоадекватности.

Для украинца обретение идентичности означает прекращение ощущения себя неким осколком и начало существования, так сказать, в парадигме равенства, или, говоря более возвышенным языком, «неслиянного единства». И это будет, с точки зрения автора, очень большим мотиватором, принципиально изменяющим качество жизни.

Для россиянина же появление еще одной Руси будет, возможно, самым большим вызовом за всю историю, что само по себе породит огромное количество новых возможностей, а также понизит уровень бессмысленного и неадекватного мессианства, которое иногда очень препятствует созидательной и регулярной деятельности.

Для тех, кому кажется, что всё это глупая и бессмысленная игра со словами и названиями, приведу пример с обратным знаком. Существование, точнее, даже намек на существование «двух Китаев» приводит Пекин в бешенство, а решение проблемы, возникшей в связи с существованием Тайваня в качестве самостоятельного государства, составляет стержень всей внешнеполитической линии Пекина.

Но ведь Россия вроде бы не Китай? А значит, теоретически вполне способна существовать в логике «неслиянного единства».

Любой другой вариант: поглощение всей Украины Западом, то бишь новоявленной «евроимперией», или нынешней Россией либо раскол ее с последующими поглощениями отдельных частей теми же силами – ничего не изменит в нашей с вами идентичности и этнокультурной самоадекватности. (Автор не рассматривает в данном тексте вариант сосуществования в рамках такой общности, как СССР, ибо он был построен не на этнокультурных переменных типа русскости или украинскости, вышедших ныне на первый план, а на социальных.) Неадекватность и в Украине, и в России будет просто другой: более азиатской или более европейской.

Складывавшаяся до 2 апреля на Украине конфигурация политических сил позволяла предполагать, что Украина достигла сбалансированности, как по отношению к «евроимперии», так и по отношению к России. И таким образом, сбылась мечта президента Кучмы. Однако подобная сбалансированность имеет смысл только в рамках концепции: центр – освободившаяся от него окраина. Но ведь история отношений Киева и Москвы отнюдь не так примитивно-линейна, как история отношений, скажем, империи Габсбургов и Чехии. Была когда-то и Москва колонией и «украиной» Киевской Руси.

Впрочем, основной дефект концепции некоей Украины, существующей во внеисторическом пространстве, в котором вопросы русскости и древнерусскости не имеют особого значения, лежит всё же в области не геополитики, а политэкономии. И состоит он в том, что работа, затраченная в течение столетий жителями Киевской Руси на колонизацию Северо-Восточной Евразии, настолько велика, что просто так взять и отбросить этот факт просто невозможно. А владеть всем этим богатством со стороны – очень и очень затруднительно. В отдельные периоды (например, при Кучме) до некоторой степени удается. Однако стоит политическому маятнику на Украине чуть качнуться в сторону Запада – и у бескрайних сибирских просторов со всеми их богатствами могут в одночасье найтись совсем другие хозяева.

Таким образом, совершается ужасающая несправедливость, по сравнению с которой эксплуатация человека человеком и извлечение прибавочной стоимости покажутся торжеством справедливости.

И когда Путин с «Газпромом» лишают Украину части прибавочной стоимости, которая по праву принадлежит ей, то следует понимать: перед нами объективный геополитическо-политэкономический процесс, связанный с фактическим отказом Украины от своей части собственности в Северо-Восточной Евразии. Этот процесс, безусловно, имеет субъективную персонификацию, о которой мы не станем сейчас рассуждать. Кто получит ту прибыль, которую могли бы в виде низких внутренних цен на энергоносители получить украинцы? – Каждый может сделать те выводы, какие ему больше нравятся.

Но в данном-то случае суть не в этом. А в том, какие ответы и какого масштаба будут даны из Киева. Ну вот например.

Первый. Мы хотим дешевого газа, поэтому признаем себя Украиной и придвигаемся ближе к центру. Ответ неправильный. С ним можно прямиком отправляться в лакейскую и залиться там дешевою «горилкою».

Второй. Мы обиделись, но мы никому не дадим ломать себя об колено, уходим потому в «евроимперию». Ответ неправильный. С таким ответом самое место в европейских борделях. Можно, впрочем, утешать себя народной мудростью: «Хай гирше, тай иньше».

Правильным ответом был бы примерно такой: в ответ на примитивное мелкое бюргерство мы начинаем диалог о «двух Россиях», в ходе которого надеемся получить ответы на многие казавшиеся неразрешимыми вопросы, в том числе и коммерческо-финансовые. Для начала, к примеру, изменим название государства на «Русь» или «Киевская Русь».

Пока же не будем отходить слишком далеко от Москвы, но и не станем приближаться слишком близко. И если нынешняя Россия (московская) по-прежнему не будет заинтересована в диалоге, то, не забывая решать проблемы текущие (развитие высоких технологий, поиск альтернативных источников энергии, борьба со СПИДом), займемся чем-то более интересным, например попробуем сами стать гегемонами в Восточной Европе и объединить разбредающееся по евростойлам славянство, ибо масштаб страны позволяет. Вот это был бы ответ политика крупного, подлинного киевского масштаба. Но с момента «газового кризиса» мы не услышали ни одного голоса, поющего эту песню. Ау, где вы?

Алексей Петрович

Проскурин