ЖИЗНЬ ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ

Трагедия малайзийского «Боинга», выполнявшего рейс МН17 Амстердам – Куала-Лумпур, стала одним из тех моментов, после которых мир не может не измениться, и дело не только в самой катастрофе, хотя она ужасна: на борту находилось 15 членов экипажа и 283 пассажира, в том числе почти 100 высококлассных специалистов по борьбе со СПИДом, летевших на международную конференцию, не выжил никто...

(Напомним, что 17 июля 2014 года около 16.20 (мск) лайнер, выполнявший рейс Амстердам – Куала-Лумпур, летел на высоте 10 тысяч метров в определенном международном коридоре. За 50 км до вхождения в воздушное пространство России он неожиданно начал снижаться и упал на территории Украины в районе села Грабово, находящегося на границе между Донецкой и Луганской областями, в нескольких километрах от города Шахтёрск. На момент падения самолета территория вокруг Грабово контролировалась сепаратистами. Сразу появилась и стала практически неоспариваемой версия, что самолет был сбит.)

Дело в том, что даже эта страшная трагедия не побудила стороны, противостоящие в конфликте, разгоревшемся в двух восточных областях Украины, перейти от стремления победить в информационной войне к стремлению совместными усилиями найти истину.

Иными словами, большинство участников противостояния демонстрируют не научное мышление, а военно-политическое или религиозное, которые всегда склонны к поиску врагов, а не истины.

С моей точки зрения, для отыскания истины должны быть предприняты следующие шаги:

1. Должна быть создана компетентная международная комиссия, наделенная достаточно широкими полномочиями.

2. Эта комиссия должна работать автономно от своих правительств и от наиболее влиятельных в мире держав, в связи с чем ее руководителем следовало бы сделать гражданина Нидерландов или Малайзии, а его заместителями – представителей более или менее нейтральных внеблоковых стран типа Швеции, Швейцарии, Сербии, Индии, Бразилии.

3. Эта комиссия должна иметь право опрашивать любых должностных лиц Украины и России и требовать от них предоставления любой информации о всех вооружениях, которые могли быть использованы для сбивания «Боинга».

Если будет окончательно установлено, что «Боинг» был сбит ракетой класса «земля-воздух» с использованием зенитно-ракетного комплекса «Бук», то комиссия должна затребовать от сторон всю информацию по данному конкретному оружию, включая немедленное проведение инспекции по всем украинским и российским «Букам», находящимся в эксплуатации или недавно выведенным из нее.

4. Каждый случай отказа предоставлять такую информацию должен становиться предметом рассмотрения Совета Безопасности ООН и сопровождаться повышением уровня специально разработанных для данной ситуации международных санкций.

5. Наиболее высокотехнологичные страны (США, Евросоюз, Россия, Китай), обладающие собственными возможностями в области космического и электронного мониторинга ситуации, должны представить в данную комиссию всю имеющуюся у них информацию (фото- и видеоматериалы, перехваты телефонных разговоров, данные аудио- и видеоэкспертиз и пр.). Страны, вовлеченные в конфликт в качестве одной из сторон или военных союзников одной из сторон, должны делать это в безусловном порядке. Остальные – на основе добровольной помощи комиссии. (Наверное, все-таки понятно, что Россия, к которой пытались и до сих пор пытаются присоединиться т.н. ДНР и ЛНР, и, скажем, США или Китай вовлечены в ситуацию в очень разной степени.)

На данный момент наиболее правдоподобной выглядит версия, что самолет был сбит сепаратистами, которые приняли его за военно-транспортный самолет ВВС Украины, по ошибке. Дальше версия начинает ветвиться на подверсии. В одной из подверсий зенитно-ракетный комплекс «Бук», из которого был осуществлен роковой пуск ракеты, был скрытно передан сепаратистам российскими военными. Во второй – он был отбит или захвачен иным способом у украинских силовиков сепаратистами. Во втором случае, естественно, значительная часть ответственности (за передачу опасного оружия сепаратистам) снимается с российских военных и ложится на плечи украинских военных, но ответственности в данном случае косвенной. Потому что если из украденного у гражданина У. пистолета гражданин С. убил нескольких человек, то уголовную ответственность несет гражданин С., а не гражданин У. Гражданину У. можно вменить в вину лишь небрежное хранение оружия или же банальную трусость при его защите.

