Если можешь сделать

что-то для России – сделай!

Известный оперный певец, композитор, танцор, всю свою жизнь посвятивший русской песне и русской культуре, ныне проживающий в Австрии, Борис Семенович Рубашкин недавно посетил Москву по случаю награждения его орденом Святого Александра Невского.

О русской культуре, русских людях и любви к России с певцом беседует корреспондент Ирина Аваковна Щеглова.

Корр.: Борис Семенович, президент Австрии наградил вас Золотым крестом, президент Болгарии вручил орден “Мадарский конник”, на Западе издано шесть золотых дисков Рубашкина. И в то же время вы носитель русской культуры, один из самых известных в мире исполнителей русской песни. Недавно в Москве за пропаганду русской культуры за рубежом вы были награждены орденом Святого Александра Невского. Как случилось, что человек, родившийся и всю жизнь проживший за пределами России, так тонко смог выразить русскую душу в песне? Кому и чему мы обязаны рождением вашего искусства?

Б.С.Рубашкин: В России я, к сожалению, не жил, но любить ее меня научили отец и русские эмигранты. Без этой любви я бы не смог нести знамя русской песни и русской культуры по всему миру.

Я люблю Россию – эту великую страну с высокой культурой и искусством, с великой историей и прекрасными людьми!..

Родился я в Болгарии, в семье донского казака Семена Терентьевича Чернорубашкина (это моя настоящая фамилия) и болгарки Теодоры Лиловой.

Моему отцу был 21 год, когда он эмигрировал из России. Во время Первой мировой войны и после эмиграции он работал в Красном Кресте фельдшером, помогал врачам. Отец родился в хуторе Заполянка, это под Волгоградом. Я был там, поставил памятник моим предкам.

В Болгарии было приблизительно 50 тысяч русских эмигрантов. Моим «коллективным учителем» и стала русская эмиграция. Это люди разных профессий, но их объединяла любовь к родине, любовь к русской культуре. В эмиграции они создали драматическую труппу, хореографический ансамбль, балалаечный оркестр. У нас было две русские школы, где по утрам мы собирались в черных рубашках и каждое утро поднимали российский флаг. С папой мы разговаривали на русском языке. Не просто сохранить родной язык вне России, надо много читать.

Помню, как однажды отец сказал мне: если можешь сделать хоть что-то для России, сделай. Мне тогда исполнилось 15 лет.

В среде эмигрантов было много интересных людей, которые знали море песен: «Вечерний звон», «Однозвучно гремит…», «Стенька Разин», «Эй, ухнем…». Русскую классику, песни, которые пел Шаляпин. По слуху я начал учить русские песни, пел на свадьбах, именинах, научился играть на гитаре. Но тогда я не думал, что русской песне посвящу жизнь.

После окончания школы я увлекся танцевальным искусством, стал танцором. В 1958 году семья переехала в Чехословакию, там я окончил экономический институт, но по-прежнему пел, правда только в компании друзей.

Моя карьера певца началась в Австрии, в Вене, где я одно время работал на заводе, а затем поступил танцором в театр. Это 1962–1963 годы. И как часто бывает, случайно знакомый болгарин пригласил меня в единственный русский ресторан в Вене, ресторан «Жар-птица». Мы выпили, закусили, когда заиграл оркестр, я запел, неожиданно для самого себя и для посетителей. А потом появился хозяин и предложил петь у него. Я согласился. Это был очень известный ресторан, войти туда и сказать: «Добрый день» – уже стоило 50 долларов. Я исполнял там русские песни, люди подпевали мне.

В 60-х годах я пел в Зальцбургской опере. Гастролировал во многих странах мира. В это же время началась и моя песенная концертная деятельность. Я дал не одну тысячу концертов, а пластинки с русскими песнями разошлись миллионными тиражами по всему миру.

– Вы автор и песенный исполнитель знаменитого на весь мир русского танца «Казачок». В 70-х годах газеты писали: «Вена подарила миру два модных танца – вальс Штрауса и «Казачок» Рубашкина».

– Да, я часто задумывался о том, что у многих народов есть известные миру танцы, а у русских нет. Мне очень нравилась песня «Катюша», и я создал композицию на тему этой песни. «Казачок» пошел гулять по миру.

– Многие из песен, которые вы поете, созданы в начале XX века, во времена революции. Вы, классический певец, окунулись в народную стихию и вынесли оттуда, как впоследствии оказалось, шедевры, конечно после их обработки вашим искусством.

Сейчас наша страна тоже переживает потрясения. Появилось ли в русской культуре что-то, что притягивает вас как творческого человека?

– К сожалению, я мало что знаю о состоянии русской культуры в настоящее время. Приходится слышать, что государство, в отличие от прежних времен, выделяет слишком мало денег на поддержание культуры на должном уровне. Я уже не говорю о ее развитии. В теперешний свой приезд вижу, что Большой театр закрыт. Когда-то здесь было много прекрасных певцов: Атлантов, Милашкина, Нестеренко… Я с ними дружен. Мы с Мазурком вместе пели в Венской опере.

А вот русская эстрада меня не привлекает. Звучат песенки для мальчиков и девочек 10–12 лет.

– Эстрадные артисты, мне кажется, пошли в народ, говорят с ним на одном языке. Может быть, это и хорошо?

– Может, и хорошо. Но итальянцы тоже шли в народ, однако их песни звучат по всему миру, во всех мировых хит-парадах. А теперешние наши песни очень примитивны. Нельзя петь примитивные песни ради ложной цели, якобы для того, чтобы тебя поняли простые люди. Наоборот, надо создавать песни мирового уровня или хотя бы стремиться к этому. Искусство должно возвышать людей, а не унижать.