Поэтому в рамках работы по данной версии вышеописанная комиссия должна потребовать от России предоставить полный список всех вооружений, переданных сепаратистам за время конфликта, а от Украины – полный список всех вооружений, которые были захвачены сепаратистами за тот же период.

Отказ выполнить данную просьбу комиссии может считаться равносильным отказу от стремления выяснить истину в данном вопросе и, соответственно, караться международными санкциями.

Во-вторых, комиссия должна определить подлинность всех уже имеющихся свидетельств объективного контроля (видео- и фотодокументов, аудио- и видеозаписей и перехватов), а также тех, которые еще будут предоставлены сторонами или иными субъектами расследования, и провести соответствующие экспертизы.

В-третьих, должна быть предложена высокая премия за достоверную информацию, имеющую отношение к расследованию, и защита важных свидетелей.

Вторая версия выглядит значительно менее правдоподобно и гласит, что роковой запуск ракеты осуществили украинские военные с той или иной мотивацией (неудачный тестовый запуск, глобальная провокация, попытка подставить противостоящую сторону конфликта и пр.).

Наконец, третья версия, также малоправдоподобная, гласит, что запуск ракеты в качестве части спецоперации был осуществлен при системообразующем участии или под полным контролем российских военных, которые, возможно, даже не ставили сепаратистов в известность о своих действиях, с территории Украины, в том числе с той ее части, которая в настоящее время контролируется сепаратистами. Мотивация – примерно такая же, как у украинских военных. Плюс к этому: наиболее агрессивная часть российского истеблишмента могла использовать данную спецоперацию для решения каких-то внутренних политических задач.

Таким образом, вырисовываются три рабочие группы, которые должны работать по разным направлениям следствия.

Возможно еще создание четвертого направления, которое должно будет рассматривать всякие экзотические варианты (типа взрыва террористического характера на борту, «донбасский треугольник», пришельцы и пр.). Вероятность четвертого направления ничтожно мала, но всё же она пока не нулевая.

Именно так в принципе работали бы по данному масштабному преступлению следственный комитет или прокуратура крупной страны с мощной и развитой правоохранительной системой, если бы данная трагедия произошла целиком на контролируемой ими территории.

Однако в данном случае мы имеем дело с очень сложной конфигурацией конфликта и, соответственно, отношений по его поводу, отношений, которые не позволят многим представителям сторон конфликта нормально взаимодействовать между собой. Именно поэтому в комиссии в первую очередь не должно быть представителей сепаратистов, Украины и России: подозреваемые не могут одновременно выступать в качестве следователей или судей.

Своеобразие момента состоит в том, что при определенном развитии ситуации правоохранительные органы той или иной из сторон, вместо того чтобы заниматься поиском истины, начнут, напротив, прятать улики, запутывать и затягивать следствие и в целом выступать в качестве преступного сообщества. В течение всего времени следствия они будут заниматься исключительно поиском аргументов для выгораживания своей стороны и возложения ответственности на противостоящую сторону.

Специфику момента составляет и то обстоятельство, что, по всей видимости, инцидент был осуществлен при значительном участии, возможно под прямым руководством, высокопоставленных работников спецслужб, то есть людей, которые хорошо умеют маскировать действия, грамотно и вовремя уничтожать улики и обучены врать, в том числе правоохранительным органам, в случае попадания в ситуацию расследования собственных действий.

В этой связи желательно, чтобы в комиссии не было работников спецслужб, по крайней мере работников спецслужб вовлеченных в конфликт стран или их союзников.

Только при соблюдении этих условий мир может рассчитывать на то, что когда-нибудь мы узнаем истину, что виновные в ужасном преступлении понесут заслуженное наказание, а их невинные жертвы будут отомщены.

Фактически эта комиссия должна работать с соответствующими полномочиями как суд или трибунал при ООН.

 Алексей Петрович

 ПРОСКУРИН