– Вы уже не в первый раз приезжаете в Россию. В каких городах вам удалось побывать? Какие из них вам наиболее близки?

– Когда я в первый раз приехал в Россию, мне в Госконцерте Союза предложили на мое усмотрение посетить ряд больших городов. Я выбрал Одессу. Одесские песни, с которыми я знакомил мир, у вас часто называют блатными. Это не так. Уличные песни есть у всех народов. Люди выходят на улицы в Гамбурге, в Новом Орлеане, в Неаполе и поют песни, слова в которых даже более соленые, чем в песнях одесских. И никто не считает эти песни блатными. Певцы не знают, кто написал текст, мелодию. Народ творит песни. В эмиграции, к примеру, никто не считал «Мурку» блатной песней, говорили, что это уличная песня, народная.

Пел я и в Одессе, и в Молдавии, восхищался Питером, был в Сибири, в Улан-Удэ. А потом сел в поезд и приехал в Омск. Здесь я поставил в оперном театре «Риголетто» и «Богему». Потом узнал, что в Омске прошел конкурс молодых исполнителей, и назван он был моим именем. А ведь я еще жив. Я был счастлив.

– Зарубежные артисты, приезжая в Россию, отмечают оригинальность, непохожесть русской публики. Чем для вас отличается русская публика от всех остальных?

– Русская публика очень теплая. И уровень культуры у русской публики очень высок. Она как бы возвышается над некоторыми европейскими странами по уровню понимания искусства. Конечно, итальянцы, немцы, французы тоже обладают этим качеством.

– Что вас порадовало, а может быть, и огорчило в теперешний приезд в Москву?

– Архитектура города очень изменилась. Город ожил.. Раньше не было такого разнообразия цвета, рекламы. Город стал чище, и на окраинах тоже. Люди иначе одеваются.

Конечно, вижу я и тех, кто стоит и просит деньги. Но я слышу по телевидению разговоры о том, что надо повысить уровень пенсий, зарплат. Чиновники заявляют, что они работают, работают… Пора бы уже заявить, что работа над проблемой нищеты закончена и люди стали жить лучше.

– И всё же мне кажется, что после открытия нашей страны для Запада произошел неадекватный обмен. Запад втянул в себя наших лучших ученых, артистов… Россия – гарант энергетической безопасности Европы. Взамен мы получили пиво, автомобили, бытовую технику и американские боевики.

– Абсолютно с вами согласен. Я буду говорить о культуре. Руководители страны, у которых, конечно, много проблем, всё же обязаны поддерживать культуру на должном уровне, поддерживать материально.

Искусство не торговля. Не директор театра обязан давать министру деньги, а, наоборот, министр должен дать денег на развитие театра. Недостаточное финансирование приводит к упадку.

Народ без культуры – это не народ, это толпа, которая не имеет будущего.

В таком состоянии поддерживается только одна традиция – пить водку. Водка – враг России. Люди пьют и наверху, и внизу. К примеру, у меня был концерт в Москве, и после концерта, пока я давал автографы, переодевался, прошло всего 40–45 минут. Но, когда я спустился в ресторан, ко мне подошли люди, которые уже имели в теле по 300–400 грамм водки. Они кричали, объяснялись мне в любви, их качало… Я не буду пить 400 грамм, я выпью 100 грамм для удовольствия, потому что компания разрушается.

– У нас в стране в настоящее время усиленно популяризуется западная эстрада, западное киноискусство, западная музыка… Мне пришлось как-то услышать по радио детскую передачу. Ребятам предлагались на выбор две песни – «Светит месяц», исполненную в похоронном ритме, и зажигательный западный шлягер. Понятно, какой песне дети отдали предпочтение.

Сейчас русская народная музыка – редкость на наших концертных подмостках. И всё же вы поете именно русские песни. Можно сказать, что вы, гражданин Австрии, пропагандируете в России русское искусство. Чем, на ваш взгляд, можно объяснить возникшее в настоящее время пренебрежение к собственной культуре?

– Еще в советские времена в газетах писали: приехал Борис Рубашкин, чтобы вернуть нам наши песни. Часть песен была запрещена, часть – забыта. Это очень странно. Вашего президента Путина как-то упрекнули в том, что он контролирует радио. Он ответил, что это невозможно, так как в стране 345 радиостанций. Так что всё зависит от самих деятелей культуры. Если они не имеют достаточного количества мозгов, здесь ничего не поделаешь. И до школы и в школе должна звучать русская песня. В Австрии частное радио, но руководители любят свой народ и пропагандируют австрийскую музыку.

Я часто критикую своих друзей, оперных певцов, от них не услышишь «Эй, ухнем», «Стеньку Разина»… Шаляпина знал весь мир, и он пел народные песни. Я желаю русскому народу воспитывать своих детей в русском духе. Говорить по-русски недостаточно. Перуанцы говорят на испанском языке, но они не испанцы, у них нет испанских черт характера. И, на мой взгляд, в России русские качества проявляются сейчас всё реже и реже: это любовь к ближнему, вера в Бога, помощь бедным, честность, правдивость…

Я вижу, что сегодня главное – это борьба за деньги, желание наполнить карманы деньгами и ничего другого

– Надеюсь, что это временное увлечение.

– Я тоже на это надеюсь. Россия – непобедимое государство, великое государство. И в теперешнее трудное время Россия остается непобедимой.